Маргарет Этвуд - Беззумный Аддам

Была и еще одна возможность: вдруг маленький умник переступил черту? Вдруг он вломился в какую-нибудь суперсекретную корпоративную базу данных – чисто из любопытства, потому что не мог же он продать украденное на сером рынке в Китае или, скажем, Албании, которая в последнее время обрела актуальность. Если это произошло и его поймали, он сейчас сидит где-нибудь в комнате для допроса, и из его мозгов выкачивают содержимое. После такой обработки у человека в черепе оставалась вместо мозгов потрепанная губка для мытья посуды. Поднимется ли у них рука так поступить с ребенком? Да, вполне.

Зеб всем сердцем надеялся, что этого с Гленном не случилось; иначе он сам будет по гроб жизни чувствовать себя виноватым, так как, значит, оказался плохим учителем. «Правило номер один – не попадайся», – повторял он раз за разом. Но говорить это легко. Делать – сложнее. Может быть, он недостаточно четко прорисовал ажурную структуру кода. Может быть, показал тропинку с истекшим сроком годности. А вдруг он проглядел улики, указывающие на то, что они с Гленном не единственные ходят браконьерской тропой, которую он проложил и которую считает своей собственной?

Несмотря на тревогу, Зеб не хотел расспрашивать учителей или даже пренебрегающих своими родительскими обязанностями отца и мать Гленна. Он должен сидеть тихо и не привлекать к себе внимания.

Зеб еще раз оглядел толпу. Гленна по-прежнему нет. Но вон Пилар – чуть поодаль, под деревом. Она сидела перед шахматной доской, которую, кажется, изучала. Зеб обычной беззаботной походочкой приблизился к ней, надеясь, что это выглядит как случайные блуждания.

– Не хотите сыграть? – спросил он.

Пилар подняла голову.

– С удовольствием, – улыбнулась она.

Зеб сел.

– Разыграем, кому достанутся белые.

– Я предпочитаю играть черными, – сказал Зеб.

– Мне говорили. Что ж, хорошо.

Она сделала первый ход обычной ферзевой пешкой, и Зеб решил играть новоиндийскую защиту.

– Где Гленн? – спросил он.

– Дела плохи, – ответила она. – Смотри на доску. Отец Гленна погиб. Гленн, конечно, расстроен. Сотрудники ККБ сообщили ему, что это самоубийство.

– Блин. Когда это случилось?

– Два дня назад. – Пилар передвинула коня на ферзевом фланге. Зеб пошел слоном, загнав коня в угол. Теперь Пилар попотеет, развивая атаку в центре. – Впрочем, тут важно не когда, а как. Его столкнули с эстакады над скоростным шоссе.

– Кто, жена? – спросил Зеб, вспоминая сиську Роды, упертую ему в спину, и «жучок» в лампе у кровати. Вопрос был шутливый, и Зебу немедленно стало стыдно. Иногда он ляпает, не подумав – слова вылетают изо рта, как попкорн из машинки. Но вопрос имел серьезную подоплеку: что, если отец Гленна узнал о предобеденных развлечениях жены, позвал ее прогуляться и все обсудить, они вышли за пределы «Здравайзера» для большей секретности, решили пройтись над шоссе и полюбоваться на едущие машины, а потом поссорились, и мать Гленна столкнула отца Гленна вниз, а он не мог сопротивляться и…

Пилар смотрела на него – вероятно, ожидая, пока он придет в себя.

– Прошу прощения. Это не она, конечно.

– Он узнал о некоторых вещах, происходящих в «Здравайзере», – сказала Пилар. – Он счел происходящее не только неэтичным, но и опасным для общественного здоровья, и, следовательно, аморальным. Он угрожал опубликовать эту информацию; точнее, не совсем опубликовать, так как пресса, скорее всего, не рискнула бы связываться; но он мог пойти в корпорацию-конкурент, даже в иностранную, и они использовали бы данные во вред.

– Он ведь был в вашей исследовательской группе? – Зеб пытался уложить в голове то, что говорит Пилар, и терял контроль над игрой.

– Наши группы были отчасти связаны, – сказала Пилар и съела его пешку. – Он делился со мной. А теперь я делюсь с тобой.

– Почему?

– Меня переводят. На восток, в «Здравайзер-Центральный». Во всяком случае, я надеюсь, что действительно окажусь там. Все может обернуться гораздо хуже – если они сочтут, что я проявляю недостаточный энтузиазм или нелояльна к корпорации. Тебе надо уносить ноги. После того как меня переведут, я уже не смогу тебя охранять. Съешь моего слона своим конем.

– Но это плохой ход, он открывает брешь для…

– Съешь его, – спокойно повторила она. – И оставь в руке. У меня есть еще один, я положу его в коробку, и будет незаметно, что слона кто-то взял.

Зеб незаметно прибрал слона – движением, которому научился у старины Слей-Таланта в Плавучем Мире. Потом ловко продвинул фигурку в рукав.

– Что мне с ним делать? – спросил он. Когда Пилар уедет, он останется совсем один.

– Просто доставить. Я подделаю для тебя однодневный пропуск и легенду: тебя обязательно спросят, что у тебя за дело в плебсвилле. Как только окажешься на свободе за проходной, получишь новую личность. Слона возьми с собой. Есть такой секс-клуб, франшиза, «Хвост-чешуя». Посмотри в Сети. Иди в ближайшее отделение. Пароль – «маслянистый». Тебя впустят. Оставишь слона там. Это контейнер, они знают, как его открыть.

– Доставить кому? И вообще, что в нем? И кто такие «они»?

– В нем – векторы, – сказала Пилар.

– В каком смысле? Как в математике?

– Как в биологии. Векторы биоформ. Они спрятаны внутри других векторов, которые выглядят как витаминные таблетки: три вида таблеток – белые, красные и черные. А таблетки спрятаны в другом векторе – в слоне. Который будет доставлен с помощью еще одного вектора, то есть тебя.

– А что в этих таблетках? Колеса для кайфа? Микрочипы?

– Разумеется, нет. Лучше не спрашивай. Но ни за что, ни в коем случае не ешь их. Если за тобой будут следить, спусти слона в унитаз.

– А как же Гленн?

– Шах и мат, – сказала Пилар, опрокинув его короля. Улыбнулась и встала. – Гленн найдет свою дорогу. Он не знает, что его отца убили. Пока не знает. Во всяком случае, в явном виде. Но он очень умен.

– Вы хотите сказать, что он это вычислит.

– Надеюсь, не слишком скоро. Он еще маленький для такого рода плохих новостей. Вдруг он не сможет правдоподобно изобразить неведение. В отличие от тебя.

– Я местами совершенно искренен. Вот, например, сейчас – где я должен переключиться с одной личности на другую? И как я получу пропуск?

– Иди в чат Беззумного Аддама. Весь пакет лежит там. Потом уничтожь шлюз, которым пользовался до сих пор. Тебе нельзя оставлять свои отпечатки в здешних компьютерах.

– А фальшивую бороду мне дадут? – сострил Зеб, стараясь немного оживить обстановку. – Для новой личности? И дурацкие штаны?

Пилар улыбнулась:

– Все это время мой пейджер был отключен. Нам разрешается это делать во время барбекю, если мы находимся на виду у всех. Но сейчас я его включу. Не говори ничего, что не предназначается для чужих ушей. Доброго пути.