Джеймс Фрей - Ключ Неба

– Прощаю. Может, я и стара, но ничто человеческое мне не чуждо. Да и вряд ли я услышу от тебя что-то новое. – А о третьем, последнем Ключе – Ключе Солнца – вы что-нибудь знаете?

– Нет. Ничего.

Аукапома Уайна усмехается, однако смех переходит в кашель. Наконец справившись с приступом, она протягивает руку, возвращает Яго Ключ Земли. Из-за кашля у женщины слезятся глаза.

Яго встает и вежливо наклоняет голову, всем видом выражая почтение.

– Благодарю вас, Аукапома Уайна. Прошу вас и дальше охранять древнее знание нашего народа. Возможно, мне еще не раз потребуется ваша помощь. Теперь же, если все в порядке, я должен идти. Мне нужно вернуться к Игре.

Он поворачивается и успевает сделать три шага.

– Стой! – шипит Аукапома Уайна.

Юноша застывает на месте. Голос женщины неуловимо изменился – напрягся, словно что-то попало ей в горло, и она вот-вот раскашляется.

– Мне нужно поговорить с тобой о девушке, – ворчит Аукапома. Яго разворачивается – неохотно и гораздо медленнее, чем минутой назад. – С чего вдруг?

Она глотает воду из маленького стаканчика, украшенного золотыми листьями.

– Что она рассказала тебе о своей Линии?

– Практически ничего. У меня создалось впечатление, что кахокийцы не готовятся к Событию так, как мы. Они почему-то считают себя самыми «нормальными» из всех Линий. Я, конечно, могу ошибаться, но, по-моему, Сара не меньше любого другого Игрока способна на убийство. Просто ее Линии не хватает… не хватает того, что есть у нас и у остальных Линий.

Аукапома медленно кивает.

– И тому есть причины, мой Игрок.

Яго подходит ближе.

– Неужели?

– До того, как Последняя Игра началась, ты ничего не знал об этих Линиях, но мне известно о кахокийцах уже очень давно.

– А что с ними такое?

– Это первая и единственная из двенадцати Линий за всю историю человечества, которая выступила против Создателей.

Боролась с ними.

Яго падает обратно на стул.

– Шеалор Тлалок когда-то давно что-то такое упоминал.

Что-то о битве между человечеством и Небесными богами.

Стало быть, это правда?

– Да.

– И когда это случилось?

– В 1613-м году нашей эры. Создатели тогда добывали на Земле золото, но запасы его иссякали. А кахокийцы, которые когда-то заключили с ними сделку, оставались еще должны им тысячу молодых людей – юношей и девушек. Когда последний отряд Создателей перед отлетом с планеты потребовал плату, кахокийцы им отказали.

– Они что, не боялись гнева Создателей?

– Нет. К тому времени они уже поняли, что Создатели – вовсе не боги. Что они смертны. Что все их невероятные способности – следствие лишь развитой технологии, а не божественной силы. Кахокийцы оказались настолько высокомерны, что решили, будто смогут воспользоваться мощной технологией, которую Создатели им передали. Решили, будто с помощью этого энергетического оружия одержат победу над Создателями. Они не учли одного: того, что Создатели обладают другим, еще более мощным. Через три дня, увидев, что обе стороны понесли уже огромные потери, Люди с Неба просто стерли поле боя с лица Земли. Ударили прямо с орбиты, даже не позаботившись о жизнях собственных солдат. Из Создателей не выжил никто. Из кахокийцев – двое мужчин и небольшая группа женщин и детей.

– Стало быть, они заплатили за дерзость. Почти полное уничтожение…

– Они заплатили куда более высокую цену, чем уничтожение. За величайшее оскорбление, нанесенное их Линией, кахокийцев заставили забыть истинное имя своего рода.

А его можно перевести просто как «Люди».

– Dio , – потрясенно выдыхает Яго.

– Но и это еще не все. Создатели боятся, мой Игрок. Они боятся, что минет еще сто пятьдесят лет или около того – впрочем, для Создателей это ничто, – и мы… – Сравняемся с ними. Или даже перерастем.

– Да.

– Поэтому-то сейчас, я уверена, и началась Последняя Игра. Создатели не столько воплощают в жизнь пророчество, сколько сокращают население планеты. Чтобы остановить развитие человечества.

Повисает тишина.

– Ты должен убить ее, Яго, – жизнерадостно, словно ничего не случилось, приказывает Аукапома Уайна.

– Что?

– Союз с нею – полное безумие. Создатели никогда не дадут ее Линии победить в Игре. Они не допустят такого. И не дадут победить ее союзникам. А уж тем более – тому, кто ее любит.

– Я…

– Ты должен ее убить. Собственными руками. Должен показать Создателям, что готов на все, чтобы дойти до конца и выиграть.

– Но зачем? Вы же только что сказали, что Создатели смертны.

И намекнули, что не так уж они и сильны.

– Не больше, но и не меньше, чем мы сами. Это правда. Как правда и то, что мы все созданы по образу и подобию нашего творца. – Женщина берет руки Яго в свои ладони. На щеках откуда-то появляется румянец. Дрожат губы. – Но они способны внушать нам страх. Не стоит их недооценивать.

Мятеж кахокийцев стал наглядным уроком остальным Линиям.

Не стоит проверять, так ли это, Яго Тлалок.

– А что, если Игру можно остановить?

– Нельзя, – возражает Аукапома Уайна. Наклоняется еще ближе. Яго чувствует запах ее дыхания – неприятная, тяжелая смесь кофе, витаминов и несварения желудка. – Событие уже запущено. Теперь его ничто не остановит. Ты должен Играть. И ты – слышишь, ты сам! – должен убить кахокийку

http://eg2.co/212

США, штат Невада, Лас-Вегас, отель-казино «Виктори», личный люкс Вэйланда Виктори

Следом за Римой Суботик Хиляль идет по пустому коридору.

«Шкафы»-нефинеи топают позади.

Так вот к чему все это ведет! Не Играть так, как я думал, что должен играть. А сделать вот это.

Уничтожить Осквернителя.

Нервы натянуты, как стальные канаты. Хиляль думает о песке. О ветре. О сладких финиках. О холодной воде. Простые и понятные вещи – вот что приносит мир в его душу.

И успокаивает сердце.

С трудом.

– Еще один вопрос, аксумит, – бросает Суботик, не оборачиваясь.

– Да?

– Почему вы отреклись от вашей Линии и приехали, чтобы предстать перед Учителем Виктори?

– Нет, сестра, я ни в коей мере не отрекаюсь от своей Линии, – искренне отвечает Хиляль.

– Объяснитесь.

– Вскоре после Вызова я узнал, что Игроки могут спасти человечество и предотвратить Игру. Не дать ей начаться.

Суботик доходит до конца коридора, останавливается.

Ни дверей, ни окон, вообще никаких проемов здесь нет. Юноша чувствует, что нефинеи тоже замерли. Рима взглядом просит его продолжать.