Лиза Татл - Шторм в Гавани Ветров

Доррель покачал головой:

– Со мной, Марис, ничего не случилось. Семь лет назад я дрался за тебя, а не за столь милые твоему сердцу академии. Я дрался за твое право владеть крыльями и называться летателем. Понимаешь, я любил тебя и ради тебя был готов на что угодно. К тому же, – продолжил он уже спокойнее, – ты – самый искусный летатель из всех, кого я знаю. Отдать крылья твоему брату и навек приковать тебя к земле – настоящее сумасшествие, преступление. И не смотри на меня так. У меня тоже есть принципы.

– Неужели?

– Конечно. И я не могу поступиться ими, чтобы только угодить тебе. Традиции, каковыми они являлись семь лет назад, давно устарели, и их следовало поменять. Тут ты абсолютно права. Я верил в твою правоту тогда и верю сейчас.

– Веришь? – с горечью спросила Марис. Спор между ними на эту тему хотя и разгорался уже не в первый раз, все еще задевал ее.

– Да, верю.

– Твои слова остаются словами. Ты не сделал ровным счетом ничего ради своей веры. Не желаешь помочь мне и сейчас, хотя под угрозой дело всей моей жизни.

– Нет же, нет, Марис! Мы уже победили! Мы изменили мир!

– Если закроют последнюю академию, все мои усилия пойдут прахом!

– Академии! За них я не дрался. Я дрался за изменение архаичных традиций. Я согласен, что если бескрылый от рождения превзойдет меня мастерством в небе, то мой долг отдать ему крылья. Но из этого вовсе не следует, что я буду обучать его, чтобы потом лишиться самому или лишить друзей крыльев, а именно этого ты от меня и добиваешься – ты, лучше других понимающая, что значит для летателя расстаться с небом.

– Я также понимаю, что значит страстно любить небо, но знать, что сбыться твой мечте не суждено. Сегодня утром я говорила со студенткой, С’Реллой… Послушал бы ты ее, Доррель! Больше всего на свете она хочет летать. Она очень похожа на меня в ту пору, когда Расс только-только учил меня обращаться с крыльями. Пожалуйста, Дорр, помоги ей.

– Если она действительно похожа на тебя, то независимо от того, помогу я ей или нет, в самом ближайшем будущем она станет летателем. Но помогать ей я не хочу, и если она отберет крылья у одного из моих друзей, меня не будет терзать совесть.

Доррель залпом допил вино и встал. Марис нахмурилась, лихорадочно подыскивая убедительные аргументы.

– Хочешь чаю? – внезапно спросил он.

Марис кивнула. Он приблизился к очагу и снял с решетки дымящийся чайник. Его изящные движения, выражение лица – все было так знакомо ей. Она подумала, что, наверно, знает его лучше, чем кого-либо.

Когда Доррель вернулся с горячими кружками и, придвинув свое кресло ближе, сел, гнев Марис улетучился, мысли потекли совсем в другом направлении.

– Что с нами стало, Дорр? – спросила она. – Ведь всего несколько лет назад мы с тобой собирались пожениться, а сейчас глядим друг на друга, точно два Правителя, делящие богатую рыбой отмель. Что произошло с нашими планами жить вместе и завести кучу детей? Что случилось с нашей любовью? – Она печально улыбнулась. – Не понимаю.

– А я понимаю, – мягко сказал Доррель. – Твоя любовь и твои привязанности поделены между летателями и бескрылыми, мои же – нет. Жизнь – не такая простая штука, как нам представлялось всего несколько лет назад. У нас с тобой совершенно разные желания, и порой мы с трудом понимаем друг друга. А ведь когда-то мы были влюблены…

Он замолчал и, сделав глоток из кружки, опустил глаза. Внимательно наблюдавшей за ним Марис вдруг отчаянно захотелось вернуть то время, когда их чувства – сильные и простые – и сама любовь были неподвластны даже самым яростным штормам.

Доррель вновь взглянул на нее:

– Я все еще люблю тебя, Марис. Многое изменилось, но любовь по-прежнему в моем сердце. Возможно, мы и не соединим наши жизни, но когда мы вместе, давай оставим ссоры.

Она улыбнулась:

– Давай.

Доррель схватил ее руку и крепко сжал.

– Знаешь, а мы ведь не виделись почти два месяца. Где ты была? Что видела? Расскажи мне, любимая. Новости позабавят меня.

– Вряд ли мои новости позабавят тебя.

– И все же.

– Восточные закрыли «Воздушный Дом». Со студенткой там произошел несчастный случай, и она погибла. Один из студентов хочет добраться до Сиатута морем. Остальные распущены по домам, и летателями им теперь не стать.

Марис выдернула руку и взяла кружку с чаем. Доррель, печально улыбаясь, покачал головой:

– Даже новости у тебя только об академиях. Мои куда интересней. Правитель Острова Сцилл умер, и согласно закону младшая дочь выбрала себе жениха. Угадай кого!

Марис пожала плечами:

– Ума не приложу.

– По слухам, этим счастливчиком стал Крил. Ты наверняка его помнишь. На последних Состязаниях он весьма искусно выписывал в воздухе двойные петли. А теперь он отправляется на Остров Сцилл вторым летателем, и лишь потому, что новый Правитель влюблена в него! Представляешь?! Правитель и летатель поженятся!

Марис растянула губы в улыбке.

– Такое бывало и прежде.

– Да, но не в наше время. А слышала, что случилось на Большом Эмберли на прошлой неделе?

– Нет. А что?

– На их рыбацкую флотилию напала сцилла. Рыбаки убили ее, все остались в живых, хотя многие потеряли свои суда. А другую сциллу, мертвую, волнами выбросило на берег Кульхолла. Правда-правда, я видел ее скелет своими глазами. – Доррель шутливо зажал пальцами нос и приподнял брови. – Даже с расстояния в полмили, да еще и с подветренной стороны я чувствовал, как она смердит! А еще говорят, что две принцессы-летателя на Железных островах не поделили трон и там сейчас настоящая война. – Под напором ветра заскрипела дверь, и Доррель поспешно повернул голову. – А-а. Это всего лишь ветер.

– Ты обеспокоен? Кого-то ждешь?

– Я подумал, это Гарт. Мы договорились встретиться здесь сразу же после полудня, но его, как видишь, все еще нет. Отправляясь с посланием на Кульхолл, он уверял, что на обратном пути непременно завернет сюда и мы вместе выпьем.

– Ты же знаешь Гарта. Возможно, сейчас он пьянствует в одиночку, – как можно беззаботнее сказала Марис, видя, что Доррель не на шутку встревожен.

– Да, ты, наверно, права.

– Его могли задержать тысячи причин. Возможно, его отправили с обратным посланием. Или на Кульхолле он попал на пирушку и позабыл о прежних планах. Уверена, с ним не случилось ничего дурного.

Но, вопреки своим словам и напускному беспечному тону, Марис тоже забеспокоилась. Когда она видела Гарта в последний раз, тот постарел, заметно прибавил в весе, что всегда опасно для летателя. И еще он очень любил застолья, злоупотреблял пищей и вином, что, несомненно, влияло на быстроту реакции. Но все же она надеялась, что он жив и здоров. К особо искусным летателям Гарт не относился, но и безрассудных выходок в воздухе за ним не числилось.