Пол Андерсон - Щит Времени (сборник)

Изучив данные на экране, Эверард задумался и начал просматривать все, что имело отношение к работе Ванды. Вскоре ему показалось, что он напал на след, и он запросил подробности. В комнату вползли сумерки. Спохватившись, он понял, что просидел у компьютера несколько часов и проголодался. Он даже не распаковал вещи, вернувшись из последнего путешествия.

Эверард решил не выходить из дома – слишком неспокойно было на душе. Он засунул гамбургеры в микроволновую печь, поджарил, соорудил громадный бутерброд, открыл банку пива и проглотил все, даже не поняв вкуса. Синтезатор пищи мог бы произвести что-нибудь поизысканнее, но если ты обосновался в обществе, которое еще не знает о путешествиях во времени, то не следует держать под рукой предметы будущего, если в них нет особой необходимости. В противном случае их нужно прятать или тщательно маскировать. Когда он закончил ужин, калифорнийское время подползло к третьему промежутку, указанному Вандой. Он вернулся в гостиную, снял телефонную трубку и сам удивился, как неровно забилось его сердце.

Ответила женщина. Он узнал мелодику ее голоса.

– Миссис Тамберли? Добрый вечер. Это Мэнсон Эверард. Могу ли я поговорить с Вандой?

Ему следовало бы помнить номер ее родителей. Не так много времени из его собственной жизни минуло с той поры, когда он звонил в их дом, хотя оно и было наполнено бурными событиями.

«Хорошая девочка, возвращается к своим, как только появляется возможность. Счастливая семья, таких сейчас мало», – подумал он.

Средний Запад его детства до 1942 года, когда он уехал оттуда на войну, походил на мечту, миф, навсегда утраченный, – как Троя, Карфаген и невинность инуитов. Много повидав на своем веку, он давно понял, что лучше ни к чему не возвращаться.

– Алло! – воскликнул запыхавшийся молодой голос. – О, я так рада, что вы позвонили! Спасибо.

– Не за что, – произнес Эверард. – Я понял, что у вас на уме и, вы правы, поговорить необходимо. Вы сможете встретиться со мной завтра, во второй половине дня?

– В любое время и в любом месте. Я в отпуске, – сказала она и осеклась – ее могли услышать. – То есть у меня каникулы, я это имела в виду. В удобном для вас месте, сэр.

– Тогда в книжном магазине. В три часа, подходит?

Ее родители вряд ли догадались, что он сейчас совсем в другом месте, – и лучше было оставить их в этом неведении.

– А вечер вы мне можете посвятить? – вырвалось у Эверарда.

– Почему же нет, конечно.

Неожиданно смутившись, они обменялись еще несколькими фразами и повесили трубки.

Эверарду нужно было выспаться, но у него скопилось множество действительно неотложных дел. Когда он вошел в городскую штаб-квартиру, сумерки снова спустились на землю; холодные и серовато-мертвенные, они сгустились вокруг чахоточных фонарей.

Из потайной комнаты подвального этажа он вытащил роллер, вскочил в седло, установил курс и включил контрольную панель.

Подземный гараж, в который он перенесся, был еще теснее. Эверард вышел из замаскированной двери и поднялся наверх. В окна лился дневной свет. Он оказался в престижном и дорогом книжном магазине и тут же увидел Ванду, разглядывающую какую-то редкую книгу. Она пришла раньше. Волосы ее на фоне плотно заставленных полок сияли солнечным светом, платье со вкусом подобрано под цвет глаз. Он подошел и произнес:

– Добрый день.

Она даже вздрогнула:

– О! Как вы поживаете, агент… Эверард? – Голос выдавал ее волнение.

– Тсс… – оборвал он ее. – Пойдемте туда, где можно поговорить.

Два-три посетителя проводили их взглядами, когда они двинулись по проходу между стеллажами, но, скорее, из зависти к Эверарду, поскольку все они были мужчины.

– Привет, Ник! – произнес Эверард, входя в кабинет владельца магазина. – Как дела?

Невысокий человек улыбнулся и приветливо кивнул, не сводя с них серьезного взгляда сквозь толстые линзы. Эверард заранее известил его о том, что хочет воспользоваться кабинетом.

В комнате тоже не было ничего особенного. Вдоль стен теснились полки с книгами и громоздились коробки, на полу – кипы бумаг, массивные тома высились на столе, служившем конторкой. Ник был истинным библиофилом. Главной причиной, привлекшей его на службу в Патруле на этом маленьком, но оживленном участке, стала возможность отправляться на поиски книг в другие времена. Последние поступления – судя по переплету, книги Викторианской эпохи, – лежали по соседству с компьютером. Эверард взглянул на названия. Он никогда не строил из себя интеллектуала, но книги любил. «Происхождение культа почитания деревьев», «Птицы Британии», Катулл, «Священная война» – подобные книги некоторые коллекционеры, несомненно, оторвали бы с руками, если бы хозяин не решил попридержать их для себя.

– Садитесь, – предложил Эверард и придвинул Ванде стул.

– Спасибо.

Она улыбнулась и сразу же стала непринужденной, более похожей на себя.

«Хотя невозможно дважды войти в одну и ту же реку. Мы можем перемещаться во времени сколько душа пожелает, но не в силах вырваться из границ собственной жизни», – подумал Эверард.

– Вы по-прежнему старомодно галантны.

– Провинциал. Стараюсь отучиться. Современные дамы готовы оторвать мне голову за то, что я будто бы высокомерен в тех случаях, когда я, на мой взгляд, проявляю всего лишь учтивость.

Эверард обошел стол и сел напротив Ванды.

– Да, – вздохнула она, – куда труднее понять век своего рождения, чем целую цивилизацию прошлого. Я прихожу к такому выводу.

– Как ваша жизнь? Радует ли работа?

Лицо Ванды просветлело.

– Громадное удовольствие. Потрясающе! Прекраснейшая работа. Нет, у меня просто нет слов.

Но в ее глазах промелькнула тень. Ванда отвела взгляд.

– Трудности, как вы знаете, тоже есть. Я уже научилась справляться с ними. До последнего времени, пока не произошла та самая история.

Он решил пока не касаться темы. Прежде всего нужно помочь ей освободиться от страшного напряжения, если, конечно, ему удастся.

– Прошло достаточно времени. Последний раз я видел вас вскоре после окончания Академии.

Тогда они отправились пообедать в Париж 1925 года, бродили вдоль Сены по левому берегу весь весенний вечер напролет, а потом зашли выпить в «Две кубышки», и парочка ее литературных идолов оказалась в том же уличном кафе, через два столика от них. Когда он пожелал Ванде доброй ночи и попрощался с ней у дверей дома ее родителей 1988 года, она поцеловала его.

– С той поры для вас прошло почти три года.

Она кивнула.

– Годы напряженной работы для нас обоих.

– Для меня на сей раз не было так долго. Всего два задания, достойных упоминания.

– Неужели? – удивленно спросила она. – Разве вы не вернулись домой в Нью-Йорк в тысяча девятьсот восемьдесят восьмом году, когда завершили работу? Вы же не можете допустить, чтобы ваша квартира пустовала месяцами.