Маргарет Штоль - Иконы

Воздух завывает и мчится вокруг нас с такой яростью, будто мы стоим рядом с вертолетом.

Но это не ветер… Это Ро. С ним именно так все и происходит. Все начинается у него внутри, и наконец он просто не может это удерживать. И тогда оно разлетается в стороны – красный жар сначала обжигает людей рядом с Ро, потом летит дальше. Когда Ро переполнен адреналином, он так силен, что может разорвать пополам стальную балку.

То же самое случается, когда в Ро бушует химическое и электромагнитное безумие.

Я отпихиваю в сторону обжигающие волны, хотя они и накатывают на меня, давят на меня.

Я сажусь рядом с Ро. Он молчит.

– Извини, – только и могу я сказать.

– Док сообщил, что симпы стреляли в тебя. Я думал, вы погибли.

– Но мы живы. Доку следовало сказать тебе об этом. Когда мы уже оказались в безопасности.

Я смотрю на руки Ро. Они красные и исцарапанные. Ожоги и синяки на его собственных ладонях – результат его же собственных кулаков. Я причиняю ему боль.

Нет.

Он сам причиняет себе боль.

Именно так всегда говорил падре. Постарайся найти ту точку, где заканчивается Ро и начинаешься ты сама. Вы два человека. Вы не единая личность.

Мы не едины. Я знаю, что мы не одно целое, но мне трудно это помнить, потому что я чувствую все, что чувствует Ро, потому что я ощущаю его сильнее, чем кого-либо еще в этом мире. Может быть, и все другие так же соединены?

Два человека.

Не один.

Два.

Но падре знает – знал – и Ро, и меня. Он знал, что с нами все куда сложнее.

Сейчас я могу лишь постараться успокоить Ро.

– Я в порядке. Ты все равно ничего не мог сделать.

– В том-то и суть. Я ничего не мог сделать. Я не мог защитить тебя от него.

Мысль кажется мне почти забавной.

– От него? От Лукаса? Тебе незачем защищать меня от Лукаса.

– Вот уж точно! Мне незачем защищать тебя от того, кто тащит тебя с собой в Хоул, позволяет, чтобы в тебя стреляли, и впутывает еще в какие-то неприятности.

Я искоса смотрю на Ро, на ходу придумывая, что сказать.

– Он выглядел таким расстроенным. Я лишь хотела найти его и поговорить. Я думала, что смогу убедить его вернуться в библиотеку. Еще раз попытаться вычислить, почему пропали нужные нам сведения. Но Лукас буквально бегом помчался к вертолету, и, прежде чем я успела хоть что-то понять, мы уже поднялись в воздух.

Это чистая ложь и не лучшая из моих выдумок – мы оба это знаем.

– Чувства Тимы очень сильно задеты. Она думает, ты бегаешь за Лукасом. Я не знаю, заметила ты или нет, но она… – Ро пожимает плечами.

– Такое трудно не заметить.

Взгляд Тимы постоянно следует за Лукасом. Он, похоже, единственное, о чем она думает, кроме всех ужасов ее жизни. Да, я заметила. Но если это и Ро заметил, тут есть о чем задуматься.

Должно быть, он разозлился куда сильнее, чем мне казалось.

– Итак…

Это слово звучит ровно, но с силой множества других слов – слов, которых Ро не произнесет.

– Итак – что?

– Ты?..

– Я – что?

– Ты и Лукас.

Лицо у Ро красное, и я смотрю на него, как смотрела много лет, даже если Ро меня не замечал. Я пытаюсь понять, не становится ли его лицо еще краснее. Но в любом случае это знак. Только откуда мне знать, что я должна сделать или сказать?

Моя гордость задета, и все же я чувствую себя так, словно должна защищаться.

– Лукас Амаре? Любовь? Да его все в мире любят!

– Значит, «да».

Ро хватает горсть камней и швыряет их в пенистые волны прилива. Вода уже настолько бурлит, что я даже не замечаю всплеска.

– Ро! Ничего подобного! Люди следуют за ним и стреляют в него. Но Лукас совсем не тот человек, с которым девушка может… – Я вздыхаю, потому что, говоря это, осознаю правду. – Ни я, ни Тима.

– Это не ответ.

Я забираю камень из ладони Ро и сама бросаю в воду. Я в бешенстве. Я не могу говорить, я могу только кричать:

– Мы ничего не сделали! Там. Ты счастлив? А теперь моя очередь. У меня есть к тебе вопрос, Ро. С каких это пор ты превратился в такую задницу?

Теперь он смотрит на меня. Наконец-то. Но его лицо настолько открыто, что лучше бы он и не смотрел.

– С тех пор, как я полюбил девушку по имени Печаль, наверное. Следовало предвидеть, что радости она не принесет.

Ну вот.

Он сказал.

Любовь.

Он любит меня.

Теперь слово вырвалось наружу, оно в ветре, и в воде, и на берегу перед нами. И теперь, когда Ро произнес его, я вижу, как чувство исходит от него волнами – такими же реальными и яростными, как волны прилива перед нами, которые снова и снова обрушиваются на камни.

Оно алое и пульсирующее, это чувство, оно явно принадлежит Ро, но есть в нем и нечто новое.

И это любовь.

Ро говорит правду. Он ничуть не смущен. Но это и не то, что он всегда чувствовал ко мне. Ро меняется.

– Долория… – Он протягивает ко мне руку. – Ты нужна мне. – Голос Ро надламывается. – Прошу…

Он наклоняется ко мне, придвигает свое лицо к моему. Его жажда захлестывает. Он хочет одного: окутать меня гигантским облаком. Облаком ярости, таким, как его имя. Облаком скорости, и пота, и травы, и жары. А потом, подо всем этим, я вижу нежность. Надежную, настоящую. Это глубочайшее, правдивейшее в биении его сердца.

– Дол…

На мгновение я забываю о том, что нужно дышать, у меня кружится голова. Как будто мои ноги могут сами собой согнуться и бросить меня на камни. Как будто я могу захлебнуться в волнах. Я могу потерять все.

Но я позволяю событиям идти своим чередом.

Я поднимаю лицо.

Мы целуемся.

Это начинается легко, как будто шутя, но этого недостаточно. Ро не удовлетворен. Жар бушует в нем, и я как будто сгораю и рассыпаюсь в пепел. Я леденею, хотя и горю.

Ладони Ро опускаются на мои плечи, скользят по рукам. Он тянет повязку на моем запястье.

Мои пальцы сжимаются в кулаки. Я знаю, что Ро нуждается во мне. Я знаю, что успокаиваю и утешаю его – и даже в каком-то смысле дополняю. Но моя рука застыла. Моя рука – лед.

Ро отрывается от моих губ. Он не сводит с меня глаз. Я чувствую, как он пытается снять повязку. Его пальцы не находят узла, и Ро тянет сильнее. Он разочарованно срывает муслиновую полоску.

Я отворачиваюсь от него как раз в тот момент, когда белая ткань летит на камни позади нас.

– Дол…

Он притягивает меня к себе. Я пытаюсь отстраниться. Я чувствую себя куклой, вещью.

Я не могу.

Я не могу соединиться с ним, только не так. Нет, если это означает больше, чем наши ночи на кухонном полу, наше детство в миссии, наше братство грассов.

Я не слишком хорошо понимаю собственные чувства. Я ничего не знаю о самой себе. Я лишь знаю, что не могу быть связанной с Лукасом и не могу быть связанной с Ро. Даже при том, что какая-то часть меня хочет отдаться им обоим.

Что со мной не так?

– Я не могу, – качаю я головой.