Морган Райс - Первая Арена. Охотники за головами

Я вхожу в черноту одного из туннелей и в этот миг чья-то рука с силой обвивается вокруг моего рта и тянет назад. Другая рука закрывает рот Бену и также тащит его назад.

Нас поймали и вернули во тьму. Меня крепко держат в нише в стене в сильных, смертельных тисках. Я не могу сопротивляться. Стоя там, я решаю, что скоро умру.

Группа охотников за головами пробегает мимо по туннелю, думая, что они преследуют нас. Я не могу поверить в это: мы от них отделались.

Теперь я благодарна, что нас оттащили в сторону. Когда рука ослабляется и освобождает мой рот, я думаю, почему похититель решил нам помочь. Он полностью убирает руку и я смотрю через плечо и вижу огромного солдата, одетого в черное, но без маски. Он выглядит не так, как все. На вид ему около 22 лет, у него превоходная фигура, волевой подбородок и короткие каштановые волосы. Он возвышается над нами и смотрит сверху вниз зелеными глазами, которые представляют удивительный контраст с его поведением: они излучают мягкость и кажутся совершенно не к месту на его лице.

– Пошли за мной, – говорит он торопливо.

Он поворачивается и исчезает в боковой двери, спрятанной в стене. Бен и я обмениваемся взглядами и тут же следуем за ним, пригнувшись и пройдя через дверь в подсобное помещение.

Это человек только что спас нас. А я без понятия, кто он.

Солдат подходит и закрывает за нами дверь. Это маленькая комнатка, похожая на камеру, с маленьким окошком под самой крышей. Через него не проходит солнечный свет и я решаю, что сейчас ночь. В комнате также работает лишь одна маленькая красная лампочка аварийного освещения. Он оборачивается к нам и мы стоим так, друг напротив друга.

– Почему ты спас нас? – спрашиваю я.

– Вы еще не спасены, – отвечает он холодно. – Там еще полно этих существ, высматривающих вас. Вам нужно отсидеться до утра. Тогда мы сможем попытаться. Шансы наши малы. Но у нас нет выбора.

– Но почему? – требую я ответа. – Почему ты это делаешь?

Он отходит и еще раз проверяет замок на двери. Затем, повернувшись снова к нам он шепчет: «Потому что я тоже хочу выбраться отсюда.»

Я стою тихо, с одной стороны от меня Бен, с другой – солдат. Я слышу за дверью топот толпы, которая бежит по проходу. Вопли и крики, кажется, никогда не прекратятся, разъяренная толпа ищет нас и избивает друг друга. Я открыла ящик пандоры: по ту сторону двери сейчас просто мессиво. Я молюсь, что никто другой не подумает искать в нише в стене – а если подумает, что замок выдержит.

Мои страхи воплощаются в жизнь и я слышу, как за ручку двери дергают. Солдат медленно достает пистолет и направляет его на дверь. Он крепко держит пистолет нацеленным на дверь.

Я стою и дрожу, по спине моей струится пот, хотя в помещении холодно. Некто снаружи продолжает возиться с ручкой. Если она откроется, нам конец. Возможно, мы убьем первого, но выстрел привлечет остальных и вся толпа обнаружит нас. Я задерживаю дыхание на бесконечное количество времени и в конце концов возня прекращается. Я слышу, как он разворачивается и бежит прочь.

Я вздыхаю с облегчением. Вероятно, это просто кто-то, ищущий убежища. Солдат тоже медленно расслабляется. Он опускает пистолет и сует его в кобуру.

– Кто ты? – спрашиваю я, говоря шепотом из страха, что кто-то услышит.

– Мое имя Логан, – говорит он, не протягивая руки.

– Я – Брук, а это… – начинаю я, но он обрывает меня.

– Я знаю, – говорит он отрывисто. – Всех бойцов объявляют.

Конечно.

– Ты все еще не ответил на мой вопрос, – опять спрашиваю я. – Мне не нужно твое имя. Я спросила, кто ты.

Он холодно и вызывающе смотрит на меня.

– Я один из них, – говорит он неохотно. – Ну, точнее, был.

– Охотник за головами? – спрашивает Бен, в его голосе слышится удивление и отвращение.

Логан качает головой.

– Нет, я охранник. Я работаю на арене. Я никогда не ходил на миссии охотников.

– Но это все равно ставит тебя на их сторону, – бросаю я и слышу в своем голосе осуждение. Я знаю, что должна сделать ему поблажку – ведь он спас нас. Но все же, я думаю о тех людях, которые забрали Бри, и мне трудно проявить сочувствие.

Он пожимает плечами: «Как я уже сказал, я перестал им быть.»

Я смотрю на него.

– Ты не понимаешь, – пытается он объяснить. – Здесь нет вариантов. Или ты вступаешь в их ряды, или умираешь. Все просто. У меня не было выбора.

– Я бы выбрала смерть, – говорю я с вызовом.

Он глядит на меня и в тусклом свете я вижу глубину его зеленых глаз. Я не могу не заметить, против своей воли, как они великолепны. Они скрывают внутреннее благородство, рыцарство, которого я никогда раньше не встречала.

– Правда? – спрашивает он, оглядывая меня. – Возможно, это и так, – произносит он наконец. – Возможно, ты лучше меня. Но я сделал все, чтобы выжить.

Он шагает по комнате, проходя к ее дальней стороне.

– Но, как я и сказал, это все теперь не важно, – продолжает он. – Прошлое остается прошлым. Я выбираюсь.

Я осознаю, насколько была субъективна, и чувствую себя виноватой. Может быть, он прав. Может быть, если бы я продолжала жить в городе, я бы тоже присоединилась к ним. Я не знала, какое давление на него оказали.

– И что теперь? – говорю я. – Ты покидаешь их? Дезертируешь?

– Я ухожу, – отвечает он. – Мне хватило. Когда я смотрел, как ты дерешься, во мне что-то изменилось. У тебя великий дух. Я понял, что это мой шанс уйти, даже если я умру, пытаясь.

Я слышу искренность в его голосе и знаю, что он говорит правду. Я удивлена, что это я вдохновила его. Я не старалась никого вдохновить – просто пыталась остаться вживых. И я благодарна за его помощь.

Но исходя из количества ног, чей топот я слышу за дверью, мне кажется, что это гиблое дело. Я не вижу способов выбраться отсюда.

– Я знаю, где здесь лодка, – продолжает он, как бы читая мои мысли. – Она пришвартована на западной стороне, на 42-й. Это маленькая моторная лодка. Раньше на ней патрулировали Гудзон. Но первый патруль не выйдет раньше рассвета. Если я доберусь до туда до рассвета, я смогу выкрасть ее. И отвести вверх по реке.

– Куда? – спрашиваю я.

Он смотрит прямо на меня.

– Куда ты поедешь? – настаиваю я.

Он пожимает плечами: «Я не знаю. Это не важно. Куда угодно, главное отсюда. Туда, куда выведет река, наверное.»

– Ты думаешь, что сможешь выжить в горах? – неожиданно спрашивает Бен. Я слышу резкость в его голосе, что-то незнакомое, чего я раньше не слышала. Если бы я не знала его хорошо, это бы прозвучало, как чувство собстенности. Как ревность.

Неожиданно мое лицо вспыхивает, когда я понимаю: у Бена есть ко мне чувства. И он ревнует к Логану.

Логан поворачивается и холодно смотрит на Бена. «Тебе ведь это удалось,» – произносит он. – «Почему мне не удастся?»