Аластер Рейнольдс - Обреченный мир

– Так поступил бы мой отец. Чтобы ты понимал, это не значит, что я живу в его тени или стараюсь держать его марку. То есть стараюсь, но не больше, чем он старался держать марку деда, а дед – прадеда. Суть в корабле, Кильон. «Репейница» должна быть на высоте положения. В буквальном смысле. Если смалодушничаю сейчас, то, в первую очередь, подведу «Репейницу».

– Я хотел бы полететь с вами, если это не проблема.

– Вообще-то, я собиралась на этом настаивать. Ты разбираешься и в зональных изменениях, и в их воздействии на психологию людей и животных. Помощники Гамбезона справятся с обычными больными и ранеными, а с тобой, если понадобишься, всегда смогут связаться по гелиографу. Рикассо будет недоставать тебя в лаборатории?

– Почти наверняка, но, думаю, на «Репейнице» я нужнее. Если Гамбезону полегчает, он сможет вернуться к опытам.

– Отлично. Мелкие вопросы утрясешь с Рикассо. Боюсь, на «Репейнице» ты будешь единственным доктором. Ну как, справишься?

– Очень постараюсь.

– Прекрасно. Корабль мой набит битком, экипаж сокращаю до минимума. Ни одного лишнего человека не останется.

– А как насчет коммандера Спаты?

– Он насладится перелетом, выбрав другой пункт наблюдения, уверяю тебя.

– В таком случае Калис и Нимча должны лететь с нами, на «Репейнице».

Куртана слегка нахмурилась:

– Разве на «Переливнице ивовой» не безопаснее? Здесь их заблаговременно оповестят, если мы натолкнемся на границу зоны, что вряд ли будет возможно на «Репейнице».

– Меня тревожат не зоны, – ответил Кильон.

Напасть, вытертая полоска на горизонте, напоминала бледную пену на океанских бурунах. Солнце садилось, его тускнеющее зарево окрасило корпуса кораблей в огненные оттенки бронзы и меди, очертило продольные выступы, направляющие лопасти и стабилизаторы. Начали включать свет – в некоторых гондолах, на мостиках, украшенных флажками, на лестницах и веревочных трапах, соединяющих корабли. Кильон смотрел, как авиаторы движутся за светящимися окнами, перебираются с корабля на корабль, и не замечал ничего необычного, ни малейших признаков кризиса или разлада. Он видел непрерывный упорядоченный процесс, от которого веяло бесстрастным постоянством, – эта общественная формация существовала уже много веков и просуществует еще больше. Тем не менее, наблюдая с балкона, Кильон с новой силой чувствовал эфемерность и уязвимость воздушной флотилии. Сейчас в темнеющем небе врагов не просматривалось, но это не гарантировало, что Рой спокойно долетит до сомнительного убежища Клинка. Каждый корабль был опасно слаб, а вся флотилия не сильнее ее составляющих.

О новых планах Рикассо уже прослышали все ройщики. Ранним утром он собирался свернуть к Напасти и к рассвету пересечь бывшую границу зоны. Так авиаторы получали несколько часов, чтобы определить физические особенности местности и оценить ее тектоморфную стабильность. Решили, что, если зона нестабильна, Рой все равно пересечет пустошь: крюк получится небольшой. Махание флагами не проводили, но открытого недовольства новым решением пока не наблюдалось. Отсутствие откровенных протестов тревожило Кильона сильнее, чем он ждал.

Ничего, скоро он вырвется из основной массы Роя.

Хорошо, что его определили на «Репейницу». Корабль Куртаны возьмет на борт больше инструментов, топлива и оружия, чем обычно, значит урежет количество продовольствия, а следовательно, и численность экипажа. Поэтому Куртане позволили отобрать людей, среди которых не будет ни одной не угодной ей личности.

Работу в лаборатории Рикассо Кильон еще не закончил. Он провел достаточно опытов с концентрированной сывороткой-15 и выяснил, что ее можно подготовить к использованию как антизональное широкого спектра, не имеющее серьезных побочных эффектов. Но подготовить значило не только развести, набрать в шприцы и ввести пациенту. Секрет следовало очистить, смешать с другими реагентами в определенной пропорции, причем на каждом этапе необходима предельная точность дозировки. В ближайшие недели и месяцы, намного позже вероятного прибытия Роя на Клинок, Кильон рассчитывал найти способ массово выпускать сыворотку фармацевтической степени чистоты. Этого этапа он еще не достиг и пока трудился над подготовкой сыворотки – делал шаг за шагом, на каждом из которых малейшая ошибка могла испортить целую партию. Не раз и не два он клял Рикассо, не остановившегося на сыворотке-15, притом что сыворотка-16 была только плацдармом для дальнейших исследований. Конечно, Рикассо надеялся создать нечто значительнее обычных антизональных, но общественная полезность сыворотки-15, дешевой, в перспективе массово производимой альтернативы морфаксу-55, была просто неоценима. Возможно, со временем удастся выжать из боргов больше сыворотки-15, пока же Рою придется довольствоваться тем, что есть.

Хорошо понимая это, Рикассо с Кильоном договорились, что необработанная сыворотка-15 слишком драгоценна, чтобы хранить ее в одном месте, пусть даже на борту суперзащищенного корабля вроде «Переливницы ивовой». Поэтому Кильон разделил содержимое бутылей на порции, которые можно упаковать и спрятать на других кораблях Роя, поручив заботам капитанов, сторонников Рикассо. Во главе угла тут стояло не доверие. Куртана постаралась бы защитить препарат, но, раз Пустошь опасна, велик риск потерять не только дирижабль, но и драгоценный груз. Риску противостоял тот фактор, что «Репейница» наверняка достигнет Клинка одной из первых – другого варианта Куртана не допустит, – значит, имеет наилучшие шансы скорее организовать доставку препарата. Распределить сыворотку можно было и позднее, но кто знает, какие сложности возникнут после перелета Напасти. Куртана твердила, что стоит сразу погрузить на «Репейницу» хоть часть сыворотки-15. Мол, вдруг Рой рассредоточится или погодные условия не позволят распределить сыворотку меж кораблями. Кильон заверил, что без труда продолжит опыты на борту меньшего корабля, если до отправления на пустошь запасется нужными препаратами и лабораторной посудой.

В итоге решили, что «Репейница» повезет и обработанную сыворотку, которую после одноступенчатого разбавления можно давать людям, и неочищенный секрет. Кильон продолжит работу, поэтому имелись все предпосылки того, что к прибытию на Клинок неочищенный продукт будет готов к использованию. Рискованно, конечно, хотя не рискованнее других вариантов.

Главное – не забыть реагенты и лабораторную посуду, ведь после того, как Кильон поднимется на борт «Репейницы» и она оторвется от Роя, исправить положение не получится. Поэтому крайне важно не упустить ничего. Кильон закрылся в лаборатории Рикассо, под наблюдением плотомеханических тварей вытряхнул на стол содержимое докторской сумки и принялся укладывать все обратно, методично, как хирург – органы в тело оперируемого. Рядом с сумкой стоял деревянный ящик с соломой, а в нем – стеклянная и керамическая посуда и контейнеры с препаратами, слишком хрупкие и громоздкие для сумки. Куртана заранее снабдила его списком членов экипажа. Он провел личный осмотр каждого из них, изучил анамнез, определил зональную выносливость всех членов экипажа и подготовил препараты, которые пригодятся, а не станут мертвым грузом.