Аластер Рейнольдс - Пространство Откровения

– Согрейте его! – приказал Кэлвин.

– Что-о-о?

– Вы слышали. Я хочу, чтобы он был теплым. Это ненадолго, конечно. Мне нужно сделать несколько биопсий. Я так пони маю, что Вольева брала анализы только на периферии капитана. Она поступила правильно, и срезы, полученные ею, дают ценную картину распространения чумы. Кроме того, без этих проб ей бы не удалось создать ретровирусы. Но нам сейчас надо проникнуть в эпицентр, туда, где еще остались живые ткани. – Он усмехнулся, наслаждаясь отвращением, которое было написано на лице Садзаки.

«А у тебя, оказывается, сохранилась кое-какая способность сопереживать, – подумал он. – Или, правильнее сказать, атрофированная культя этой способности».

На мгновение он ощутил некое родство с триумвиром.

– Чем вы так заинтересовались?

– Его клетками, разумеется. – Кэлвин погладил скругленный конец подлокотника. – Говорят, плавящая чума поражает наши имплантаты, растворяет их в плоти, одновременно блокируя ремонтные механизмы. Мне кажется, деятельность вируса выходит за эти рамки. Я полагаю, что он стремится вызвать гибридизацию, то есть создать своего рода гармонию между живой материей и кибернетической. Именно этим он и занимается здесь: ничего ужасного, кроме попытки срастить капитана с его собственной кибернетикой и с корабельной. Это почти гуманизм, почти искусство, почти польза.

– Вряд ли вы бы так говорили, если бы лежали на его месте, – произнес Садзаки.

– Совершенно верно. Поэтому я и хочу ему помочь. И именно поэтому мне надо заглянуть в его клетки. Я должен выяснить, затронула ли чума его ДНК, пытается ли она взломать его клеточную механику.

Садзаки протянул руку к капсуле:

– В таком случае действуйте! Разрешаю согреть капитана. Но только на время, необходимое для дела. Затем вы вернете его в прежнее состояние, в каковом он и будет пребывать вплоть до операции. И еще я требую, чтобы срезы не покидали этого помещения.

Силвест заметил, что рука триумвира мелко дрожит.

– Все это должно иметь какое-то отношение к войне, – говорила Хоури в «Пауке». – Война Рассвета – так ее называла Мадемуазель. Это было очень давно. Миллионы лет назад.

– Откуда тебе об этом известно?

– Мадемуазель дала мне как-то урок по истории Галактики. Чтобы я понимала, насколько велика ставка. И на меня это подействовало. Ты способна допустить, что сотрудничество с Силвестом – не самая хорошая идея?

– У меня и мысли не было, что это полезно.

«Подброшу-ка я ей еще идейку», – подумала Хоури.

Вольева испытывала совершенно детское любопытство в отношении системы Цербер-Гадес даже сейчас, зная, что там находится нечто очень опасное. И этот интерес только возрастал. Раньше его подогревала только аномальная нейтринная «подпись». Теперь с помощью «призрака» Алисии Илиа собственными глазами увидела инопланетную технику. Пожалуй, Вольева была зачарована ничуть не меньше Силвеста. Разница заключалась лишь в том, что с Вольевой можно было спорить. Она сохранила какую-то часть здравого рассудка.

– Думаешь, у нас есть шанс предупредить Садзаки о степени риска?

– Очень малый. Мы слишком много скрывали от него. Он вполне способен убить нас за это. И меня очень беспокоит перспектива траления твоего разума. Совсем недавно он снова упомянул об этом. Мне удалось его отвлечь, но… – Илиа вздохнула. – Впрочем, Силвест пока держит вожжи в своих руках. Чего Садзаки хочет и чего не хочет – почти не имеет значения.

– Может, попробуем достучаться до Силвеста?

– Ничего не получится. Никакая аргументация не способна его поколебать, а в твоем рассказе, боюсь, такой аргументации вообще нет.

– Но ты-то мне веришь?

Вольева приподняла руку:

– Кое-чему из услышанного я верю, Хоури, но далеко не всему. Отдельные события, которые ты берешься объяснить, я видела сама, например бунт пушки. Мы знаем, что в определенный момент оказались вовлечены инопланетные силы, и это мешает мне с порога отмести версию о Войне Рассвета. Но то, что мы имеем, не складывается в понятную картину. – Помолчав, она добавила: – Может, когда мы проанализируем осколок…

– Какой еще осколок?

– Который поместила в твое тело Мадемуазель. – И Вольева рассказала о найденном сразу после появления Хоури на борту предмете. – Я тогда решила, что это просто часть снаряда, оставшаяся с войны. Потом задумалась, почему ее не удалили врачи. Надо было мне еще тогда обратить внимание на одну странность… Но это явно был не рабочий имплантат, а кусочек металла с зазубринами.

– И ты не знаешь, что это такое?

– Нет, я… – И Вольева сообщила Хоури, что в осколке гораздо больше интересного, чем показалось вначале.

Его состав был необычен даже для человека, которому приходилось работать с весьма редкими сплавами. Кроме того, то, что она поначалу сочла производственными дефектами, на самом деле могло быть результатом более поздних напряжений, – усталостные изменения на наноуровне.

– Может, осколок подскажет нам что-нибудь важное, – сказала Хоури. – Но это, скорее всего, мало что изменит. Я все равно не могу сделать то, без чего нам не выбраться из этой кучи дерьма. Я не могу убить Силвеста.

– Не можешь. Но если ставки поднимутся… Если, например, станет предельно ясно, что убить его необходимо, тогда придется подумать о способе.

Потребовалось некоторое время, чтобы значение слов Вольевой дошло до Хоури.

– Самоубийство?

Илиа мрачно кивнула.

– А пока я буду со всем старанием выполнять поручения Силвеста. Иначе я могу всех нас подвергнуть большому риску.

– Пойми же наконец, – вздохнула Хоури. – Я не имею в виду, что мы все обязательно погибнем, если провалится атака на Цербер. Я имею в виду, что даже в случае ее успеха случится нечто ужасное. Именно поэтому Мадемуазель хочет убить Силвеста.

Вольева плотно сжала губы и медленно покачала головой – с таким лицом мать увещевает упрямого ребенка.

– Я не могу поднимать мятеж на основании таких туманных предсказаний.

– Тогда, возможно, это придется сделать мне.

– Будь осторожна, Хоури. Будь очень-очень осторожна. Ты даже не представляешь, насколько опасен Садзаки. Он ждет любого повода, чтобы раскроить тебе череп и поглядеть, что там внутри. Впрочем, он может обойтись и без повода. Силвест же… не знаю. Я бы тоже хорошенько подумала, прежде чем переходить ему дорогу. Особенно сейчас, когда он почуял запах добычи.

– Тогда подберемся к нему с другого бока. Через Паскаль. Понимаешь? Я расскажу ей все, если увижу, что она способна его образумить.

– Она тебе не поверит.

– Поверит, если ты меня поддержишь. А ведь ты это сделаешь, правда? – Ана глядела на Вольеву в упор.

Триумвир вернула ей долгий, пристальный взгляд и уже была готова ответить, когда зачирикал ее браслет. Она задрала обшлаг и взглянула на экран. Ее вызывали наверх.