Орсон Скотт Кард - Эндер в изгнании

Все это я пишу в искренней надежде на то, что когда-нибудь мы сможем добиться, чтобы каждую колонию посещали раз в год. Пусть не в вашей жизни или даже моей, но именно это должно стать целью.

Впрочем, если верить урокам истории, эта амбициозная задача через какие-то пятьдесят лет покажется абсурдно скромной, ведь корабли смогут прилетать и улетать каждые шесть месяцев, или каждый месяц, или каждую неделю года. Желаю нам обоим дожить до того времени.

Это просто удивительно, что способны учудить дети. Когда Алессандра была совсем маленькой, Дорабеллу только смешили ее странные поступки. Когда дочь немного подросла и научилась говорить, ее вопросы, казалось, возникали в результате настолько хаотичного процесса мышления, что Дорабелла наполовину уверовала: девочку действительно ниспослали ей феи.

Но к школе дети становятся более рациональными. И в этом заслуга не столько преподавателей и родителей, сколько других детей, которые высмеивают или сторонятся тех ребят, чьи действия и слова не отвечают детским стандартам нормального.

И все же Алессандра не переставала удивлять. На сей раз, выбрав наименее подходящий момент – когда бедняга Квинси был совершенно сражен тем, как Эндер обставил его в бюрократической схватке, – она выступила с ну совершенно безрассудным предложением.

– Мам, – сказала она, – большинство колонистов уже проснулись и спустились на Шекспир, и мои вещи давным-давно упакованы. Когда мы спустимся вниз?

– Упакованы? – спросила Дорабелла. – А мне казалось, у тебя развилась мания чистоты. Я даже собиралась попросить врачей проверить тебя.

– Мам, я не шучу. Мы записались в колонисты. Мы в колонии, от нее нас отделяет лишь один перелет на челноке. У нас есть контракт.

Дорабелла рассмеялась. Но поддразниванием девочку было не смутить.

– Милая, дорогая моя доченька, – начала Дорабелла. – Я замужем. За адмиралом, который командует этим кораблем. Куда летит корабль, туда летит и капитан. Куда летит муж, туда же лечу и я. А куда я – туда и ты.

Алессандра замерла на месте. Казалось, она готовится спорить.

Но возражений не последовало.

– Хорошо, мам. Значит, сугубо комнатная жизнь еще несколько лет.

– Мой дорогой Квинси говорит, что наша следующая цель – еще одна колония, но ее не сравнить с Землей по удаленности. Лишь несколько месяцев полета.

– Но мне будет очень скучно, – сказала Алессандра. – Все интересные люди останутся тут.

– Конечно, ты имеешь в виду Эндера Виггина. Я, правда, так надеялась, что ты сумеешь увлечь этого милого юношу с перспективами. Но он, похоже, предпочел с нами порвать.

Алессандра выглядела изумленной.

– С нами? – переспросила она.

– Он очень умный мальчик. Он знал, что, вынудив моего милого Квинси покинуть Шекспир, он отправил восвояси и тебя, и меня.

– Я об этом не подумала, – сказала Алессандра. – Тогда я очень зла на него.

Дорабелла почувствовала внезапный укол подозрения. Алессандра воспринимала ее слова слишком уж спокойно. На нее это было совсем не похоже. А этот намек на детскую обиду на Эндера Виггина показался ей чуть ли не пародией на ее ребяческую болтовню о феях.

– Что ты замышляешь? – спросила Дорабелла.

– Замышляю? Как я могу что-то замышлять, когда вся команда занята, а пехотинцы внизу, на планете?

– Ты собираешься проникнуть на челнок без разрешения и спуститься на поверхность так, чтобы я об этом не узнала.

Алессандра посмотрела на Дорабеллу так, словно та сошла с ума. Но поскольку это выражение было для дочери нормой, Дорабелла готовилась к тому, что ей сейчас соврут. И дочь не подвела.

– Разумеется, не собираюсь, – сказала Алессандра. – Я ожидаю получить твое разрешение.

– Ну что ж, ты его не получишь.

– Мама, мы сюда столько времени добирались! – воскликнула она. Теперь ее голос зазвучал с обычной раздражительностью, так что доводы могли быть искренними. – Мне хочется хотя бы спуститься. Я хочу попрощаться с нашими друзьями, попутчиками. Хочу увидеть небо. Я два года не видела неба!

– Ты была в небе, – заметила Дорабелла.

– О, это так остроумно! – восхитилась Алессандра. – Этого достаточно, чтобы моя тоска о прогулке на свежем воздухе прошла. Бах – и все, и нету.

Теперь, когда Алессандра об этом заговорила, Дорабелла вдруг поняла, что и сама тоже хочет немного прогуляться по улице. Спортзал на корабле был постоянно забит пехотинцами и членами экипажа, и, хотя требование проводить на беговой дорожке сколько-то минут в день было обязательным для всех, тренажер не вызывал ощущения, что ты действительно куда-то идешь.

– Вообще-то, не лишено смысла, – сказала Дорабелла.

– Ты шутишь, – резюмировала Алессандра.

– Что, ты думаешь, это лишено смысла?

– Трудно поверить, что ты когда-нибудь согласишься с тем, что в этом есть смысл.

– Ты делаешь мне больно, – сказала Дорабелла. – Я ведь тоже человек. Я скучаю по облакам. У них же здесь есть облака, правда?

– Мам, ну мне-то откуда знать?

– Отправимся вместе, – решила Дорабелла. – Мать с дочерью. Попрощаемся со старыми друзьями. Когда мы покинули Монополи, мы с ними не попрощались.

– У нас не было друзей, – напомнила Алессандра.

– Ну, разумеется, были, и они, должно быть, сочли весьма невежливым то, что мы уехали, не попрощавшись.

– Держу пари, они до сих пор об этом забыть не могут. «Что же стало с той грубой девочкой Алессандрой, которая уехала от нас, даже не сказав „пока“, сорок лет назад?»

Дорабелла рассмеялась. Алессандра действительно была язвительно остроумной!

– Вот это воистину моя фея. В сущности, Титания ничто по сравнению с тобою.

– Жаль, что ты не удовлетворилась «Укрощением строптивой».

– Я всю жизнь жила во «Сне в летнюю ночь» и даже не подозревала об этом, – сказала Дорабелла. – Здесь – вот где я чувствую себя дома, а не на какой-то там незнакомой планете.

– Ну а я живу в «Буре», – ответила Алессандра. – Застряла на острове и не могу его покинуть.

Дорабелла снова засмеялась:

– Я попрошу твоего отца спустить нас на одном челноке и забрать обратно на другом. Как тебе этот план?

– Отлично. Спасибо, мама!

– Минуточку, – сказала Дорабелла.

– Что?

– Ты слишком быстро согласилась. Что ты задумала? Надеешься сбежать в леса и прятаться, пока я не улечу без тебя? Дорогая, этому не бывать. Я без тебя не улечу, а Квинси не улетит без меня. Если попытаешься сбежать, пехотинцы тебя выследят, найдут и приволокут ко мне. Ты поняла?

– Мам, я в последний раз сбегала, когда мне было шесть.

– Дорогуша, ты сбежала за несколько недель до того, как мы покинули Монополи. Когда пропустила школу и отправилась к бабушке.

– Это не считается, – возразила Алессандра. – Я вернулась.