Джордж Мартин - Рука мертвеца

На верхней площадке открылась дверь.

– Почему наверх не идешь? – прокричал вниз женский голос.

Джэй не знал, кого же она ожидала, но, скорее всего, не его.

– Мне нужен Саша, – сказал он, поднимаясь по ступенькам. Они были настолько истертыми и крутыми, что подъем он одолевал с трудом.

– Саши здесь нет. – Женщина вышла из квартиры и остановилась на верхней ступеньке, улыбаясь ему навстречу. – Я совсем одна.

Джэй взглянул вверх и становился. Он был поражен.

Женщина стояла, облизывая полные чувственные губы кончиком языка. На ней было лишь короткое красного цвета неглиже, едва доходящее до бедер. Трусиков не было. Волосы на лобке ее были густыми и черными, и когда она стояла как сейчас, раздвинув ноги, видны были отнюдь не только волосы. Кожа была слегка коричневатой, то, что Хирам называл цвета кофе с молоком. Пряди черных волос сбегали по ее плечам и по спине, и они были длиннее надетого на ней неглиже. Через сетчатую ткань можно было рассмотреть самую великолепную пару сисек из всех когда-либо виденных Джэем.

– Заходи, – сказала она ему.

Голос у нее был такой же провоцирующий, как и все остальное.

– Ну, заходи же, – повторила она уже более настойчиво.

Джэй поборол искушение взглянуть через плечо: не стоит ли кто-нибудь на ступенях позади него. В любом случае он не в состоянии был отвести от нее глаз. Когда Джуб сказал, что Саша встречается с гаитянской проституткой, то он вообразил себе костлявую рябую девицу с голодными глазами и со следами от уколов на руках. Он прочистил горло и постарался, чтобы голос звучал так, как если бы ему приходилось на каждом шагу сталкиваться с полуголыми женщинами.

– Э… – выдавил он, – Саша, э…

– Саша мне надоел, – сказала женщина. – Меня зовут Эзили. Проходи. – Она улыбнулась и протянула ему руку.

– Я Джэй Экройд, – сказал Джэй. – Я друг Хризалис, – добавил он. И продолжил: – Как и Саша. – Мне надо бы еще раз поговорить с ним, – объяснил он. – О ней, – добавил для ясности. – То есть о Хризалис.

Эзили молча слушала, кивала, улыбалась, снова кивала. Не доходя до нее двух ступенек, он заметил, что у нее глаза в цвет надетого на ней белья, их маленькие радужные оболочки плавают в море красного.

– Твои глаза, – выпалил Джэй, внезапно остановившись.

Эзили спустилась пониже, взяла его руку и вложила ее себе между ног. Он почувствовал ее живительную теплоту. Пальцы его тут же увлажнились, вслед за ними и внутренняя сторона ее кофейного цвета бедер.

Она потерлась о него и вздохнула, когда его пальцы проскользнули внутрь, двигаясь как бы сами по себе. Первый раз она кончила прямо здесь, на лестнице, яростно насаживаясь вращательными движениями на его руку. Вслед за тем она, улыбаясь, как насыщающийся ребенок, облизала один за другим его пальцы, слизывая с них свои соки, после чего, не говоря ни слова, втянула его в квартиру.

К этому моменту Джэй забыл и думать про ее глаза.

Когда тебе нужен какой-нибудь вервольф, его нигде нет. Эгретов тоже почти не попадалось. Бреннан уже два часа расхаживал по улицам, прежде чем наконец заметил искомого члена шайки. Это был вервольф, который, пошатываясь, выходил от Уродов.

Вервольф этот был большим, волосатым и мускулистым. На нем были заношенные рваные джинсы, а всяких цепей, кожаных ремешков и шнурков надето было достаточно, чтобы заполнить ими гардероб Майкла Джексона. Прикрывавшая лицо пластиковая маска Мэй Уэст не просто служила цели сделать его инкогнито, но меняла образ. Он постоял на улице перед входом к Уродам с явным намерением выдоить несколько баксов из группы стоящих у входа туристов-натуралов, которые никак не решались войти в бар, затем, оставив их, прошествовал, качаясь, в находившийся в полуквартале переулок. Бреннан последовал за ним.

Переулок оказался вполне подходящим, темным и глухим. Джокер отливал на кирпичную стену, напевая про себя «Я так одинок, что могу умереть» низким противным голосом. Он как раз застегивал ширинку, когда Бреннан приставил к его горлу лезвие ножа и задушевным тоном произнес:

– Мне кажется, голос твой будет звучать гораздо лучше, если я сделаю надрез вот здесь. Ты согласен?

Джокер застыл как парализованный, затем, когда Бреннан отступил чуть назад, медленно повернулся, тщательно отставив руки подальше от боков.

– Ты чо, натурал спятивший, да? – наконец спросил джокер.

– Да вот, решил посетить большой злой город и проведать в нем кое-каких старых друзей. – Бреннан запустил левую руку в карман своей джинсовой куртки. – Моя визитка, – сказал он, доставая туза пик.

Огромный джокер вдруг мигом съежился.

– Это чо, взаправду, чувак?

– А ты проверь, – предложил Бреннан, но джокер тут же замотал головой. – Танцевать я не расположен, – сказал Бреннан. – Хочу просто поговорить. И для этого ищу рыбину покрупнее. Колдун, Ленивый Дракон или, может быть, Исчезник. Видел ты кого из них сегодня вечером?

– Дракона недавно видел. Тот сказал, что всю ночь будет у Синиц, но он от этого не в восторге. Пристроился телохранителем к какой-то шишке из Кулаков, так что в вечеринке не участвует.

Бреннан кивнул. Ленивый Дракон был фрилансером, время от времени работающим на Кулаков, чаще всего напрямую на их лейтенанта по имени Филипп Каннингэм, занимающего заметный пост в организации. Каннингэм, прозванный Исчезником из-за своей способности становиться невидимым, мог быть в курсе, если бы Кин заказал Хризалис. Бреннану и самому приходилось работать на Исчезника, когда он внедрялся к Кулакам с целью подорвать их структуру изнутри. Он, так уж получилось, спас Исчезнику жизнь, когда мафия пошла на штурм его штаба. Возможно, с ним удастся договориться.

– О’кей, – произнес Бреннан. Указывая лезвием ножа, продолжил: – Это что, прикид вервольфа на текущую неделю?

– А?

– Маска.

– Ну, ясно.

– Давай ее мне.

Бреннан внимательно наблюдал за движениями вервольфа. Ношение общей маски было их символом, знаком принадлежности к банде. Иной фанат из вервольфов скорее убьет, чем отдаст ее.

Этот сначала было напрягся, затем вздохнул и расслабился. Знал, наверное, репутацию Бреннана и, несмотря на свой размер и грозный вид, не желал связываться с человеком, год назад проредившим ряды Кулаков.

Он снял маску и, отвернувшись и опустив голову, подал ее Бреннану. Бреннан принял маску, заглянул человеку в лицо и промолчал. Хоть и видывал их хуже, много хуже, все же понял он, почему зловещего вида вервольф стыдится своего лица. Оно было лицом мальчика, остановившего в росте в годовалом возрасте. Лицо ребенка, мягкое, прекрасное лицо, было уродливо встроено в огромного размера голову. Все это странно контрастировало с дикарским кожано-металлическим одеянием джокера.