Маргарет Этвуд - Беззумный Аддам

Выходило, что для «Голосуев» Зеб совершенно не опасен. Даже если бы он попытался поднять на борьбу заплесневелых динозавров – пережитков так называемого «гражданского общества», – любого, кто к нему прислушался бы, объявили бы терминальным случаем размягчения мозгов. Будь Зеб совсем чокнутый, он мог бы пойти на двойной хак – подсунуть в голосовальную машину своего собственного виртуального сенатора или что-нибудь в этом роде. Просто чтобы продемонстрировать, до чего это легко.

– Но ты был не чокнутый, – говорит Тоби.

– Я бы сделал это для лулзов, если бы у меня было время. Вышел бы типичный бессмысленный розыгрыш, какими нелюдимые компьютерные гении вроде меня любили выражать бесплодный протест против системы.

– Значит, не «Голосуи». Тогда «Бензопилы»?

– У них было за что со мной расквитаться. Я скормил рыбам их охранника, угнал у них лодку и сробингудил пленную деву. Что гораздо хуже, я подпортил их имидж. Я допускал, что они хотят сделать из меня показательный пример – подвесить в цепях с моста или что-нибудь вроде, за вычетом ноги и всей крови; жутковатое наглядное пособие. Но чтобы воспользоваться надлежащей публичностью, пришлось бы рассказать, что я им сделал, так что они все равно потеряли бы лицо.

К тому же я не мог понять, как им удалось бы проследить меня до «Медведелёта», аж в самом Уайтхорсе. Это очень далеко от Рио, и если они вообще думали о тех краях, то наверняка видели мысленным взором снежную равнину, из которой кое-где торчат редкие иглу. И более того, я не представлял себе чистюлю вроде Чака работающим на этих парней. Прежде чем нанять кого-то, «Бензопилы» должны были посидеть с ним в баре, и Чак просто не вписывался в картину. И одежда у него была неподходящая. Любой из «Бензопил» умер бы со стыда, наняв работника в таких дебильных штанах.

Чем больше Зеб думал о Чаке – о его омерзительно чистенькой сущности, – тем больше убеждался, что в ней и кроется разгадка. Вкрадчивое дружелюбие, фальшивая белозубая задушевность… Церковь ПетрОлеума, кто же еще. Но все равно преподобный и его дружки, даже наемные профессиональные дружки, не могли бы выследить Зеба после всех его петляний. Просто не могло такого быть.

Тут Зеб сообразил, что смотрит не с той стороны. Преподобный, и вся его Церковь, и их близнецы-братья типа «Познанных плодов», и их дружки-политики – все они смертно ненавидели экофилов. На их типичной рекламе изображалась маленькая хорошенькая девочка со светлыми кудряшками, а рядом – какое-нибудь из наиболее мерзких с виду исчезающих животных типа суринамской пипы или китовой акулы. Подпись гласила: «Выбирай! Она или оно?», подразумевая, что злые любители природы вот-вот перережут глотки всем девочкам в кудряшках ради процветания суринамских пип.

Соответственно, все, кто любил нюхать ромашки или хотел, чтобы на Земле по-прежнему водились ромашки, все желающие поесть рыбы, не напичканной ртутью, и все не желающие рожать уродов из-за промышленных стоков в питьевой воде были бесноватыми сатанистами и приспешниками тьмы, которых демоны толкали уничтожить Американский Образ Жизни и Святую Господню Нефть (что одно и то же). А «Медведелёт», при всей его расплывчатой идеологии и нелепой системе доставки, работал в географической зоне, в которой могла обнаружиться нефть или через которую когда-нибудь, возможно, будут качать нефть по трубопроводам – со всеми сопутствующими неисправностями, утечками и необходимостью их замалчивать.

Так что, конечно, преподобный и его кружок обязательно должны были внедрить своих людей в «Медведелёт», который не отличался разборчивостью относительно персонала. Чак, очевидно, был истинным приверженцем ПетрОлеума, посланным приглядывать за мехолюбами и сообщать об их коварных замыслах. Он не искал именно Зеба, но, наткнувшись на него, узнал. Значит, Чак был лицом, приближенным к преподобному, раз ему показывали семейные фотографии. «Неблагодарный отпрыск. Но ты… О таком сыне я всегда мечтал». Тяжелый вздох. Задумчивая улыбка. Рука на плече. Грубоватое мужественное похлопывание. И так далее.

И отсюда все остальное: сообщение Чака преподобному, инструкции от преподобного Чаку, получение иглы со снотворным, неудачная попытка в топтере. Горящие обломки.

И Зеб снова разозлился.

Он опять надел всю свою одежду и пошел отправить еще одну пачку сообщений. На этот раз он использовал «Ловкие пальцы», второе нет-кафе городка, грязноватое, расположенное в мини-молле. Оно соседствовало с заведением, предлагавшим удаленный секс с осязательной обратной связью под названием «Пощупай»: «Подлинные ощущения на ощупь! Безопасно и стерильно! Сладостная дрожь и никаких микробов!» Но Зеб не поддался ностальгии, прошел мимо и вышел в Сеть из «Ловких пальцев».

Для начала он послал сообщение старейшине Церкви ПетрОлеума, прикрепив данные о растратах преподобного и указав, где находятся деньги (вовсе не на счету Большого Кайманского банка на Канарских островах, а в виде акций, в железном ящике, закопанные под альпийской горкой Труди). Зеб посоветовал старейшине взять с собой не только шесть рабочих с лопатами, но еще и группу охранников с электрошокерами, поскольку преподобный вооружен и может быть опасен. Он подписался «Аргус». Стоглазый гигант из греческой мифологии: Зеб видел его на картинках на том же сайте, где висело «Рождение Венеры». Нельзя сказать, что сто глаз придавали их владельцу особую привлекательность. На других картинках была богиня с сотней сисек. Еще одно доказательство, что больше – не обязательно значит лучше.

Надеясь, что капитально испортил надвигающийся вечер преподобному, Зеб окончательно вычистил весь его Большой Кайманский счет. Во время странствий Зеб время от времени заглядывал туда убедиться, что преподобный слушается инструкций и не трогает лежащих на счету денег. Да, вся сумма была там. Зеб перевел ее всю на счет, открытый им для Адама на имя Рик Бартлби, для которого также создал убедительную личность: Рик был похоронных дел мастером в Крайстчерче, в Новой Зеландии. Зеб оставил Адаму сообщение, в котором говорилось, что номер счета, пароль и большой сюрприз можно получить через правый сосок Венеры. У Зеба сильно поднялось настроение, когда он представил себе Адама, наконец-то щелкающего по соску.

Затем Зеб счел своим долгом послать еще одно сообщение, в «Медведелёт»: дать им знать, что Чак внедрился в их ряды, и намекнуть, что недурно было бы чуть поплотнее проверять прилизанных жополизов, сваливающихся из ниоткуда, особенно тех, что носят чересчур новую одежду с чрезмерным количеством карманов. Еще Зеб намекнул, что далеко не все прямо-таки обожают мехолюбов и их воззрения (хотя сами мехолюбы уверенно считали себя любимцами публики). Это сообщение он подписал «Йети», о чем пожалел сразу же, как только нажал «Отправить»: очень уж прозрачный вышел намек.