Жюль Верн - 20 000 лье под водой

Миновав Маркизские острова, «Наутилус» между 4 и 11 декабря преодолел еще около двух тысяч морских миль.

Плавание в открытом океане ознаменовалось встречей с огромным количеством кальмаров. Эти головоногие моллюски, лишенные внешней раковины, – родственники каракатиц и аргонавтов и уже во времена античности привлекали внимание натуралистов.

В ночь с 9 на 10 декабря «Наутилус» встретил на своем пути целые полчища кальмаров. Очевидно, происходила миграция этих животных, следующих за косяками мелкой рыбешки. На мой взгляд, масса стаи головоногих, с которой мы столкнулись, составляла несколько миллионов тонн. Мы наблюдали сквозь хрустальные стекла салона, как тысячи кальмаров, с силой выбрасывая воду, подобно ракетам, и перебирая своими десятью щупальцами, с удивительной скоростью преследовали рыб, поглощая их без числа.

Море щедро развертывало перед нами картины своей жизни, одна пленительнее другой!

В дальнейшем, проходя близ оживленных морских путей, мы все чаще встречали остовы судов, потерпевших кораблекрушение, догнивавшие в воде; а на морском дне во множестве ржавели старинные пушки, ядра, якоря, цепи и тысячи железных обломков.

Одиннадцатого декабря мы приблизились к берегам архипелага Паумоту, разбросанного на огромных пространствах Тихого океана. Большинство здешних островов и островков – коралловые атоллы. Держась намеченного курса, «Наутилус» проходил вблизи острова Клермон-Тоннер, самого любопытного из всей этой группы. Здесь мне представился случай воочию наблюдать колонии мадрепоровых кораллов, которым обязаны своим происхождением острова в этой части Тихого океана.

Миллиарды этих микроскопических животных создают величественные сооружения – окаймляющие рифы, барьерные рифы, атоллы и острова. А кое-где они возводят рифовые утесы – высокие отвесные стены, у основания которых глубина океана очень велика.

Мы прошли на расстоянии нескольких кабельтовых от подножия острова Клермон-Тоннер, и я не мог налюбоваться сооружениями, созданными микроскопическими зодчими. Известковые «цоколи» коралловых рифов, погруженные на триста метров в морские глубины, отливали перламутровым блеском при ярком электрическом свете нашего прожектора, и там бурлила жизнь.

Консель поинтересовался, сколько времени требуется полипам для возведения таких колоссальных массивов, и был крайне удивлен, когда я ответил, что, по вычислениям ученых, толща коралловых отложений за сто лет увеличивается всего на несколько сантиметров. А значит, для того, чтобы возвести такие стены, кораллам потребовалось почти двести тысяч лет!

Когда «Наутилус» поднялся на поверхность океана, я смог окинуть взглядом едва выступающий из воды и поросший пальмовыми рощами остров Клермон-Тоннер. Некогда он был совершенно бесплодным, но волны выбросили на берег, удобренный разложившимися останками морских существ и водорослей, кокосовый орех, созревший на дальнем берегу. Орех дал росток, со временем образовалась целая пальмовая роща. Листва пальм задержала испарение влаги – и возник ручей. Остров постепенно покрылся растительностью. Черепахи стали откладывать тут свои яйца. Птицы свили гнезда, появились мелкие грызуны и пресмыкающиеся. А за ними, привлеченный зеленью и наличием пресной воды, сюда прибыл человек.

К вечеру остров скрылся из виду, и «Наутилус» резко изменил курс. Пройдя тропик Козерога, подводный корабль направился на запад-северо-запад и прошел все расстояние между тропиками. И хотя лучи тропического солнца были немилосердно жгучими, от жары мы не страдали, потому что на глубине сорока метров температура воды не превышала десяти-двенадцати градусов.

Пятнадцатого декабря мы прошли западнее живописного архипелага Общества и острова Таити, жемчужины Тихого океана. Утром я заметил в нескольких милях высокие вершины этого острова, а в окрестных водах мы выловили несколько превосходных рыб – тунцов, альбакоров и похожих на морских змей двухметровых мурен.

К этому моменту «Наутилус» прошел 8100 миль, а позднее, когда мы следовали между архипелагом Тонга-Табу и архипелагом Мореплавателей, лаг «Наутилуса» отметил 9720 морских миль. Затем мы приблизились к островам Фиджи.

Эта группа островков, атоллов и более крупных островов вулканического происхождения растянулась на сто лье с севера на юг и на девяносто лье с востока на запад в юго-западной части Тихого океана. Самыми крупными здесь считаются острова Вити-Леву, Вануа-Леву и Кандюбон.

У берегов Вити-Леву «Наутилус» вошел в бухту Вайлеа. Здесь мы несколько раз закидывали драгу и извлекли со дна множество превосходных устриц. Бухта Вайлеа довольно велика, но если бы не злейшие враги устриц – морские звезды и крабы, пожирающие молодых моллюсков, скопление раковин привело бы к ее полному обмелению.

Двадцать пятого декабря, то есть в первый день Рождества, «Наутилус» миновал Новые Гебриды – архипелаг, открытый еще в 1606 году португальским мореплавателем Педро Киросом и исследованный французом Бугенвилем в 1768 году. Группа эта состоит из девяти больших островов, и в полдень мы прошли довольно близко от острова Ору, который показался мне сплошным лесным массивом, увенчанным высоким горным пиком.

А Нед Ленд тем временем приуныл, вспомнив празднование Рождества у себя на родине в кругу семьи и друзей.

Капитан Немо, не дававший о себе знать целую неделю, утром 27 декабря вошел в салон так, словно мы расстались с ним пять минут назад. Я как раз искал на карте местонахождение «Наутилуса». Капитан подошел ко мне и, указав точку на карте, коротко произнес:

– Ваникоро.

Это было название острова, у которого в 1788 году погибли на рифах оба корабля великого французского мореплавателя Жана-Франсуа Лаперуза – фрегаты «Буссоль» и «Астролябия».

Я вскочил на ноги.

– И мы сможем побывать на этих знаменитых островах?

– Если вам будет угодно, мсье Аронакс.

Вместе с капитаном Немо я поднялся на палубу и впился взглядом в горизонт.

На северо-востоке виднелись два островка вулканического происхождения, окруженные барьером коралловых рифов. Мы находились вблизи острова Ваникоро, у входа в маленькую гавань Вану. Остров был сплошь покрыт зеленью – от берега до самых гор, над которыми возвышался острый пик высотой около километра.

«Наутилус», пройдя через узкий пролив коралловый барьер, очутился в гавани за линией прибоя, глубина которой достигала местами пятидесяти метров. В тени мангров виднелись фигуры туземцев, с удивлением следивших за нашим судном, – должно быть, они принимали его за неизвестное морское животное, несущее угрозу.

Капитан Немо спросил, что мне известно о гибели Лаперуза, и я рассказал ему, что знал.