Аластер Рейнольдс - Обреченный мир

– Как это – огурцом?

– В смысле – свеж, бодр и готов разгребать сегодняшнее дерьмо?

– Тогда я огурцом.

– Жаль «Хохлатку ольховую».

– Я ничего о ней не слышал.

– Еще услышишь. «Хохлатка» неудачно приблизилась к Клинку и распорола себе брюхо – все кишки вывалились. Сейчас там бери – не хочу и спасай, что успеешь, пока черепа не наложили потные лапищи на препараты.

Новость сразила Кильона, словно удар под дых.

– Важна каждая капля!

– С этим никто не спорит, Мясник, и уж точно не я. Меня вообще тянет спуститься и проверить, нельзя ли чем помочь. А потом думаю: плевать, пойду лучше с Мясником.

– Наверное, я должен гордиться.

– И не вздумай. Не хочу, чтобы ты облажался. От тебя же зависят Нимча и Калис.

– Давай посмотрим, что сумели организовать местные.

Они вернулись в купальню и, ориентируясь на ритмичные звуки органа, пришли к Тальвару. Тот стоял, нагнувшись над разбитым ящиком. Провод системы жизнеобеспечения натянулся, когда Тальвар принялся рыться в соломе. Разбитые бутыли он выбрасывал в пустой ящик.

– Закончим с этой миссией – и я попробую помочь вам, – пообещал Кильон. – Наверняка можно что-то сделать, хотя бы отключить музыку.

Тальвар достал из соломы невредимую бутыль и поднес к глазам, завороженно разглядывая прозрачное, бесполезное на вид содержимое.

– Отключишь музыку – и конец моей репутации.

– Никто ничего не узнает.

– Тут ты прав, не узнает. – На миг Тальвар затих, неуклюже подавшись вперед, словно давление пара катастрофически упало. Потом выпрямился и сказал: – Мерока ведь сообщила трагическую новость?

– О «Хохлатке ольховой»?

– Да уж, образцового приземления не вышло. Каркас сломался, гондолу разорвало пополам, груз высыпался на крыши зданий уровнем ниже. – Тальвар покачал головой, словно перед глазами у него до сих пор разворачивались страшные картины. – «Хохлатка ольховая» попала под ракетный обстрел черепов. Потеряла бо́льшую часть экипажа. Когда стало ясно, что падения не избежать, авиаторы запустили шар-наблюдатель, погрузив на него часть препарата. Шар сел в нескольких кварталах отсюда, и мои люди еще до него не добрались. Кроме того…

При мысли о погибших авиаторах сердце пронзила боль, но Кильон заставил себя выяснить, что стало с партией сыворотки-15, которую везла «Хохлатка ольховая».

– Много ли удалось спасти, помимо того что погрузили на шар?

– Перед тобой первый ящик из той партии, – ответил Тальвар. – Мы ужасно торопились, хотели добраться до груза раньше черепов. К счастью, на крыше того здания у них никто не стоял, не то мы потеряли бы все…

– А дальше?

– Наши люди спустились на тросах, чтобы зачистить крышу. По ходу погибло немало наших храбрецов: черепа без боя не сдавались. Боюсь, потеряна как минимум треть бутылей. Прости, но если эта партия заражена или испорчена черепами, то должна остаться здесь, у меня.

Перепады настроения напоминали качели – Кильон то сгорал от разочарования, то искренне радовался, что спасли хоть часть партии. С гибелью «Киновари» ценность препарата возрастала еще сильнее.

– Аграф знает, что стряслось с его бывшим кораблем?

– Я сообщил ему. Говорят, сегодня утром Куртана бодрее и новость восприняла стоически.

– Куртана всегда понимала, что потери неизбежны. Она сама чудом уцелела.

Тальвар аккуратно накрыл сломанный ящик крышкой.

– Пожалуй, лучше радоваться успехам, чем скорбеть о промахах. Тебе приятно будет услышать, что препараты, которые вы привезли, уже работают. Их, разумеется, в обрез, но я постарался, чтобы они попали к тем, кто в них особенно нуждается.

– По возвращении буду рад оказать посильную помощь, – заверил Кильон.

– Мы примем ее с благодарностью. Кстати, есть хорошие новости. Мои люди зачистили вход в туннели у «Розового павлина».

– Баром до сих пор владеет Малкин? – спросила Мерока.

– Как такового, бара, боюсь, уже нет. Ни воды, ни электричества, ни клиентов. В общем, не лучшая ситуация для бесшабашного веселья. Ты хорошо знала Малкина?

– Он тоже погиб? – Мерока отметила прошедшее время.

– Малкин уцелел в шторме и спустился аж до Второго округа, где не то стал жертвой голодного бунта, не то расследовал его. Его затоптали до смерти. Первое время обстановка была жуткая: даже просто убирать трупы оказалось колоссальной проблемой. На улице их не оставишь; если сбросишь с выступа, то лишь переложишь проблему на чужие плечи, а горят трупы дольше, чем многие думают.

– Ты понятия не имеешь, о чем я думаю, – заявила Мерока.

– Жаль Малкина. Я не очень хорошо его знал: «Розовый павлин» – территория Фрея, а не моя. Хотя все говорят: человек был полезный. Впрочем… Давайте не будем о непоправимом. Самое главное – у нас есть доступ в «Розовый павлин». По крайней мере, сейчас есть, – поморщившись, поправил себя Тальвар. – Ангелы тоже перешли в активное наступление, поэтому неизвестно, как долго мы сможем удерживать тот район и обеспечивать безопасность коридора через Неоновые Вершины. Если хотите попасть к туннелям, мешкать не советую.

– Мы не собираемся мешкать, – отозвался Кильон. – И ничего не просим, только к туннелям попасть помогите.

– А к прачечной точно не пробиться? – спросила Мерока. – Главное – внутрь попасть, дальше хреновых проблемок поубавится.

– Боюсь, тот район сейчас недоступен.

– Ладно, тогда будем действовать, как решили, – сказала Мерока.

– К «Павлину» вас проводят, – пообещал Тальвар, судя по голосу – довольный результатом переговоров. – После того что вы для нас сделали, это сущая малость. Доктор Кильон, ты впрямь думаешь, что есть надежда? Ты веришь, что девочка все исправит?

– Если у Нимчи не получится, то у других и подавно.

Мерока забралась в грузовик раньше Кильона и энергичным движением сняла винтовку с предохранителя. Одна обутая в сапог нога на ящике, другая на днище кузова, лицо серьезное, решительное – она была явно готова к испытаниям, и лишь слегка напряженная поза напоминала о недавнем ранении. «Сделаем последний шаг, – говорила девушка всем своим видом, – что бы ни принес нам день».

Мерока помогла Кильону залезть в кузов. Докторская сумка висела у него на плече: он одолжил в купальне ремень и продел его через ручку сумки, чтобы обе руки остались свободными. Милиционеры Тальвара выстроились по периметру купальни, еще четверо уже сидели в грузовике.

– Выбирай на вкус, – предложила Мерока, показывая на блестящие от масла ружья и пистолеты, выложенные на ящик. – Все заряжены и проверены.

Кильон выбрал самый маленький пистолет и спрятал в карман куртки, уповая на то, что использовать его не придется: вокруг столько оружия. Утро выдалось холодным, меж домов еще таились тени. Кильон так и не снял очки, надеясь, что любопытные объясняют их его причудой, а не необходимостью маскироваться.