Ромен Люказо - Лаций. В поисках Человека

Они сделали круг почета над городом, отдав должное его величию, и нырнули – так, чтобы можно было подлететь к нему снизу; замедлили скорость и стабилизировались. Посреди оболочки из матового металла, на которой стоял город, в тишине открылись широкие шлюзы, впуская в саму гавань, место темное и такое огромное, что вмещало в себя стальных монстров – знать Урбса.

«Транзитория» скользнула внутрь. Она с осторожностью пробиралась по лабиринту тоннелей, пока не достигла точки, где ей предстояло остановиться. Из-за размеров места абсурдно было говорить о посадке на палубу, и все же именно это происходило. С аккуратной грацией кита, плывущего против течения, корабль замедлил скорость, совершая последний заход. Ни один летчик-человек не смог бы, пользуясь единственно своими возможностями, совершить настолько точный маневр. На потолке – вернее, на перегородке со стороны города – свешивались в пустоту пучки телескопических труб шириной в несколько метров, ожидая контакта. В абсолютном молчании длинные патрубки пришли в движение, словно щупальцы какого-то несуществующего зверя, и выровнялись вдоль люков Корабля, который поднимался, пока не коснулся зоны стыковки. Мощная вибрация сотрясла металлическую конструкцию. Посадка состоялась.

Глухой удар при стыковке оторвал от дел всех обитателей Корабля. На носу два лейтенанта Отона – Рутилий и Аттик – обменялись многозначительными взглядами, пока маленькая группа деймонов заканчивала подготовку к выходу за пределы корабля. Бледные создания, более высокие и тонкие, чем люди, натянули легкие защитные комбинезоны. Они находились в доке обслуживания, угнездившемся прямо внутри обшивки и наполненном трубками и клапанами. В одной из его перегородок была прорезана застекленная дверь, окруженная стрелочными индикаторами и автоклавами. Люк вел в резервуар. Ржавчина без ложной скромности атаковала здесь потолки – влажность каплями стекала вниз, в типичном для Корабля соседстве крайней изощренности с неухоженностью.

– Вы уверены, что Отон не в курсе нашего плана? – спросил Аттик.

Рутилий искоса взглянул на него, и, хотя кожа его была синтетической, лицо на миг показалось усталым. А может, усталыми были глаза.

– Он хозяин на борту, всесведущий и всемогущий. Но вы же знаете Отона. Его правая рука не ведает, что делает левая. Мы и есть левая рука…

– А может, и правая, – ответил Аттик с улыбкой, на которую его собрат не отозвался.

– Помните, что вы никоим образом не должны мешать переговорам. Никто не должен заметить ваше присутствие или присутствие ваших деймонов, а вот они должны все подмечать, все слышать…

– И поддерживать с вами контакт. Я знаю все об этом плане, мы составляли его вместе.

– Я опасаюсь предательства, Аттик, со стороны наших бывших союзников. Отон видит в этом новую возможность. Я бы предпочел, чтобы он заговорил о вероятном заговоре. Отон рвется вперед без всякой осторожности, будто его душа по-прежнему остается в «Транзитории». Первый каприз наших врагов – и он погибнет.

– Он рассчитывает на то, что они ничего не знают. И к счастью, ответственный за безопасность до сих пор не разучился шпионить под дверями и подслушивать разговоры собственного хозяина. Я-то думал, время смягчило вас, мой дорогой друг, но ваша подозрительность не уменьшилась ни на йоту. Ну, будет, я верну вам Отона целым.

– Удачи, друг, – серьезно ответил Рутилий.

Он легко коснулся плеча собрата. В последний раз они расставались несколько веков назад, а сейчас не могли с уверенностью сказать, что встретятся вновь.

Деймоны выстроились гуськом. Аттик встал последним. Рутилий подошел к красному клапану, совсем крошечному в его массивных руках, и нажал. Люк открылся, и первый автомат, изогнувшись, протиснулся в него своей долговязой фигурой. Люк наполнился солоноватой водой, в которой это создание плыло, отдаляясь, пока цикл не подошел к концу. Операция повторялась, пока Рутилий не остался в доке один.

Он замер в неподвижности с закрытыми глазами, слегка наморщив лоб от беспокойства. Нелегко предсказать, что произойдет в следующие сутки, но именно они станут решающими. «Транзитория» заплатила за победу высокую цену. Против организованной оппозиции ей не выстоять. Людопсы, из которых получилось опасное – и до сей поры секретное – оружие, укрылись на своем острове. Они не станут защищать Отона ценой жизни. Оставались Аттик и Рутилий со своими нечестными приемами. Рутилий скривился. Опасаться всех и вся, предвидеть худшее и готовиться к нему – в этом ему не было равных. А старинных союзников Отона он боялся как чумы. Однако паранойя не означает, что против вас не готовят настоящего заговора. Непринужденным жестом он положил руку на рычаг красного цвета, окруженный предостерегающими знаками. Несмотря на примитивный вид, тот среагировал на особый отпечаток руки Рутилия и подчинился его воле. И деймон поднял заслонку, отправляя в космос все содержимое резервуара. Другим мысленным движением он тут же отправил лаконичное послание: « От Рутилия, слуги Отона, Порту автоматов Урбса. Сообщаю об утечке (H 2 O плюс небольшое количество органических элементов), произошедшей из-за незначительной аварии (осложнения после недавней стычки с варварами). Риска химической, биологической или радиологической природы не несет. Прием».

Ноэм, отвечающий за Порт, доложил о сообщении и обозначил, что не собирается ничего предпринимать по этому поводу, если только ситуация не изменится.

В окружающей Корабль ледяной темноте несколько миллионов литров воды хлынули, как из гейзера, под воздействием разницы в давлении. Вода, в которой плавали всякого рода обломки, тут же затвердела. Никто не заметил силуэты автоматов, которые тихо неслись в пустоте, пока не достигли одной из стен огромного ангара.

На острове вибрация при посадке прошла по миниатюрному морю и подняла недолгие волны – не землетрясение, скорее легкая дрожь. Впрочем, достаточно ощутимая.

Эврибиад в набедренной повязке, со склеившейся от пота шерстью, тут же прекратил свою работу на пляже и поспешил к деревне.

Фотиду окружала делегация, пришедшая, видимо, с одного из ближних хуторов. С тех пор, как «Транзитория» поспешно отправилась в космос, на острове жило всего около десяти тысяч людопсов. Некоторые до сих пор не поняли произошедшего. Все они были из высших слоев общества и научены служить Отону. Господь взял с собой лучших, многие из них родились в лабораториях Аттика, а потом были внедрены в население, чтобы повысить интеллектуальный уровень расы. Конечно, то не их вина, но кибернета это беспокоило.

Вдобавок он подозревал, что и его супруга, Фотида, сама из таких. У них не было времени увидеться за то короткое время, которое прошло с момента отлета с Кси Боотис и их встречи – по меньшей мере напряженной. А теперь… Фотида взяла на себя обязанности дяди, полемарха Фемистокла, и всего за несколько часов заручилась поддержкой Лаоса. Эта роль ей подходила, и Эврибиад был счастлив отойти в сторону.