Грег Иган - Отчаяние

Никогда в жизни не чувствовал я себя таким оголенным. Я остановился в десятке метров от зияющего дверного проема, поднял руки и прокричал в темноту:

– Я журналист! Хочу поговорить!

Я ждал. За спиной шумел город, но аэропорт хранил молчание. Я крикнул снова. Подождал еще. В полном смятении я почти забыл о страхе. Может, зал для пассажиров пуст, бандиты устроили лагерь на какой-нибудь дальней взлетной полосе, а я стою тут и ору, как дурак.

Но тут на меня пахнуло влажным воздухом, и погруженный во тьму дверной проем изверг из себя некий аппарат.

Я вздрогнул, но с места не двинулся. Хотели бы убить – я и не увидел бы, как приближается эта штука. Выдавали ее светящиеся контуры: пока она двигалась, глаз улавливал тусклый, однако вполне отчетливый преломленный свет по краям, но, когда остановилась, оказалось, что я вглядываюсь в пустоту – в какой-то загадочный остаточный фантом. Шестиногий робот трехметровой высоты? Анализирующий разрешающую способность моего зрения и освещенность и на ходу сооружающий защитный оптический экран? Да нет, похлеще. Он стоял в дверном проеме, наполовину выдаваясь наружу, в залитый светом прожекторов двор, и не отбрасывал тени – из чего следовало, что передо мной – сформированное встроенными в полимерный корпус источниками когерентного монохроматического излучения голографическое изображение. Так вот с чем придется столкнуться жителям Безгосударства! Я похолодел. Военная техника класса «альфа». Такая установочка стоит миллионы. На этот раз «Ин-Ген-Юити» не стала размениваться на всякую дешевку. Хотят вернуть свою интеллектуальную собственность – значит, все, что станет у них на пути, будет сметено с кораллового острова.

Гигантское насекомое заговорило:

– Мы уже выбрали группу журналистов, Эндрю Уорт. Вы не в хит-параде, – Оно говорило по-английски, превосходно копируя ироническую интонацию, но с жутковато нейтральным, без какого бы то ни было акцента, произношением. Автономна его речь или через него я говорю с наемниками или их хозяевами? Я понятия не имел.

– Я не собираюсь снимать войну. Я пришел предложить вам возможность избежать нежелательной огласки.

Насекомое гневно подалось вперед; замаскированная поверхность подернулась изысканно переливающейся муаровой дымкой. Я будто в землю врос. «Бежать!» – подсказывал инстинкт, но мышцы стали точно ватные. Штуковина остановилась метрах в двух-трех – и снова исчезла из виду. Теперь ей ничего не стоит, подняв переднюю ногу, в мгновение ока снести мне голову.

Собравшись с духом, я обратился в пустоту:

– На острове находится женщина, которая умрет, если ее не эвакуировать в течение нескольких часов. И если это случится, ЗРИнет пустит в эфир фильм «Вайолет Мосала – мученица технолиберации».

Чистая правда – хотя поначалу Лидия возражала. Я отослал ей сфабрикованный материал: Мосала рассказывает о причинах своей предполагаемой эмиграции; все более-менее соответствует ее действительным словам, хоть на самом деле я этого и не снимал. Монтажеры трех ЗРИнетовских отделов новостей трудились не покладая рук, состряпывая из этого – и еще из кое-каких собранных мною подлинных материалов – сенсационный некролог. Правда, включить что-нибудь про антропокосмологов я как-то упустил из виду. Мосала должна была стать знаменем борцов против бойкота – и вот она инфицирована вирусным оружием, а Безгосударство оккупировано. Лидия сделала собственные умозаключения, и монтажеры получили соответствующие инструкции.

Несколько долгих минут насекомое молчало. Я застыл с поднятыми руками, представляя, как передается по иерархической цепочке сообщение об угрозе шантажа. Может, биотехнологический альянс рассматривает альтернативу покупки ЗРИнет и уничтожения отснятого материала? Но тогда им придется заручиться поддержкой и других сетей; чтобы обеспечить освещение событий в нужном ключе, им еще платить и платить. Так, может, проще получить желаемое задаром, просто позволив ей жить?

– Если Мосала выживет, – пустился я в объяснения, – вы можете задержать ее. Но если умрет здесь, ближайшие сто лет в памяти людской ее фигура будет связана с Безгосударством.

Вдруг что-то словно ужалило в плечо. Я покосился вправо: от крошечного обугленного пятнышка на рубашке разлеталась туча пепла – остатки сгоревшей камеры.

– Самолет может сесть. И вы можете отправляться с ней. Как только она окажется вне опасности, сделайте в Кейптауне новый сюжет о ее планах касательно эмиграции – и о том, что из них выйдет.

Голос тот же самый – но силы, что скрываются за ним, от острова далеко.

Не было нужды добавлять: если события будут освещены правильно, вы будете вознаграждены.

Я наклонил голову в знак согласия.

– Я это сделаю.

Насекомое помедлило.

– Сделаете? Не уверен.

Живот обожгла боль. Я с криком упал на колени.

– Она вернется одна. Вы можете остаться в Безгосударстве и запечатлеть его падение.

Я поднял глаза: в воздухе мерцали едва заметные зеленовато-фиолетовые блики – словно проблеск солнечного света пробился сквозь полуприкрытые веки. Штуковина удалялась.

Встать оказалось не так-то легко. Лазерная вспышка прожгла рубец поперек живота – но луч на целую микросекунду задержался на недавно полученной ране, углеводный полимер карамелизовался, из пупка засочилась водянистая буроватая жидкость. Обложив на чем свет стоит пустой дверной проем, я поковылял прочь.

И вот я снова среди людей. Подошли двое подростков, спросили, не нужна ли помощь. Я принял ее с благодарностью. Подхватив под руки, они доволокли меня до больницы.

Из палаты скорой помощи я позвонил де Гроот.

– Они вполне цивилизованные. Самолету разрешено сесть.

Вид у де Гроот был измученный, но, услышав мои слова, она засияла.

– Фантастика!

– Насчет самолета есть новости?

– Пока никаких – но я только что говорила с Венди, она ждала звонка ни много ни мало от самого президента, – Де Гроот запнулась, – У Вайолет поднимается температура. Пока опасности нет, но…

Но курок спущен. Теперь каждая минута на счету. Наперегонки с вирусом. Хотя, с другой стороны, чего я ожидал? Еще одного сдвига во времени? Возникшего по мановению волшебной палочки иммунитета для Ключевой Фигуры?

– Вы с ней?

– Да.

– Увидимся через полчаса.

Рану мне обрабатывала та же самая докторша, что и в прошлый раз. Ну и досталось ей сегодня!

– И слушать больше не хочу ваши байки, – раздраженно бросила она, – В прошлый раз вы наплели что-то довольно неуклюжее.

Я обвел глазами стерильно чистый кабинет, аккуратные ряды шкафчиков с лекарствами и инструментами, и мною овладело отчаяние. Даже если Мосалу эвакуируют вовремя… Ведь в Безгосударстве остаются миллионы людей, которым некуда бежать.