Еврипид - Медея (с иллюстрациями)

Кормилица(II)

Ясон,царь фессалийский (II)

Эгей,

Дядька(III)

Царь афинский(III)

Медея,жена Ясона (I)

Вестник(II)

Хоркоринфских женщин

Сыновья Медеи и Ясона(II, III)

Креонт, царь Коринфа (III) (на сцене – статисты)

Действие происходит в Коринфе, перед домом Медеи. Обычная декорация трагедии. Правый проход изображает улицу, ведущую к дворцам Креонта и Ясона, левый ведет в гавань и за границу.

Утро. Из дома через левую дверь выходит кормилица.

Кормилица

О, для чего крылатую ладью

Лазурные, сшибался, утесы

В Колхиду пропускали, ель зачем

Та падала на Пелий, что вельможам,

Их веслами вооружив, дала

В высокий Иолк в злаченых завитках

Руно царю Фессалии доставить?

К его стенам тогда бы и моя

Владычица не приплыла, Медея,

Ясона полюбив безумно, – там

Убить отца она не научала б

Рожденных им и нежных Пелиад,

И не пришлось бы ей теперь в Коринфе

Убежища искать с детьми и мужем.

Пусть гражданам успела угодить

Она в изгнании, и мужу оставалась

Покорною женой [1] А разве есть На свете что милей семьи, где с мужем Живет жена согласно? … но удел

Медеи стал иной. Ее не любят,

И нежные глубоко страждут узы.

Детей Ясон и с матерью в обмен

На новое отдать решился ложе,

Он на царевне женится – увы!

Оскорблена Медея, и своих

Остановить она не хочет воплей.

Она кричит о клятвах и руки

Попранную зовет обратно верность,

Богов зовет в свидетели она

Ясоновой расплаты.

И на ложе,

От пищи отказавшись, ночь и день

Отдавши мукам тело, сердцу таять

В слезах дает царица с той поры,

Как злая весть обиды поселилась

В ее душе. Не поднимая глаз

Лица, к земле склоненного, Медея,

Как волн утес, не слушает друзей,

В себя прийти не хочет. Лишь порою,

Откинув шею белую, она

Опомнится как будто, со слезами

Мешая имя отчее и дома

Родного, и земли воспоминанье,

И все, чему безумно предпочла

Она ее унизившего мужа.

Несчастие открыло цену ей

Утраченной отчизны.

Дети даже

Ей стали ненавистны, и на них

Глядеть не может мать. Мне страшно, как бы

Шальная мысль какая не пришла

Ей в голову. Обид не переносит

Тяжелый ум, и такова Медея.

И острого мерещится удар

Невольно мне меча, разящий печень,

Там над открытым ложем, – и боюсь,

Чтобы, царя и молодого мужа

Железом поразивши, не пришлось

Ей новых мук отведать горше этих.

Да, грозен гнев Медеи: не легко

Ее врагу достанется победа.

Но мальчиков я вижу – бег они

Окончили привычный и домой

Идут теперь спокойно. А до муки

И дела нет им материнской. Да,

Страдания детей не занимают.

Справа старый дядька ведет двух мальчиков. Кормилица, дядька и дети.

Дядька

О старая царицына раба!

Зачем ты здесь одна в воротах? Или

Самой себе ты горе поверяешь?

Медея ж как рассталася с тобой?

Кормилица

О старый спутник сыновей Ясона!

Для добрых слуг несчастие господ

Не то же ли, что и свое: за сердце

Цепляется оно, и до того

Измучилась я, веришь, что желанье,

Уж и сама не знаю как, во мне

Явилось рассказать земле и небу

Несчастия царицы нашей.

Дядька

Плачет,

Поди, еще?..

Кормилица

Наивен ты, старик,

Ведь горе то лишь началось, далеко

И полпути не пройдено.

Дядька

Слепая…

Не про господ будь сказано. Своих,

Должно быть, бед она не знает новых.

Кормилица

(живо приближаясь к нему)

Каких? Каких? О, не скупись – открой…

Дядька

Нет, ничего. Так, с языка сорвалось.

Кормилица

(с жестом мольбы)

О, не таи! Касаясь бороды,

Тебя молю: открой подруге рабства.

Ведь, если нужно, мы и помолчать

Сумели бы…

Дядька

Я слышал, – но и виду

Не подал я, что слышу, проходя

У Камешков сегодня, знаешь, где

Старейшины сидят близ вод священных

Пирены. Кто-то говорил, что царь

Сбирается детей с Медеей вместе

Коринфского лишить приюта. Слух

Тот верен ли, не знаю: лучше б, если

Неверен был он.

Кормилица

Что же, и Ясон

До этого допустит? Хоть и в ссоре

Он с матерью, но дети ведь его же…

Дядька

Что ж? Новая жена всегда милей:

О прежней царь семье не помышляет.

Кормилица

Погибли мы… коль, давешней беды

Не вычерпав, еще и эту впустим…

Дядька

Все ж госпоже ее не время знать:

Ты затаишь мои слова покуда.

Кормилица

(к детям, обнимая их)

Вот, дети! Вот каков отец для вас!

Но боги да хранят его! Над нами

Он господин, – хоть, кажется, нельзя,

Чтоб человек больней семью обидел.

Дядька

В природе смертных это. Человек

Всегда себя сильней, чем друга, любит.

Иль новость ты узнала, удивляюсь…

И должен был для этого Ясон

Пожертвовать детьми утехам ложа?..

Кормилица

Идите с Богом, дети, – все авось

Уладится. А ты, старик, подальше

Держи детей от матери – она

Расстроена. Запечатлелась ярость

В ее чертах – и как бы на своих

Не вылилась она, увы! Не стихнет

Без жертвы гнев ее – я знаю. Только

Пускай бы враг то был, а не свои…

Педагог уходит в дверь направо. Кормилица удерживает детей еще на несколько минут.

Медея

(за сценой)

Увы!

О, злы мои страданья. О!

О, смерть! Увы! О, злая смерть!

Без дядьки.

Кормилица

(то прижимая к себе детей, то подвигая их к правой двери, куда ушел дядька)

Началось… О дети… Там мать,

Ваша мать свое сердце – увы!

Мечет по воле и гнев

Ярый катает… Подальше

Затаитесь, милые. Глаз

Не надо тревожить ее…

Ни на шаг к ней ближе, о дети:

Вы души ее гордой, и дикой,

И охваченной гневом бегите…

О, скорее, скорее под кровлю…

(Вталкивает их в дверь.)

Это облако стона сейчас

Раскаленная злоба ее

Подожжет… Где предел для тебя,

О сердце великих дерзаний,

Неутешное сердце, коль мука

Тебя ужалила, сердце?

Медея

(все еще за сценой)

О, горе! О, муки! О, муки и вы,

Бессильные стоны! Вы, дети…

О, будьте ж вы прокляты вместе

С отцом, который родил вас!

Весь дом наш погибни!

Кормилица

На голову нашу – увы!

Слова эти… Горе, о, горе!

Что ж сделали дети тебе?