Энн Агирре - Анклав

– А ничего так пахнет…

Поскольку руки уже были вымыты в пруду, я запустила их в банку и попробовала. Сладкая такая штука. Не как вишни, вкус другой, но тоже ничего. Ловчий последовал моему примеру и тоже подцепил еды. Я ела, пока не насытилась, а потом вытащила бутылку с водой, которую недавно нашла. До сих пор я не решалась из таких бутылок пить, только обмывалась. Но сейчас выхода не было. Я с хрустом свернула крышку и сделала осторожный глоток. На вкус вода оказалась… не слишком приятной. Но и отвратительной не была. Я опорожнила бутылку до половины, а потом предложила попить Ловчему:

– На вкус не ахти, но думаю, она чистая.

Он взял бутылку, но кинул на меня странный взгляд. Видно, не привык делиться. Если ему чего-то хотелось, он это просто забирал. Но сейчас приходилось действовать по-другому. И он должен был к этому приноровиться.

Я прищурилась и процедила:

– Ты, наверное, уже понял – все. Ты больше не вожак. И никогда им не будешь. А идешь с нами только потому, что Невидимка решил, что твои клинки нам помогут – путешествие опасное. Не знаю, наверное, он прав. Но если ты попытаешься причинить вред кому-то из нас, в особенности Теган, – это последнее, что ты успеешь сделать в этой жизни.

Бледные волчьи глаза сузились, исполосованные шрамами щеки втянулись, на лице выступила злая гримаса:

– Ты чо, угрожаешь мне?

– Не-а, не угрожает, – сказал подошедший сзади Невидимка. – Просто правду говорит.

Теган зарычала:

– Такие, как он, не меняются! Давайте его убьем и дело с концом!

– Хватит уже с нас смертей, – тихо отозвался Невидимка и положил руку ей на плечо. – Но не бойся. Я за ним буду присматривать. Лично. Он не посмеет тебя тронуть.

Вообще, должна признаться, в сердце у меня все-таки росло недовольство тем, что в нашей компании прибавилось спутников. Я тосковала по временам, когда нас было всего двое: Невидимка и я против враждебного мира. И тем не менее умом я понимала: одни не справимся, нужна помощь. Ведь непонятно, как далеко придется идти. Мы не нашли в библиотеке карт, чтобы проложить маршрут. Да, Невидимке что-то такое рассказывал отец, и мы надеялись, что сможем выйти из руин, если будем упорно идти и идти. Но я сомневалась, что это вообще возможно.

Вокруг лежал мертвый мир. Да, идея была такая, что мы вот пойдем-пойдем и отыщем живых людей, которые живут в целых домах, и у них там горит огонь в очаге и полно еды, – но я полагала, что с таким же успехом можно надеяться встретить бледных крылатых красавцев из моих фантазий. И думать, что вот сейчас они спустятся со звезд и заберут нас собой. Мечтать не вредно, как говорится. С другой стороны, это не повод сдаваться. Я выбрала веру – и верю в слова отца Невидимки. Возможно, сказки еще обернутся былью.

– На, поешь кукурузы со сливками, – и я передала Теган здоровенную банку.

Она принюхалась – прямо как Ловчий. Кстати, скажи ей это, она точно взбесится. Теган наверняка не захочет иметь ничего общего со своим мучителем.

– Хм, на вкус оно лучше, чем на вид…

Если вода стухла, я скоро это почувствую. Желудок заболит, сыпь появится – все это симптомы грязной болезни. Но пока ничего такого не наблюдается. Я, конечно, очень бы хотела вымыться с мылом, как прежде, но приходится довольствоваться спешной помывкой в пруду. По большому счету не такая уж и серьезная это проблема.

Закинув за спину сумку, я отыскала темный уголок и свернулась под одеялом. Теган легла с другой стороны – она до сих пор тащила мою дубину, кстати. И не снимала руки с рукоятки даже во сне. Невидимка залег между нами и Ловчим. Его, похоже, ничто не беспокоило.

