Орсон Скотт Кард - Ксеноцид

– Джейн мне сказала, что ты решила лететь, – мягко произнес Эндер.

– Если Питер может удержать в себе Джейн, значит могу и я, – пожала плечиками она. – Миро полетит вместе со мной. На поиски пригодных для обитания планет.

– Только если ты захочешь этого, – заметил Эндер.

– Не будь дураком, – фыркнула она. – С каких это пор ты решил поступать так, как захочешь? Я буду делать то, что от меня требуется, то, что я одна могу исполнить.

Он кивнул.

– Это и все, зачем ты сюда пришел? – спросила она.

Он снова кивнул:

– Думаю, да.

– Или тебе вдруг захотелось снова стать ребенком, которым ты был, когда в последний раз видел девочку с этим лицом?

Эти слова поразили, перевернули его. Он не испытывал ничего подобного, даже когда Питер догадывался, что у него на уме. Ее жалость причинила ему куда больше боли, чем его насмешки.

Она, должно быть, заметила отразившуюся у него на лице муку, только неверно истолковала ее. Эндер испытал огромное облегчение, когда увидел, что она все-таки способна неверно понять его. «Значит, во мне остались сокровенные уголки, куда никто, кроме меня, проникнуть не может».

– Ты стыдишься меня? – спросила она.

– Я теряюсь, – ответил он. – Все мое подсознание теперь выставлено напоказ. Но я не стыжусь этого. И ни в коем случае не стыжусь тебя. – Он взглянул в сторону Нимбо, затем перевел глаза на нее. – Оставайся и заканчивай то, что начала.

Вэл слегка улыбнулась:

– Он хороший мальчик, просто решил, что поступает достойно.

– Да, – согласился Эндер. – Но он не понял этого.

– Нимбо не знал, что делает, – произнесла она. – Разве можно обвинять человека, когда он не понимает последствий собственных поступков?

Он знал, что она сейчас имеет в виду не столько Нимбо, сколько его, Эндера Ксеноцида.

– Такой человек ни в чем не виновен, – произнес Эндер. – Но все же на него ложится ответственность. Он обязан исцелить боль, которую причинил.

– Да, – кивнула Вэл. – Но не всю боль мира.

– Неужели? – усмехнулся Эндер. – А почему бы и не всю? Потому что как раз этим займешься ты?

Она рассмеялась, и звонкий детский смех прокатился по комнате.

– Ты нисколечко не изменился, Эндрю. Ни капельки.

Он улыбнулся ей в ответ, обнял и легонько подтолкнул назад, к свету комнаты. Сам он, однако, скрылся в темноте ночи и направился домой. Света на пути хватало, но пару раз он споткнулся, а один раз даже умудрился заплутать.

– Ты плачешь, – шепнула ему в ухо Джейн.

– Сегодня такой счастливый день, – ответил он.

– И знаешь, это ведь действительно так. Ты, по-моему, единственный, кто жалеет себя сегодня ночью.

– Что ж, замечательно, – сказал Эндер. – По крайней мере, хоть один такой человек нашелся.

– Ты даже меня достал, – призналась Джейн. – А ведь наши отношения никогда не переходили определенной грани.

– Да уж, за свою жизнь я натерпелся достаточно целомудрия, – кивнул он. – Никогда бы не подумал, что мне это снова грозит.

– В конце концов каждый обретает целомудрие. Рано или поздно все смертные грехи остаются в прошлом.

– Но я-то не умер! – взорвался он. – Пока. Или я уже мертв?

– А что, смахивает на рай? – осведомилась Джейн.

Он рассмеялся, но смех его прозвучал довольно мрачно.

– М-да, насколько я могу судить, ты еще живой.

– Ты забываешь, – напомнил он ей. – Это место вполне может оказаться адом.

– Да? – недоверчиво спросила она.

Эндер припомнил события последних дней. Вирусы Элы. Исцеление Миро. Доброта юной Вэл по отношению к Нимбо. Умиротворенная улыбка на лице Новиньи. Радость пеквениньос, когда их будущая свобода начала победное шествие по планете. Насколько он знал, бактерия, уничтожающая десколаду, смертоносным клином вошла в окружающие колонию заросли капима. Сейчас она, наверное, уже достигла других лесов. Десколада, не способная противостоять ей, отступает, и ее место занимает немая и пассивная реколада. В аду такие перемены ни к чему.

– Ты права, вроде бы я еще живой.

– И я тоже, – сказала она. – А это уже кое-что. Питер и Вэл не единственные, кого породил на этот свет твой разум.

– Не единственные, – согласился он.

– И мы с тобой живы, пусть даже впереди нас ожидают нелегкие деньки.

Тут он вспомнил, что ее ждет: всего лишь через несколько недель она должна превратиться в умственно отсталое существо, калеку. Ему стало стыдно за те горькие слезы, которыми он оплакивал собственные потери.

– Лучше любить и потерять, – пробормотал он, – чем не любить никогда.

– Может быть, это и банальность, – отозвалась Джейн, – но это вовсе не значит, что она ложна.

– Я ничего не чувствовала. Только когда вирус десколады был уничтожен, поняла, что со мной происходило что-то неладное.

– Он постепенно адаптировался к тебе?

– Я уже начала воспринимать его как нечто неотъемлемое. Он умудрился включить в свою структуру бо́льшую часть моих генетических молекул.

– Может быть, он готовился изменить тебя, как изменил нас.

– Захватив твоих предков, он скрестил их с деревьями, среди которых они жили. С кем он собирался скрестить нас?

– Все жизненные формы Лузитании уже обладают своей парой, за исключением одной. Какой – догадайся сама.

– Может быть, десколада намеревалась включить нас в одну из уже существующих пар. Или заменить нами одного из членов такой пары.

– Или скрестить вас с людьми.

– Десколады больше нет. И что бы она там ни замышляла, этого уже не случится.

– Представляю, какой жизнью ты бы зажила, спариваясь с человеческими самцами.

– Это отвратительно.

– Нет, ты только подумай, а если бы ты начала рожать, подобно женщине?

– Немедленно прекрати. Это грязно и мерзко.

– Я просто рассуждал.

– Десколады больше нет. Вы освободились из-под ее власти.

– Но нам уже никогда не стать такими, какими мы были до нее. Я действительно верю, что мы обладали разумом еще до появления на этой планете десколады. Наша история куда древнее того корабля, который принес ее сюда. Где-то в наших генах скрывается тайна прежних пеквениньос, которые давным-давно были обыкновенными обитателями лесов, а сейчас стали всего лишь личиночной стадией в жизни разумных деревьев.

– Но, Человек, не обладай вы третьей жизнью, сейчас ты был бы уже мертв.

– Да, но в прежней жизни я мог бы стать не братом, а отцом. Я мог бы отправиться на все четыре стороны и не думать о возвращении в собственный лес, чтобы зачать потомство. И не пришлось бы мне стоять весь день на одном и том же месте, воруя жизнь из историй, которые приносят мне братья.

– Значит, тебе мало просто освободиться от десколады? Ты будешь доволен только тогда, когда избавишься от всех ее последствий, так, что ли?