Кира Брид-Райсли - Пять ночей у Фредди. Серебряные глаза

Джессика плюхнулась на кровать, потянулась и повернулась к Чарли.

– Итак, расскажи о себе, – предложила она доверительным тоном, передразнивая не то ведущего ток-шоу, не то чью-то не в меру любопытную мамашу.

Чарли неловко пожала плечами, моментально почувствовав себя не в своей тарелке.

– Что ты имеешь в виду?

Джессика рассмеялась.

– Не знаю! Дурацкое начало беседы, да? Я хочу сказать, разве можно нормально ответить на подобный вопрос? М-м-м, как насчет школы? Есть симпатичные парни?

Чарли тоже вытянулась на кровати, скопировав позу Джессики.

– «Симпатичные парни»? Нам что, по двенадцать лет?

– И все же? – не отставала Джессика.

– Не знаю, – ответила Чарли. – Не так чтобы много.

Народу в ее классе было немного. Большинство одноклассников девушка знала еще с тех пор, как переехала вместе с тетей Джен, и встречаться с кем-то из них «в том самом смысле» ей совершенно не хотелось. Она так и сказала Джессике.

– В основном девушки встречаются с парнями постарше, если хотят с кем-то встречаться, – подытожила она.

– И как же обстоят дела с парнями постарше? – поддразнила ее Джессика.

– Никак. Наверное, я всегда ждала, пока вырастут ребята из нашей компании.

– Точно! – Джессика расхохоталась, торопливо придумывая, чем бы поделиться с подружкой. – В прошлом году был один парень по имени Донни, – сказала она. – Смотрел на меня как на сумасшедшую, честное слово. Он был так мил со всеми. Постоянно одевался во все черное, и у него были такие густые черные волосы, что я не могла ни о чем другом думать, только о том, как сяду рядом с ним и уткнусь носом в его макушку. Я так переживала, что даже умудрилась получить двойку по тригонометрии. Он был ужасно артистичный, поэт, а еще повсюду носил с собой такую тетрадь в черной кожаной обложке и постоянно что-то в ней строчил, но никому не показывал. – Она мечтательно вздохнула. – Я все думала, как бы уговорить его почитать мне эти стихи, чтобы я могла лучше понять его душу, понимаешь?

– И как, он показал тебе свои стихи? – спросила Чарли.

– О да, – с энтузиазмом кивнула Джессика. – В конце концов я попросила его показать, ну знаешь, он был такой застенчивый и ни за что бы не заговорил первым, и мы ходили в кино, а потом поднялись на крышу его многоквартирного дома, и я рассказала ему, как мечтаю изучать древние цивилизации и отправиться на археологические раскопки и все такое. И он показал мне свои стихи.

– И ты поняла его душу? – спросила Чарли, вне себя от радости – ведь она участвует в самом настоящем девчачьем разговоре! Прежде ей и в голову не приходило, что она будет болтать о таком. Чарли с энтузиазмом кивнула. «Ой, не переборщить бы с восторгами». Она постаралась успокоиться, а Джессика подскочила на кровати и прошептала:

– Стихи оказались ужасными. Кто бы мог подумать, что можно сочинять такой напыщенный и скучный бред. Я хочу сказать, пока я читала эту писанину, мне было за него стыдно. – Она закрыла лицо ладонями.

Чарли засмеялась.

– И что же ты сделала?

– А что я могла сделать? Сказала, что он бездарность, и ушла домой.

– Погоди, что, прямо так? Сразу после того, как прочитала стихи?

– Да, я все еще держала в руке ту его тетрадку.

– О Джессика, это ужасно! Ты, наверное, разбила ему сердце!

– Знаю! Я чувствовала себя просто ужасно, но слова будто сами собой вырвались. Я просто не смогла остановиться.

– Он, наверное, перестал с тобой разговаривать после того случая?

– О нет, он вел себя очень вежливо. Зато сейчас он занимается статистикой и экономикой и носит вязаные жилетки с узором из цветных ромбов.

– Ты его уничтожила! – Чарли швырнула в Джессику подушкой, но та ловко ее поймала.

– Я знаю! Возможно, он станет биржевым маклером, а не нищим поэтом, и все это целиком и полностью моя вина. – Она улыбнулась от уха до уха. – Брось, в один прекрасный день он меня поблагодарит.

Чарли покачала головой и спросила:

– Ты и вправду мечтаешь стать археологом?

– Ага.

– Ух ты, – хмыкнула Чарли. – Прости, я думала… – Она опять покачала головой. – Извини, это очень крутая мечта.

– А ты думала, я хочу податься в модную индустрию? – спросила Джессика.

– Ну, в общем, да.

– Все в порядке. Когда-то так и было. В смысле, мне нравится мода, но лишь в определенной степени. Очень увлекательно думать о том, как жили люди тысячу лет назад, или две тысячи, или десять. Они ведь были такими же как мы, и все же другими. Мне нравится представлять, как люди жили в другие эпохи, и кем была бы я, если бы родилась в то время. Ну да ладно. А что насчет тебя?

Чарли перекатилась на спину и стала смотреть в потолок, обитый кое-где отстающим, покрытым пятнами пенопластом; прямо у нее над головой он был положен криво. «Надеюсь, под этим покрытием нет клопов», – подумала девушка.

– Не знаю, – медленно проговорила она. – Думаю, это очень круто: то, что ты знаешь, кем хочешь быть. А вот у меня пока нет определенного плана на будущее.

– Ну, все равно тебе не обязательно составлять его прямо сейчас, – заметила Джессика.

– Наверное, – согласилась Чарли. – Только, понимаешь… Вот ты уже знаешь, кем хочешь быть; Джон понял, что хочет стать писателем, едва взяв в руки карандаш, и он уже издается; Карлтон… Не знаю, чем он планирует заниматься, но невооруженным взглядом видно, что он себе на уме, даже когда дурачится. А вот я вообще не определилась, в какую сторону двигаться.

– Это неважно, поверь, – сказала Джессика. – Думаю, большинство людей в нашем возрасте понятия не имеют, кем быть. К тому же я ведь вполне могу передумать, завалить экзамены в колледж – да мало ли что может случиться. Никогда не знаешь, что будет с тобой завтра. Эй, я собираюсь переодеться. Спать хочется.

Она отправилась в ванную, а Чарли осталась на месте и продолжила разглядывать обшарпанный потолок. Кажется, у нее уже складывается нехороший пунктик: она упорно отказывается думать о прошлом и будущем. «Живи настоящим», – говорила ей тетя Джен, и Чарли никогда не забывала об этих словах: «Не зацикливайся на прошлом, не волнуйся о том, что может никогда не случиться». В восьмом классе Чарли отправилась на урок труда, потому что в глубине ее души жила смутная надежда: что, если проявится ее унаследованный от отца талант? Однако чуда не произошло. Ей удалось сколотить кособокий скворечник, который они потом повесили на заднем дворе. Больше Чарли не ходила на уроки труда, а скворечник привлек всего одну белку, да и то шустрая зверушка моментально свалила его на землю.

Джессика вышла из ванной, облаченная в полосатую розовую пижаму, и Чарли тоже пошла готовиться ко сну: переоделась и торопливо почистила зубы. Когда она вернулась в комнату, Джессика уже лежала под одеялом, а лампа на ее прикроватном столике была выключена. Чарли выключила и свою тоже, но в окно по-прежнему лился свет с расположенной за мусорными контейнерами парковки.