Пока мы спали, ничего плохого не случилось. Я проснулась первой – меня разбудила Теган, она попискивала во сне. Я положила руку ей на плечо, она подскочила – и тут же, с размаху, врезала мне кулаком по лицу, не разобравшись, кто перед ней. Я потерла щеки и улыбнулась:

– М-да, не буду тебя больше будить…

– Ох, прости…

– Кошмар приснился?

Она впилась нехорошим взглядом в Ловчего:

– Угу.

– Про него?

– Ну… Нет. Но про то, что его Волки со мной делали.

– Ты же говорила, что он первым пользовался всеми женщинами.

– Нет. Если кто-то притаскивал женщину, она принадлежала ему. Да, у него было право забрать себе добычу, но он им редко пользовался. Щедрый был…

Ее аж трясло от ненависти.

– Он только ради тебя сделал исключение.

– И ты винишь его в том, что тебе он не помог.

– Да! Конечно! Он же командовал – а они его слушались! Если б он велел прекратить и оставить меня в покое – они б меня больше не трогали!

– А на что ты годишься? Ты умеешь драться? – послышался голос Ловчего.

Он лежал сразу за Невидимкой. Я не заметила, как он проснулся, хотя Теган говорила громко, от таких криков сложно не продрать глаза.

– Охотиться умеешь? Одежду шить? Что-нибудь вообще полезное делать?

Теган смерила его злым взглядом и прошипела:

– Нет!

– Ну вот видишь. Ты годишься только на то, чтобы размножаться. А моя задача – держать стаю сплоченной. Чтобы детеныши охотились вместе и не разбегались, – заявил Ловчий.

Он сел и провел ладонью по светлым волосам. Они у него были прямо как у Перл – казались еще светлее на солнце и сейчас торчали вихрами.

– И я сумел это сделать. Лучше, чем прежние вожаки.

– Ага, а потом бросил их умирать. Потому что струсил возвращаться в одиночку.

Ловчий кинулся на нее, но Невидимка цапнул его за плечо и чувствительно встряхнул:

– Заткнитесь, оба.

Я прислушалась – неужели кто-то идет по нашему следу?.. Но услышала лишь стон ветра в опустевших комнатах. Вскочив, я скатала одеяло и подхватила сумку.

– Значит, так, – строго сказала я. – Вы оба должны позабыть, что между вами случилось раньше.

Теган аж лицом почернела, но я вскинула руку:

– Иначе мы никуда не дойдем. Вы думаете, мне легко? Я вообще могла бы лежать в тепле и безопасности на собственном мягком тюфячке и ни о чем таком не беспокоиться. Просто выполнять приказы и жрать от пуза. Но я здесь, на Поверхности, и мы идем, день за днем, и я не знаю, что ждет меня завтра, найду ли я пищу и воду и место для ночлега или проснусь с чьим-нибудь ножом у горла. Мне – нелегко. И чем дальше мы будем уходить от знакомых мест, тем тяжелее нам будет. Мы не знаем, что нас там ждет. Вообще ничего не знаем! Так что либо вы все начинаете с начала, либо… либо не начинаете. Но я больше такой ругани не потерплю. Если бы я не оставила позади то, что потеряла, я бы сошла с ума. Так что предлагаю вам двоим сделать над собой усилие и последовать моему примеру.

Меня все это не на шутку разозлило.

Потом я отвернулась и расстегнула рубашку. Вытащила из рукава руку и осмотрела укус. Надо было бы заняться раной еще вчера, но сил не хватило. Кожа вокруг раны стала красно-фиолетовой, разодранные края раздулись и саднили. М-да, непонятно, чем это все может обернуться… Я промыла рану водой, обтерла и полезла в сумку за мазью. Пахла она так же ужасно, как и когда Флажок вручила мне банку. Брр, какая липкая. И противная… я наложила ее на рану, и кожа отозвалась огненной болью. Я зашипела, глаза непроизвольно наполнились слезами, и вдруг ни с того ни с сего на меня накатила жгучая тоска по дому.