Жюль Верн - 20 000 лье под водой

Вдруг корпус судна слегка шевельнулся и начал выпрямляться. Никто из нас не произнес ни слова. Палуба под ногами постепенно становилась все более ровной. Так прошло десять минут.

– Но сумеем ли мы подняться на поверхность? – с сомнением проговорил я.

– Разумеется, – ответил Немо. – Как только резервуары освободятся от воды.

Он вышел, чтобы отдать распоряжения команде, и вскоре я заметил, что всплытие приостановилось. Это было разумно: «Наутилус» мог удариться о ледяной «потолок», поэтому ему следовало оставаться в пространстве между двумя слоями льда.

– Пожалуй, мы выкрутились! – заметил Консель.

– Да, – кивнул я. – Это удача.

– Рано говорить об удаче, пока мы не на поверхности! – буркнул Нед Ленд.

Я не стал ввязываться в спор с канадцем. Как раз в этот момент раздвинулись створки окон салона и снаружи в него ворвался свет. Мы висели в толще воды, но вокруг нас в каком-нибудь десятке метров вздымались ледяные стены. Такой же лед сверкал внизу и вверху. «Наутилус» оказался заключенным в ледяном туннеле диаметром около двадцати метров, заполненном стоячей водой; он мог двигаться только вперед или назад. Ну что ж – этого достаточно, чтобы выбраться отсюда, а затем найти какое-нибудь разводье и пополнить запасы воздуха.

Ледяные стены, озаренные светом прожектора, играли всеми цветами радуги, разбрасывая пестрые блики по всему салону. Свет преломлялся и отражался в тысячах граней и изломов, многократно усиливался и слепил глаза. Зрелище было неслыханной, неописуемой красоты, и едва ли человеческие глаза были способны вынести его продолжительное время. Слезы текли у меня по лицу, казалось, еще мгновение – и я ослепну. То же самое ощущали и мои спутники.

Наконец «Наутилус» тронулся и, постепенно ускоряясь, пошел по туннелю. Сияние льдов превратилось в сполохи тысяч молний. К счастью для нас, створки окон закрылись. Потребовалось немало времени, чтобы наши глаза вновь обрели способность нормально видеть.

На часах было пять утра, когда «Наутилус» вновь ударился о какую-то преграду, а затем дал задний ход. Следовательно, в этом направлении выхода из туннеля не было или его завалило глыбами льда.

– Что же теперь будет? – жалобно проговорил Консель.

– У любого туннеля есть два выхода. Попробуем покинуть его через второй, только и всего.

«Наутилус» все быстрее двигался задним ходом.

Несколько минут я прохаживался из салона в библиотеку и обратно. Затем сел, взял книгу и попытался читать, однако не понял ни слова из прочитанного. Я захлопнул том и подошел к приборам. Манометр показывал все те же триста метров, курс наш лежал на юг, а согласно показаниям лага мы делали не больше пяти миль в час.

Около восьми часов утра раздался еще один удар – теперь уже со стороны кормы. Двигатели «Наутилуса» умолкли. Мы молчали, думая в эту минуту об одном и том же.

В этот момент в салон вошел капитан Немо. Я спросил:

– И здесь также пути нет?

Капитан молча покачал головой.

– Значит, мы наглухо заперты?

– Да, – произнес Немо, и это короткое слово прозвучало как приговор.

Итак, «Наутилус» был со всех сторон окружен непроницаемыми стенами льда.

Канадец в сердцах грохнул по столу своим громадным кулаком. Консель молчал, а я смотрел на капитана, чье лицо было бесстрастным. Он стоял, скрестив руки на груди, и размышлял.

Наконец он произнес:

– Хочу, чтобы вы, господа, знали, как обстоят дела. Мы находимся под водой около тридцати шести часов, воздух в «Наутилусе» уже пора возобновлять. Запас, который находится в наших резервуарах, будет исчерпан за двое суток. Если за это время мы не вырвемся отсюда, гибель станет неминуемой. Единственный шанс – пробиться сквозь одну из окружающих нас ледяных стен.

– Но в какую сторону двигаться?

– Это покажет зондирование. Я опущу «Наутилус» на дно туннеля, а матросы в скафандрах зондами попытаются определить наименьшую толщину льда.

Капитан Немо вышел. Спустя минуту-другую судно опустилось на ледяной пласт, простершийся на глубине триста пятьдесят метров.

– Ну что ж, друзья мои, – сказал я, – будем делать все, что необходимо для нашего спасения.

– Еще бы! – подхватил канадец. – Не время ныть и жаловаться. Я владею киркой не хуже, чем гарпуном, и, надеюсь, пригожусь капитану.

С этими словами Нед отправился в помещение, где матросы уже надевали скафандры, и присоединился к ним. Баллоны скафандров пришлось заполнить воздухом из запасов «Наутилуса», но обойтись без этого было невозможно.

Я вернулся в салон, где уже снова были открыты заслонки окон. Спустя несколько минут мы с Конселем увидели, как двенадцать человек вышли на лед, и среди них был Нед, заметно выделявшийся ростом. Команду бурильщиков сопровождал капитан Немо.

Вскоре длинные зонды стали врезаться в стены и дно туннеля – бурить вверх, где на четыреста метров громоздились торосы, было совершенно бессмысленно. Пройдя около пятнадцати метров, зонды увязли в боковых стенах, зато выяснилось, что снизу нас отделяет от океана всего десять метров льда.

Теперь задача заключалась в том, чтобы пробить в десятиметровой ледяной плите отверстие по форме корпуса «Наутилуса», а для этого требовалось вынуть около шести с половиной тысяч кубических метров льда.

Работа была начата немедленно и с отчаянной энергией – каждый понимал, что речь идет о жизни и смерти. Буры вонзились в лед по окружности судна, а за ними вступили кирки, откалывая сразу огромные глыбы. Благодаря меньшему удельному весу, чем у воды, эти глыбы как бы взлетали под верхний свод туннеля.

После двухчасовой смены измотанный Нед Ленд вернулся в салон, его и первую группу матросов сменили другие, к которым присоединились Консель и я. Нами руководил помощник капитана. Вода мне показалась невероятно холодной, но вскоре я согрелся, работая киркой.

Спустя два часа, когда мы вернулись в салон перекусить и немного отдохнуть, я сразу же почувствовал разницу между чистым воздухом в баллонах скафандра и атмосферой в «Наутилусе», где уже начал накапливаться углекислый газ. А между тем за все это время мы сумели углубиться в ледяной пласт всего лишь на метр. Я произвел приблизительный подсчет и пришел к выводу, что нам понадобится еще четыре дня и пять ночей, чтобы довести дело до конца.

– Четыре дня и пять ночей! – в отчаянии проговорил я. – А воздуха в резервуарах всего на два дня…

– И это не считая того, – добавил канадец, – что, когда мы вырвемся из этой проклятой тюрьмы, придется еще немалое время идти подо льдами!

Как я и предполагал, за ночь удалось снять еще один метр льда со дна огромной выемки. Но на следующее утро, надев скафандр и покинув судно, я обнаружил, что боковые стены туннеля начинают понемногу сближаться. Иначе говоря, вода, соприкасающаяся со стенами туннеля, постепенно замерзала. Если вся вода в полости, в которой находился «Наутилус», замерзнет, он будет попросту раздавлен, словно яичная скорлупа.