Аластер Рейнольдс - Ковчег спасения. Пропасть Искупления

Илиа умолкла, прислушиваясь к пению насоса, довольная, что тот не сломался сразу же после починки.

– Возможно, ты заслужил муку. Заслужил ад за все содеянное. Но лишь тебе одному известно, каково жить в твоем состоянии, причем так долго. Ты один знаешь, лучше ли ада твоя нынешняя жизнь.

Под ногами задрожало – словно отголосок далекого землетрясения. Интересно, это запланированная операция по массированной откачке или капитанский ответ?

– Может, теперь тебе легче? Ведь ты освободился от бренного тела, стал душой своего корабля. Чего еще желать настоящему капитану?

Ответа не последовало. Вольева помолчала несколько минут, ожидая внезапную дрожь в переборках или подобный же таинственный знак.

Ничего.

– Насчет робота… спасибо тебе. Он помог.

Но корабль не ответил.

Однако с тех пор роботы всегда помогали чем и где могли. Если намерения Илиа были очевидными, ремонтники мчались к нужному месту с комплектом инструментов. Если работа затягивалась, приносили из действующей кухни пищу и питье. Если Вольева прямо просила корабль доставить что-либо, она не получала ничего. Если же говорила как бы сама с собой, желая вслух того или иного, корабль с готовностью исполнял. Не всегда его вмешательство оказывалось полезным, но оставалось впечатление искреннего желания удружить.

А может, сросшийся с кораблем капитан – не более чем абсурдная фантазия? Может, помочь старается не Джон Бренниген, а машинный низкоуровневый интеллект? А единственная причина помощи – заложенные в примитивный интеллект, на уровне рядового робота, базовые программы? Вдруг монологи, увещевания и просьбы слушал не капитан, а нечто, по-человечески разумное лишь в воображении Илиа Вольевой?

Но потом объявились сигареты.

Илиа о них не просила и не подозревала даже, что на корабле может быть запас – кроме сделанного ею самой и уже исчерпанного. Она тщательно исследовала сигареты. Похоже, их произвели несколько десятков лет назад на торговой планете, куда однажды занесло «Ностальгию по бесконечности». Вряд ли они сделаны на корабле из подручных материалов. Слишком хорошо пахнут. Илиа глазом не успела моргнуть, как докурила до фильтра. Вкус чудесный! Выкурила вторую – ничуть не хуже.

– Да где же ты их взял?! – воскликнула Илиа, не сдержавшись. – Почему я до сих пор…

Она недоговорила, глубоко затянувшись, – рада была заполнить легкие впервые за много недель чем-нибудь поприятнее застоялого корабельного воздуха.

– Впрочем, не важно. Зачем мне знать? Спасибо огромное!

С тех пор Илиа не сомневалась: Бренниген рядом. Только член экипажа мог знать о привычках своего товарища. Как ни программируй машину на услужение человеку, по собственной воле она сигарет не подкинет. Значит, корабль хочет помириться и подружиться.

Но сближение продвигалось медленно и трудно. Временами корабль снова впадал в кататонию, роботы по нескольку суток отказывались повиноваться. Иногда это случалось по вине Илиа – она перегибала палку, пытаясь разговорить Бреннигена с помощью дешевых психологических трюков. Укоряла потом себя, понимая, что в психологии не сильна. Да и вся чудовищная заваруха началась, когда Вольева поэкспериментировала с артиллеристом Нагорным, а он сошел с ума. Если бы не экспериментировала, не пришлось бы нанимать Ану Хоури, и все могло бы пойти по-другому…

Когда жизнь возвращалась в нормальное русло и роботы снова слушались, Илиа старалась не сболтнуть лишнего. Неделями не пыталась заговорить с капитаном. Но непременно возобновляла попытки, делаясь все наглее, пока снова не вызывала кататонический приступ. Но она не отступалась, чувствуя между обидами небольшой, но вполне явственный прогресс.

Очередной приступ случился спустя шесть недель после визита Хоури. Кататония растянулась на целых два месяца, чего не бывало раньше. Поэтому Илиа прождала три недели, прежде чем снова отважилась на переговоры.

– Капитан, послушай. Я много раз пыталась до тебя достучаться. Кажется, пару раз удалось, и ты понял, чего я хочу. Честное слово, я догадалась: ты не был готов к ответу. Но мне очень нужно рассказать тебе кое-что про Вселенную, про тварей, явившихся сюда, к нам.

Стоя посреди рубки, Илиа позволила себе говорить громче, чем требовалось для нормального разговора. Ведь могла произнести речь где угодно, корабль наверняка бы услышал. Но в этом месте, некогда служившем средоточием власти над кораблем, монолог звучал не столь глупо и напыщенно. Звук отражался от стен, делал голос красочней, глубже. Илиа нравилось. Она артистично взмахнула окурком:

– Возможно, ты и сам уже все знаешь. Наверняка успел присоединиться к датчикам и камерам внешнего наблюдения. Правда, я не представляю себе, как ты обрабатываешь потоки данных и интерпретируешь их. Не своими же глазами смотришь. Наверное, даже для тебя странно видеть Вселенную глазами четырехкилометровой машины. Но ты всегда был на диво живучим, ко всему приспосабливался с поразительной ловкостью. Рано или поздно приспособишься и к этому.

Капитан не ответил, но и признаков ухода в ступор не проявил. Браслет на руке Илиа показывал: роботы функционируют по-прежнему.

– Но смею думать, про черные машины тебе пока ничего не известно – не считая того, что услышал от Хоури во время ее недавнего визита. Наверное, гадаешь, что это за штуковины. Объясню: мы имеем дело с пришельцами. Откуда они явились, мы не знаем. Но они уже здесь, в системе Дельта Павлина. Помнишь Силвеста? Как я догадываюсь, он-то их и вызвал, когда забрался в Цербер.

Само собой, если капитан был способен помнить прошлую жизнь, то уж точно помнил Силвеста. Именно его затащили на борт, чтобы вылечить Джона Бреннигена. Но Силвест вел свою игру, он обманул экипаж, чтобы проникнуть в Цербер.

– Конечно, я высказываю сплошные догадки, но они логичны и хорошо объясняют факты. Хоури знает о машинах больше меня. Но эти знания получены таким образом, что их вряд ли можно передать другим. Да и непонятного остается предостаточно.

Илиа рассказала капитану о событиях последнего времени, подкрепив свои слова демонстрацией видеофрагментов на сферическом дисплее. Сообщила, что рой ингибиторов принялся разбирать три меньшие планеты, высасывая их внутренность и превращая материал в орбитальные кольца.

– Выглядит это грозно, – подытожила Илиа. – Но не так уж и далеко за пределами наших возможностей. Пугаться не стоит, по крайней мере сейчас. Однако хотелось бы все-таки знать, что они нам готовят…

Забор планетного материала прекратился внезапно и согласованно две недели назад. Расположенные по экватору искусственные вулканы прекратили изрыгать материю, выбросив разом последнюю порцию на орбиту.