Брайан Герберт - Ветры Дюны

– Только до момента твоего рождения. С тех пор я многое узнала и изменилась.

– Я тоже, мама. Я тоже.

На краю космопорта они миновали базар, возникший как временная стоянка продавцов с их товарами. За десятилетия он разросся и стал постоянной особенностью Арракина. Полимерные навесы создавали искусственный потолок, под которым укрывались от безжалостного солнца паломники и охотники за сувенирами. Большие вентиляторы всасывали воздух и отфильтровывали все капли влаги.

В своих палатках сидели предсказатели, они смотрели в многоцветные нарядные карты, толковали расположение карт Таро Дюны с картинками, отражавшими в том числе недавние события и трагическую потерю Муад'Диба; странные чувства охватывали при виде Слепца. Джессика видела, что большинство продавцов предлагают иконы, святые реликвии и прочие «священные» предметы – всевозможный хлам, и ко всему были прикреплены сомнительные сертификаты, свидетельствующие о «подлинности».

– Этот плащ носил сам Муад'Диб! – кричал продавец и называл астрономическую сумму, которая должна была «доказать» его искренность. С полдюжины продавцов утверждали, что в их распоряжении подлинный перстень-печатка Атрейдесов, и обвиняли друг друга во лжи. Конечно, подлинный перстень хранился в крепости. Другие продавцы предлагали предметы, которых коснулся Муад'Диб, или благословил их, или даже просто взглянул на них, как будто его взгляд делал вещь священной реликвией.

Само обилие этих предметов на базаре было нелепостью, а ведь это только один такой базар. По всему Арракину раскинулись еще сотни, и такие же рынки существуют на бесчисленных планетах. Джессика смотрела в отчаянии.

– Мой сын стал приманкой для туристов. Пищей шарлатанов, которые пользуются легковерием клиентов и их готовностью обманываться.

Лицо Алии исказил гнев.

– Они лжецы, все лжецы. Как они могут доказать справедливость своих утверждений? Они порочат имя моего брата.

– То же самое делали на Каладане и при жизни Пауля, в худшие годы джихада. Когда я больше не могла это переносить, мы с Гурни выслали их.

– Я здесь сделаю то же самое. Карты Таро Дюны всегда плохо на меня действуют. – В голове Алии словно вращались колесики; она на мгновение задумалась. – Можешь посоветовать, как это устроить?

То, что дочь так открыто просила о помощи, ободрило Джессику.

– Да, но позже. Сейчас мы направляемся в пустыню, чтобы попрощаться с моим сыном и твоим братом. Сейчас не время для политики.

Остаток пути до посадочной площадки они прошли молча; там у орнитоптера их ждал Дункан, молодой и здоровый, в безупречном мундире – словно перепрыгнул через многие годы из прошлого.

После того как их высадили у сиетча, Джессика остановилась у входа и посмотрела на пустыню.

– Здесь родились мои внуки. И умерла Чани.

Дункан казался непривычно встревоженным, но выражение его лица не было выражением ментата, погруженного в расчеты.

– Это еще и место, где я пытался убить Пауля.

– И где гхола Хейт снова стал Дунканом Айдахо.

Алия обернулась и обняла его.

Не прося их следовать за ней, Джессика пошла по тропе, вьющейся меж скал по вершинам дюн и склонам золотого песка. Ветер усилился, свежий ветер, который фримены называют пастаза, достаточно сильный, чтобы поднять пыль и песок, но не предвещающий бури.

Джессика шла по мягкому теплому песку, поднимаясь по ближайшему склону и оставляя за собой заметные следы. Она смотрела за сухой горизонт и видела бесконечный ничем не прерываемый ландшафт. Смотрела на песок, пока не заболели глаза; она искала следы пребывания Пауля, как будто его фигура могла силуэтом появиться среди дюн, возвращаясь из священного путешествия, собственного хаджа к Шаи-Хулуду.

Но ветры и пески времени стерли все святые отпечатки, и там, где он прошел, не осталось ни следа. Пустыня без него опустела.

Я знаю, о чем вы думаете. Знаю, что вы делаете. А лучше всего я знаю, что делаю сама.

Непредсказуемость.

Сидя в почти пустом зале для аудиенций, Алия улыбнулась про себя, когда в сознании всплыло это слово. Непредсказуемость – гораздо больше, чем просто слово; это полезный инструмент и мощное оружие. Непредсказуемость воздействует не только на ближайших помощников и советников, не только на Кизарат, но и на массы, которыми она правит. Никто не знает, о чем она думает и как принимает решения в качестве регента. И это заставляет окружающих держаться настороже, заставляет гадать, что она сделает дальше, на что она вообще способна.

Ее непредсказуемость заставляла мешкать даже худших из шакалов, и она надеялась, что это даст ей время укрепить власть и набраться сил, прежде чем какой-нибудь узурпатор попытается пошатнуть ее правление. Но действовать нужно быстро и решительно.

Одетая в черную абу с красным ястребом Атрейдесов на плече, Алия нетерпеливо ждала. Была середина утра второй недели после похорон Муад'Диба, группа рабочих передвигала тяжелый хагарский изумрудный трон.

– Разверните его. Я решила сидеть спиной к посланцам иксианской федерации, когда те войдут.

Рабочие в замешательстве остановились. Один из них сказал:

– Но тогда ты не сможешь видеть посланцев, миледи.

– Конечно, и лишу их привилегии видеть меня. Я недовольна ими.

Хотя технократы утверждали – уже много лет, – что разорвали все связи с Бронсо, Алия им не верила. Слишком много подозрений и вопросов, слишком много удобных объяснений. Пауль питал некоторую слабость к Иксу из-за своих детских воспоминаний; Алия не страдала подобной сентиментальностью. Технократы должны понять, что сестра Муад'Диба – правитель совсем другого типа. Алии необходимо, чтобы равновесие в Иксианской конфедерации не восстановилось; структуры власти легче контролировать, когда почва под ними неустойчива.

Она тщательно обдумала все это.

Даже оставаясь в одиночестве, Алия много времени проводила, обдумывая последствия своих решений. Она знала, что ее мать мудрая женщина, но часто советы Джессики казались Алии однобокими или ограниченными. Сегодня наконец Алия не станет спрашивать мнения матери. Известно, что на Каладане люди размякают, теряют былую жесткость.

У Алии есть и иные советчики – молчаливые, Другие Воспоминания, которые развертываются в ее сознании какофонией противоборствующих мнений. Часто она впадала в транс в личных покоях, поедая много пряности, чтобы совершить путешествие в архивы воспоминаний Бене Гессерит. Она не могла выбирать или находить определенное лицо, точно книгу в библиотеке. Воспоминания приходили и уходили, и некоторые личности кричали громче остальных.

Сейчас, размышляя о появлении иксианцев, она подпустила к себе воспоминания. Слушая голоса, она видела, как одна из прошлых жизней поднялась над остальными, слышала резкий голос Другого Воспоминания. Мудрая старая женщина, которая сталкивалась со многими трудностями и бедами, сейчас противостоящими Алии. В конце концов, эта женщина была Говорящей Истину императору Шаддаму IV… Преподобная мать Гайус Элен Мохиам.