Аластер Рейнольдс - Обреченный мир

Тут их и окликнула Мерока:

– Эй, хочу кое-что вам сказать!

– В чем дело? – осведомилась Куртана.

– Та гора впереди… Ни черта это не гора. – Мерока нервно сглотнула. – По мне, так это Клинок, мать его!

Рой и «гору» разделяла высоченная стена. Кильон сообразил, что прежде принял ее за плотную облачность. Стена словно ножом рассекала местность. При осмотре в телескоп стало понятно: «разрез» однозначно создан руками человека. Через равные промежутки стену прерывали башни и укрепленные ворота с вышками. Верх ее блестел, как полированная слоновая кость, низ скрывался за нанесенными ветром кучами грязи и мусора. Кое-где в стене виднелись огромные трещины, в других местах – обожженные воронки, следы мощнейших вспышек молний. В любом случае стена выдержала.

Высотой она была пядей двести-триста – высокая! – а там, где стояли башни с амбразурами, – еще выше. Стена тянулась на горизонте, на сколько хватало глаз, преграждая путь, хотя бы символически, на сотни лиг в обе стороны, возможно и больше.

Впрочем, в списке местных чудес стена занимала не первую строчку и даже не вторую. Вторую строчку занимал обломок. Он врезался в стену лигах в пяти-шести от ворот. Половина с одной стороны, половина – с другой, обломок застрял, беспомощный, как личинка, ползущая через препятствие. Разве это воздушный корабль? Ничего подобного! Формой он напоминал оболочку дирижабля, но на этом подобие заканчивалось. Во-первых, из-за размера: длиной обломок был как минимум лигу и десятую часть лиги высотой. Ни гондолы, ни двигателей, ни хвостового оперения. Рухнув на стену, он треснул, лопнул, как переваренная сосиска. На желтовато-белом корпусе еще просматривались алые опознавательные знаки: тире, косые черты, цепочки угловатых иероглифов, точки и окошки из линий, нанесенных не параллельно стене, а под всевозможными углами. Плюс к тому выпуклости, выступы в разных местах корпуса, рядом вмятины, стержни или зонды, похожие на антенны, которые тянулись не то вперед, не то назад; куда летел этот аппарат до падения, определить не представлялось возможным. В отличие от воздушных кораблей, внутри аппарат не пустовал: он был набит плотно уложенными устройствами. Сейчас они были искорежены, но все же можно было догадаться, как они выглядели до аварии. Кильону чудилось, что он у телескопа: летательный аппарат просматривался очень подробно и поражал сочетанием громадных масштабов и тончайшей миниатюризации, как будто его при желании могли бы сделать еще больше.

– Это не человеческое творение, – пролепетала Куртана, прерывая испуганное молчание. – Такое… невозможно сотворить. Это слишком… слишком… – Она осеклась, сокрушенно качая головой.

– Полагаю, у Рикассо есть мысли на этот счет, – проговорил Кильон. – Он считает, что прежде люди могли летать в вакууме над атмосферой, могли странствовать между мирами. По-моему, это и есть корабль для полетов в вакууме. Космический корабль.

– Раньше я посмеялась бы над таким заявлением, – сказала Куртана.

– Но не сегодня.

– Такое мы даже скопировать бы не сумели. А это не копия, не подделка, не бутафория. Это устройство, которое поднималось в воздух и летало.

– Этот корабль совершеннее всего виденного нами до сих пор – ракет, самолетов. По-вашему, он появился раньше или позже их? – спросил Аграф.

– Вопрос к Рикассо, а не ко мне, – отозвалась Куртана.

Космический корабль примял стену, но не разрушил ее окончательно. «Репейница» переключилась в режим зависания, беспомощно нацелив пушки на грозное устройство. Куртана отправила Рикассо сообщение и ждала ответа. На этот раз он прилетел не моментально. Ройщики успели приблизиться к стене и увидеть ее своими глазами. Лидер Роя успел осмыслить значимость гигантского обломка, стены, того, что невероятным образом маячило за ней, а также возможные последствия всего этого.

Тогда и поступил ответ с «Переливницы ивовой».

– Мы летим дальше, – глухо объявила Куртана, прочитав сообщение, которое передал ей сигнальщик. – Я и не сомневалась. – Она схватила трубку переговорного устройства. – Двигатели на крейсерскую мощность, оптимальную для высоты пятьсот пядей. Когда окажемся над стеной, хочу внимательно все рассмотреть. При необходимости пулеметчикам разрешается открывать огонь и стрелять короткими очередями.

Оставшийся до стены отрезок кишел обломками летательных аппаратов не меньше, чем предыдущие лиги пустоши. За исключением нескольких рухнувших сразу, устройства с крыльями исчезли. Их вытеснили разбитые, ободранные дирижабли и множество аэростатов, рваные оболочки которых дохлыми медузами распластались по земле. Последние несколько лиг попадались устройства с колесами, они летать не могли в принципе – громоздкие, тяжелые, похожие на статуи или осадные орудия. Некоторые гиганты имели металлические дымоходы, торчащие, как защитные шипы на спинах древних ящеров. Другие были полностью из дерева, вплоть до огромных колес без спиц. На одном сохранились клочья парусов и снастей в задней части, среди рваных веревок и расколотых мачт просматривались бледные трупы. «Неужели эти люди всерьез рассчитывали перелететь через стену?» – недоумевал Кильон. Или со стены им виделся фарватер, готовый маршрут, которым они улетят за горизонт, когда подует попутный ветер? Какой опасный самообман! Смельчаки обрекали себя на гибель сразу за стеной, или что там существовало на момент начала их безнадежного путешествия. Ведь стену в ее нынешнем виде – даже с учетом разрушений – возвело развитое общество, способное создать летательные аппараты. Сухопутные буера, приводимые в движение ветром, относились к культуре примитивнее, работающей с деревом, полотном и грубо обработанным железом. Ракеты от дирижаблей отделяет тысяча лет, а то и больше.

Везде маячил красный прямоугольник, который упоминала Куртана, с пятью звездами в углу, одной большой и четырьмя маленькими. Прямоугольник в том или ином виде стоял на всех обломках, имеющих символику. На всех, за исключением космического корабля.

Кильону даже думать не хотелось о том, сколько времени отделяет этого исполина от других кораблей. Возможно, он и стена появились самыми первыми. Разумеется, не считая Клинка.

Кильон быстро разглядел отличия и понял, что это не его Клинок, хотя во всех остальных отношениях подобие не вызывало вопросов. Этот Клинок спиральным конусом торчал из-под земли, медленно сужался примерно до половины лиги на своей максимальной высоте – в шести лигах над землей – и там резко обрывался. Клинок Кильона тянулся и тянулся вверх, сужаясь чуть ли не в щепку над Небесными Этажами, где, словно иглой, пронзал атмосферу. Этот же Клинок был просто усечен. Серовато-черный, словно необитаемый, он сохранил следы цивилизации только в самой нижней части. Ни районов, вьющихся по спиральному выступу, ни пустых зданий, ни брошенных трасс, ни пригородных железнодорожных линий, ни подъемников с фуникулерами. В общем, это был Клинок Кильона, но без верхушки и признаков жизни.