А. Дж. Риддл - Ген Атлантиды

Во время авиаперелета из Индии они с Дэвидом поговорили по душам, впервые ничего не замалчивая и не испытывая колебаний. Она рассказала, как потеряла ребенка; как встретила мужчину, который будто сквозь землю провалился, стоило ей только забеременеть. Она уехала из Сан-Франциско в Джакарту через неделю после выкидыша, в последующие годы с головой ринувшись в работу по исследованиям аутизма.

Дэвид был не менее откровенен. Поведал Кейт, как его невеста погибла во время терактов 11 сентября, а сам он тяжело пострадал, был почти полностью парализован; потом о своем выздоровлении и решении посвятить себя поискам тех, кто был в этом повинен. Еще неделю назад Кейт отмахнулась бы от его предположений на предмет Иммари и глобального заговора, но на борту самолета только согласно кивала. Она не знала, как эти фрагменты согласуются друг с другом, но поверила ему безоговорочно.

После разговора они поспали, будто излив душу, испытали облегчение. Но сама Кейт спала беспокойно, то погружаясь в дрему, то вновь пробуждаясь – главным образом из-за шума самолета и отчасти оттого, что спать в кресле было неудобно. И всякий раз, когда она открывала глаза, Дэвид неизменно спал. Она воображала, как он делает то же самое, глядя на нее, когда снова погружается в сон. Ей еще так много надо ему сказать! Когда она пробудилась в последний раз, самолет уже делал последний заход на гибралтарский аэродром. Дэвид смотрел в иллюминатор и, увидев, что Кейт проснулась, сказал: «Помни, ни слова ни о дневнике, ни о Тибете, ни о китайском комплексе, пока нам не будет известно больше. Я все еще ни в чем не уверен».

Едва самолет приземлился, как салон наводнили агенты «Часовой башни», умыкнувшие их в этот дом. С тех пор Кейт с Дэвидом не перекинулись почти ни словом.

Услышав, что дверь у нее за спиной скользнула в сторону, открываясь, Кейт быстро обернулась с полной надежды улыбкой на губах. Но при виде Говарда Кигана, директора «Часовой башни», ее улыбка тотчас же угасла. Осталось уповать, что он этого не заметил. Выйдя на террасу, мужчина закрыл дверь.

– Позволите к вам присоединиться, доктор Уорнер?

– Милости прошу. И зовите меня просто Кейт.

Киган встал рядом с ней у перил, не опираясь на них и не глядя на Кейт. Взгляд его был устремлен в темнеющую бухту. Ему уже явно за шестьдесят, но он по-прежнему в форме, силен и крепок.

– Как идет планирование? – наконец прервала Кейт несколько затянувшееся неловкое молчание.

– Хорошо. Хотя роли оно не сыграет, – бесстрастно, без намека не эмоции отозвался Киган.

На Кейт будто морозом пахнуло.

– Вы настолько увере… – попыталась она развеять обстановку.

– Да. Исход завтрашней схватки планировался уже не один год, – он указал на улицы и охрану внизу. – Это не агенты «Часовой башни». Это «Иммари Секьюрити». Как и охрана внутри здания. Завтра последние агенты «Часовой башни», не присоединившиеся к Иммари, погибнут, и Дэвид в том числе.

Оттолкнувшись от перил, Кейт оглянулась на стол, собравшиеся за которым по-прежнему смеялись и размахивали руками.

– Я не пони…

– Не оборачивайтесь. Я здесь, чтобы сделать вам предложение, – чуть слышным шепотом прошелестел Киган.

– Какое?

– Его жизнь. В обмен на вашу. Вы уйдете отсюда сегодня ночью, через пару часов, когда все отключатся. Они лягут рано – штурм будет на рассвете.

– Вы лжете.

– Да? Я не хочу его гибели. Я искренне его люблю. Просто мы на разных сторонах монеты. Шанс. Но вы нам отчаянно нужны.

– Почему?

– Потому что вы пережили Колокол. Это ключ ко всему, ради чего мы трудились. Мы должны понять это. Не стану лгать: вас будут допрашивать, потом обследовать, но его не тронут. Рассмотрите имеющиеся у вас варианты. Мы могли бы просто убить этих агентов в доме прямо сейчас. Здесь, в жилом квартале, это будет куда грязнее, но приемлемо. Мы и так не подводили черту под этой операцией слишком уж долго, ожидая, чтобы посмотреть, кто явится, уповая, что он позвонит. Но это еще не все. Если вы поведете переговоры с умом, то, может статься, сумеете освободить детей, а может, отдать себя в обмен на них. Их держат в том же месте. Итак, каков же ваш ответ? – Киган посмотрел Кейт в глаза.

– Ладно, – сглотнув ком в горле, выдавила она.

– И еще одно. Судя по записям в самолете, вы с Вэйлом упоминали какой-то дневник. Он нам нужен. Мы искали его очень-очень долго.

При виде снегохода, стоящего перед маленькими жилыми отсеками буровой номер семь, Роберт Хант испытал безмерное облегчение. Поставив свой снегоход рядом, он побежал внутрь. Буровики грелись, сидя у настенного обогревателя. Когда он вошел, оба встали.

– Мы пытались дождаться, но промерзли до костей. И больше оставаться не могли.

– Я знаю. Ничего страшного, – сказал Роберт, окидывая комнату взглядом. В точности такая же, как и предыдущие шесть. Посмотрел на рацию. – Не вызывали?

– Трижды за час. Спрашивали вас. Они уже теряют терпение.

Роберт ломал голову, что же сказать.

– Что вы им сказали? – Ответ подскажет ему, как из всего этого выпутаться.

– На первый вызов мы не ответили. Во второй раз они сказали, что высылают подмогу. Мы сказали, что вы возитесь с буровой машиной, но помощь нам не нужна. И чего вы там видели?

От этого вопроса мысли Роберта понеслись галопом. Что, если они меня проверяют? Что, если они поговорили с работодателем, и им приказано меня убить? Могу ли я им доверять?

– Я не…

– Послушайте, я не гений, блин, я даже в старших классах не доучился, но я проработал на нефтяных платформах в Мексиканском заливе всю свою жизнь, и я вижу, что они бурят не на нефть, так почему бы вам не сказать, чего вы видели?

Роберт уселся за столик с рацией, вдруг ощутив чудовищную усталость. И голод. Стащил капюшон, затем перчатки.

– Да толком и не знаю. Там были обезьяны. Их чем-то убили. А потом я видел детишек в стеклянной клетке.

Кейт пыталась на глазок прикинуть расстояние между балконами. Четыре фута? Пять? Сумеет ли она его преодолеть? Внизу послышались шаги часового, и она украдкой шмыгнула обратно в комнату. Прислушалась. Хруст мелкого щебня под подошвами ботинок охранника понемногу стих вдали. Кейт вернулась на балкон.

Подобравшись к краю, она перекинула ногу через перила, оседлав их, затем вторую. И застыла на узеньком карнизике снаружи перил, вцепившись в них за спиной обеими руками. По силам ли ей такое?

Вытянула ногу, держась за перила одной рукой, словно балерина, совершающая прыжковое па во время сильной доли в музыке. Вытянулась, насколько сумела, чувствуя, как рука соскальзывает, и едва не упала. Отпрянула назад в последний момент, врезавшись в перила. Чуть не сломала себе шею. До другого балкона не дотянуться – каких-то жалких два фута.