Nikol Sax - Мастерская по наковальне новых душ

– Это испытание для всей нашей Семьи…

– Да, Рози. И самая большая нагрузка ляжет на душу нашей мамы. Ей предстоит отстаивать нашу Династию в «Совете»…

– И кто прибудет от других династий? – поинтересовался Рен.

– Все шестнадцать представителей остальных семейств во главе с их представителями в Совете. Мама уже связалась с ними.

– Алтей, где же он!? – сказала Рози, устремив взор в бескрайний космос, усыпанный звездами.

– Дети, нам уже пора, – сказал мужчина, обнимая детей.

– Папа, нам нужно кое-что тебе сказать…

– Да, милая Рози, я слушаю.

– С Реном случилось что-то необычное, когда он сюда добирался. Я его нашла лежащим на земле на окраине леса возле ручья… А самое интересное – вода…

– Что с водой? – напряженно перебил Рози отец.

– Вода окружила его… Но, почувствовав мое приближение, отступила.

– Возможно, мы ошибались по поводу Рода Рыб, и они знают о случившемся. Но зачем им Рен?! Это уже интересно…

– Я думаю, этот вопрос может также подождать, как и вопрос о моем возращении из Академии. Я не пострадал, душа моя цела, – добавил Рен, стараясь увести разговор в другое русло.

– Утро вечера мудренее. Сейчас мы ничего не решим…

Мужчина-исполин взял за руки Рози и Рена. Подняв взор к Аве, исполины растворились в тишине леса.

Машина неслась по пустой трассе, рассекая попутный ветер массивным белым бампером. Вокруг стояло вечернее спокойствие раскинутых полей пшеницы. Лучи солнца отдавали последние реверансы этому дню, заливая горизонт яркими красками, градиентом уходящими в синь неба.

Ева смотрела в открытое окно машины, наслаждаясь ароматом вечерних полей. Ее рука играла со скользящим потоком воздуха, пытаясь уловить миг, который больше никогда не повторится. Возможно, в следующий раз небо будет синее, закат ярче, поля туманнее, а погода приятнее. Но именно такое состояние, как сейчас, неповторимо, и это касается не пейзажей вокруг, а состояния души и восприятия окружающего мира. Для кого-то этот миг может показаться вполне обычным, и он даже его не заметит, а кто-то ощутит в нем смысл жизни.

– Ева, закрой окно. Что-то становится прохладно.

– Возьми лучше свитер, – предложила Ева, протягивая коричневый сверток водителю машины. – Так будет теплее и мягче.

Агния, не отрываясь от ведения машины, накинула поверх жакета свитер дочери.

– А ты права. Когда ты вечно в деловом костюме, который может одарить тебя только холодным сковыванием, забываешь эту роскошь тепла, получаемую от всего лишь свитера.

– Я удивлена…

– Чем это?

– Я всегда думала, что ты любишь свои костюмы…

– Ну это та любовь, которую приходится любить…

– Мам, ты сегодня философ. И мне это нравится.

Агния, сделав небольшую паузу, произнесла:

– Я в детстве хотела стать писателем и сочинять сказки. Но окружение сказало: «Быть судьёй престижно», и я пошла на юридический.

– А ты не жалеешь, что пошла на юридический? Представляешь, ты сейчас могла бы быть великим писателем и создавать такие шедевры, как «Гари Поттер». Или писать про неизведанные миры, как Бернар Вербер. А может быть, вообще создать новый жанр в мировой литературе и получить за это Нобелевскую премию.

– Нет, не жалею, – улыбаясь фантазиям дочери, произнесла Агния.

– И даже никогда не посещала мысль? Вот даже на секундочку?

– Моя милая Ева, жалеют и заглядывают в прошлое, и думают, как могло бы быть, только те, кто в настоящем несчастен и даже в чем-то разочарован. Не поступив на юридический, я не встретила бы твоего папу и у нас не появилась бы такая прекрасная дочь, как ты, – сказала Агния, погладив по щеке свое чадо. – Во всём есть свой сакральный смысл. Наша жизнь – удивительная вещь, и каждое принятое решение ведет нас именно туда, куда мы заслуживаем и где должны быть. Своими действиями и думами мы определяем наш путь, и сожалеть об этом не имеет никого смысла. В каждом принятом тобой решении в первую очередь отражаешься ты сам. Единственное, что я допускаю, – это строить планы на будущее.

Ева вздохнула и посмотрела в окно, где был всё тот же статичный пейзаж.

– Ева, меня всё же беспокоит открытое окно, ты можешь заболеть…

– Мама, не переживай, я наслаждаюсь погодой, – немного подумав, Ева добавила: – А мечты? Что делать с ними? Они же зачем-то появляются в наших головах?

– Мечты – это прерогатива юношества с его максимализмом. В дальнейшем мечты либо забываются, либо превращаются в цели всей жизни, но не всегда достижимые. Так и живут в этой погоне, забывая о настоящем. А кто-то вообще забывает жить, застревая в своём воображении.

– Мам, а ты счастлива? Тебе нравится твоя жизнь?

– Конечно, по-другому быть не может. У меня есть ты, – делая маневр вправо, не задумываясь произнесла судья.

– А папа?

– Я думаю, что да. А разве ты никогда у него об этом не спрашивала?

– Как-то не случалось…

– Почему? У вас же с ним такая связь.

– Я не знаю. В наших разговорах он любил свои монологи, которые изредка перерастали в диалоги.

– Да, пофилософствовать он любит… любил, – с грустью добавила Агния.

– Мам, а как ты думаешь, ему сейчас хорошо?

– Честно говоря, не знаю, никто не знает… Но мне хотелось бы думать, что и сейчас он счастлив…

– Мне тоже…

В машине повисла тишина, каждый углубился в свои думы. Большие глаза Евы направили взор в небо, где уже зажигались первые звезды во главе с их предводительницей луной. Смотря за бескрайние горизонты, куда несла её машина, она поняла, что сегодняшний день, которого так боялась, уже подходит к концу, и она пережила его на удивление спокойно. И как ни странно, день, ассоциирующийся с ужасным, стал для неё откровением. Откровением с её мамой.

Путь домой был не близок. По радио звучала музыка.

Путь домой был не близок

Самое лучшее время для размышлений – это то время, когда ты чувствуешь свободу всей душой, даже если пристёгнут в кресле машины, идущей на скорости.

Сегодня я задалась вопросом: «Почему все думают, что АД – это страшно, а РАЙ вообще существует, и это хорошо?»

В какую-то секунду мне стало интересно, неужели живущим людям на Земле не приходило в голову, что АД и РАЙ придумали такие же люди, как они, чтобы просто управлять человеческим разумом под страхом неминуемой гибели? А возможно, мы уже все в том самом аду, и самое жестокое наказание для всего человечества – это обманывать себя искажённой действительностью. «Действительностью», в которой господствует система, помешанная на постоянном навешивании ярлыков и определении чётких границ, где проходит то самое зло или добро. Эти границы, наполненные абсурдом, кричат во все стороны, внушая страх, что мы все сгорим в аду за неповиновение им. И решают объёмы хранилища, того самого добра, за соблюдение которого откроют возможность попасть в рай. При этом люди забывают о своей душе, загоняя её в выдуманные золотые клетки. Так интересно, мы живем в век, когда человек может совершать полёты в космос к звездам, но при этом уверены, что после смерти нас ждут котлы с вилами или мягкие поля.