Линкольн Чайлд - Забытая комната

Старый викторианский дом был объят пламенем. Огненные языки вырывались из окон первого и второго этажей. Логан сделал шаг вперед, пошатнулся… сделал еще шаг… Он слышал треск пожара и стон балок. Казалось, весь дом корчился от боли. Жар ощущался даже здесь. Три припаркованные поблизости пожарные машины поливали обреченное строение белой пеной. Пожара столь лютого и злобного ему не приходилось видеть.

Еще одно перекрытие рухнуло, и старый дом издал трескучий крик.

Неожиданно для себя Логан сорвался с места и бросился к передней двери, но, едва сделав десяток шагов, наткнулся на полицейского.

– Нет! – Он попытался оттолкнуть стража порядка.

– Вы уже ничем не поможете, – сказал коп, удерживая его за руку.

И в тот же миг крыша дома обвалилась, бросив в небо фонтан искр. Пепел, куски дерева, горящие обломки взлетели над пожаром и на секунду повисли напоминающим гриб облаком. Полицейский разжал пальцы, и Логан медленно осел на тротуар, в ужасе глядя на руины дома, смерть которого еще играла на его лице желтыми, оранжевыми и черными тенями.

В струях утреннего света, вливающегося в окна просторного рабочего кабинета Грегори Олафсона, плавали золотистые пылинки. Склонившись над столом, директор писал что-то дорогой чернильной ручкой на кремовом листе рифленой бумаги. Вполне уверенно чувствующий себя в общении с компьютером, он полагал, что люди придают большее значение письмам и запискам, написанным от руки.

Еще не закончив, Олафсон услышал, как дверь открылась и в кабинет кто-то вошел.

– Иен, я буду признателен, если в следующий раз, когда моей секретарши нет на месте, ты, прежде чем войти, постучишь, – сказал он, не поднимая головы.

– Иен?

Директор торопливо оглянулся. В тени, едва переступив порог и еще держа руку на дверной ручке, стоял Джереми Логан.

– Иен Олбрайт. Главный по эксплуатационной части. Должен быть здесь на совещании по поводу приближающейся бури. Метеорологи говорят об урагане, урагане «Барбара», и нам нужно принять все меры предосторожности…

Логан поднял руку.

– Нужно открыть сейф, – перебил он Олафсона.

Директор прищурился.

– Извини, что ты сказал?

– Ты слышал, Грегори. Мы должны увидеть, что там.

– По-моему, я достаточно ясно выразился на этот счет. Преждевременное вскрытие сейфа стало бы прямым нарушением устава нашей организации. Нарушением обязательства, которому мы следовали семьдесят лет.

– Думаю, это я выразился вполне ясно. В случае твоего отказа погибнут другие люди. – Логан шагнул к столу.

Только теперь Олафсон увидел его при полном свете. Лицо и одежда энигматолога были перепачканы сажей, глаза покраснели, как будто у него выдалась бессонная ночь. Тем не менее, хотя он и выглядел изнуренным, твердая линия рта выражала решительность. На то, чтобы связать факты и выстроить логическую цепочку, директору хватило считаных мгновений.

– Боже мой… Но ты же не хочешь сказать, что вчерашнее несчастье… этот пожар в доме Фладов… – Он замолчал, внезапно осознав, что означает сажа на одежде Логана.

– А ты считаешь это совпадением? Стрейчи, человек спокойнейшего нрава, ни с того ни с сего сходит с ума и кончает жизнь самоубийством. Сразу вслед за этим генеральный подрядчик на перестройку Западного крыла уходит в отставку и исчезает – его местонахождение неизвестно. И вот теперь Памела… Несколько месяцев назад ее пытались запугать, чтобы получить оригинальные чертежи «Люкса». Теперь она помогает нам обнаружить вход в секретную комнату – и на следующий же вечер ее убивают.

– Это всего лишь трагический инцидент.

Логан только махнул рукой, словно отгоняя надоедливое насекомое.

– Не верю. И тебе не стоит.

Олафсон сделал глубокий, ровный вдох.

– Джереми, ты говоришь о заговоре.

Логан медленно кивнул.

– Извини, но, по-моему, это ерунда. Знаю, тебе нравилась Памела – это было очевидно, – и я искренне тебе сочувствую, но нельзя же просто переносить…

Логан наклонился к директору через стол.

– Грегори, открыть сейф – твой моральный долг .

Олафсон посмотрел на него, но не ответил.

– Сначала Стрейчи, потом Уилкокс и вот теперь Пэм Флад. Сколько еще жизней будет разрушено, прежде чем мы доберемся до сути дела?

– Джереми, я думаю…

– Возможно, следующий на очереди – я. В конце концов, это же полностью соответствует логике вещей. Не исключено, что одно покушение на мою жизнь уже было. Как ты будешь чувствовать себя, если следующее будет успешным?

– У нас нет никаких оснований рассчитывать, что содержимое сейфа поможет…

Логан наклонился еще ближе.

– Кровь Пэм на твоих руках. Твоих , Грегори. Это ты меня вызвал. Ты попросил о помощи. И сейчас мы займемся этой чертовой штукой вплотную. Я намерен узнать, что там, в этом сейфе, даже если мне придется подорвать его самому.

В кабинете стало тихо. Несколько секунд мужчины молча смотрели друг на друга. Потом, неслышно вздохнув, Олафсон поднял трубку, набрал внутренний номер и, услышав голос с лондонским акцентом, сказал:

– Иен? Доктор Олафсон. Мы можем передвинуть совещание на час позже? Да, правильно. Спасибо.

Он положил трубку, повернулся к Логану и, опустив руку в карман, достал кольцо с ключами, из которых выбрал небольшой латунный. Ключ подошел к замку нижнего ящика письменного стола. Олафсон выдвинул его, перебрал с дюжину висевших там пластиковых папок и остановился на последней, с одним-единственным, потемневшим от времени скоросшивателем без ярлыка. Взял его, положил на стол и раскрыл.

Внутри лежал конверт, неподписанный, но запечатанный темно-красным сургучом с печатью «Люкса».

Олафсон поднял конверт и еще раз посмотрел на Логана. Энигматолог ответил ему бесстрастным, ничего не выражающим взглядом. Наконец директор вздохнул и одним движением пальцев сломал печать.

В конверте оказался листок голубой бумаги с тремя числами: 42, 17 и 54.

Олафсон повернулся вместе с креслом к задней стене кабинета. Под абстрактными экспрессионистскими картинами висела рамка темного дерева с официальной фотографией первого директора и всех стипендиатов, сделанной в 1892 году, когда организация получила свое нынешнее название. Олафсон взялся за правый край рамы и осторожно потянул на себя. Рама повернулась на невидимых петлях.

За нею открылась дверца небольшого сейфа с наборным диском.

Держа в левой руке голубой листок, Олафсон несколько раз повернул диск влево, потом медленно и осторожно подвел его так, чтобы стрелка указывала на 42. Потом повернул диск вправо и, сделав два полных оборота, остановился на 17. Затем снова покрутил влево, сделал полный оборот и остановился на 54. И, наконец, осторожно повернул вправо, пока не почувствовал, что засов отошел. Директор потянул за ручку и открыл сейф.