Нил Ландау - Дорожная карта шоураннера

Н.Л.: Думается, что сериал так успешен потому, что в каждой серии видно, насколько эмоционален Хэнк. Он действительно неравнодушен, и это делает нас, зрителей, неравнодушными к результату. Однако мне кажется, что одна из самых сложных задач, стоящих перед вами и вашими сценаристами, – не быть слишком предсказуемыми, потому что зрители знают, что в конце все будет хорошо. По сути, ваш сериал построен на хэппи-эндах. Загадка не в том, решат ли герои задачу, а в том, как они это сделают. Но иногда вы вдруг подкидываете нам что-нибудь неожиданное, например серию «После фейерверка», которая закончилась пугающим взрывом, подвергшим опасности немало жизней.

М.Р.: Это была премьера сезона, и для нас такое большое и драматичное событие в кульминации было необычным. Обычно наши кульминации больше относятся к отдельным персонажам, например, когда Эван потерял все деньги или когда приехал их отец Генри Винклер. Но в данном случае была премьера, и это был веселый способ «запустить» сюжет, а еще своеобразный символ того, что происходило

между братьями. Мы одновременно показали драматическое событие и затронули тему, которую собирались развивать дальше в сезоне.

Н.Л.: Когда вы сидите в сценарной комнате со своей командой, думаете ли вы о кульминациях внутри каждой серии, когда выстраиваете структуру актов?

М.Р.: Да, думаем. У нас потрясающая команда сценаристов.

Что забавно, мы начали сериал, считая, что каждый акт в каждой серии должен заканчиваться медицинской кульминацией. Мы очень тщательно за этим следили, но потом в какой-то момент представители канала сказали: «Ребята, у вас такие сильные персонажи – не нужно каждый раз зацикливаться на медицине…» Это стало для нас огромным облегчением.

Так что сейчас мы пытаемся соблюдать баланс и ничего не форсируем… Все понятно, сериал у нас медицинский, так что нужны серьезные медицинские проблемы. Но сейчас персонажи уже стали не менее важны для сериала: появился некий элемент мыльной оперы, и людям сейчас уже на самом деле не все равно, что случится с Дивьей (Решма Шетти), что будет с Хэнком, Эваном и Пейдж (Брук Д’Орсе), и мы даже можем заканчивать акты на Кэмпбелле Скотте (он играет Бориса Кюстера фон Юргенса-Ратенича) – это не к тому, что он умрет, конечно: просто чтобы показать, что происходит в мире, в который он попал. Это в определенном смысле облегчает нам задачу с медицинской точки зрения, а также помогает сбалансировать тон сериала. На канале USA раньше были очень специфические требования, но сейчас, по мере того как он становится более популярным, они меняются. Для нас сериал – это место, где мы живем; там «царит счастье», но люди при этом периодически заболевают. Когда приходится снимать очень драматичные сюжеты, например, когда персонаж Эндрю Маккарти в первом сезоне лечился от наркозависимости, мы для контраста создаем дурацкую сюжетную линию о женщине, которая постепенно синела. Мы стараемся сохранить комфортный тон, чтобы аудитория знала, что получит от нас и что мы внезапно не превратимся в какой-нибудь «CSI: Майами».

Н.Л.: Ваш сериал идет по кабельному телевидению, так что сезоны у него более короткие. Прописываете ли вы сюжетную арку сразу для всего сезона или же (во многих сериалах это зависит от количества сценаристов в штате) только на пять-шесть серий?

М.Р.: Мы пытаемся понять, куда дальше двигаться. В процессе производства сериала в него неизбежно вносятся изменения, потому что начинаешь писать историю, которую считал классной, а потом подбираешь для нее не тех актеров или она развивается не так, как ты хотел, так что приходится что-то менять. По традиции наш сериал «летне-зимний»: две трети серий идут летом, треть – зимой. Так что у нас, по сути, летом идет один сезон, а зимой – уже другой. В этом (2012) году, в четвертом сезоне, мы показываем четырнадцать серий летом, а зимой – одну, но двойную. Работа шла совершенно по-другому. Мы объединили все четырнадцать серий общей длинной сюжетной аркой. Мы начали этот год с конца, что нам очень помогло, а потом вернулись к началу, но у нас уже было четкое представление о том, куда направить персонажей. Мы поставили определенные цели, которые должны выполняться примерно каждые три серии. На 4 июля и Олимпиаду у нас перерыв, так что наш сезон разделяется на два мини-сезона из четырех и шести серий. Для этих мини-сезонов мы делаем мини-премьеры и мини-финалы.

Н.Л.: А поскольку ваши истории А всегда, ну или почти всегда, замкнуты в пределах одной серии…

М.Р.: Да, почти всегда…

Н.Л.:…получается, что они достаточно самостоятельны, чтобы можно было просто в любой момент включить телевизор и начать смотреть, а если зритель что-то пропустил, то он не потеряется, как в «Остаться в живых».

М.Р.: Именно так.

Н.Л.: Когда вы составляете сюжетную арку, есть ли у вас центральный вопрос? Я знаю, что в сюжете с Генри Винклером была загадка: что же произошло с отцом Хэнка и Эвана? В сюжете с болезнью Бориса центральный вопрос – выживет ли он и что вообще происходит. Вы так же работаете и с сюжетными арками?

М.Р.: Чаще да, чем нет. Мы ставим перед собой вопросы. Например, о новом персонаже, докторе Сакани. У него очень большие проблемы с общением. Поскольку у нас медицинский сериал, мы должны предельно реалистично показать расстройства аутистического спектра. Мы не хотим это излишне драматизировать, но ставим перед собой вопросы: как такой человек сможет работать в фирме «Хэнкмед» и как может развиться персонаж, постоянно общаясь с Хэнком, Дивьей и Эваном? В течение сезона мы отвечаем на эти вопросы, причем, как мне кажется, очень успешно. Бен отлично играет эту роль, со всеми полагающимися нюансами и изяществом, и вы, как зритель, просто не можете не надеяться, что ему удастся преодолеть хотя бы некоторые из своих проблем.

Н.Л.: Вы использовали образ «безоблачный», причем в двух разных контекстах. Первый – «чистое небо» – в самом начале работы над сезоном, когда еще нет конкретных идей. Но еще безоблачной была атмосфера сериала: там нет никаких мрачных грозовых туч, небо в основном чистое – это своеобразный бренд канала USA. Вы можете подробнее объяснить, что для вас значит этот термин?

М.Р.: Да, мне кажется, здесь уместны оба определения. USA – это безоблачный канал. Конкретно наш сериал тоже безоблачный: его действие происходит в Хэмптонсе, в вымышленном городе, где небо всегда голубое, а все дома красивые. Мне кажется, USA удалось отлично задать тон для своего канала. Но сейчас, с ростом популярности, канал постепенно заглядывает на не совсем безоблачную территорию, потому что не хочет повторяться. Так что на небе могут появляться тучки, а атмосфера может становиться чуть мрачнее. Но нам очень нравится называть атмосферу сериала именно безоблачной. Более того, компания Генри Винклера, где он работал до своего первого приезда, так и называется – Blue Sky. Это просто еще один способ обратить внимание на то, чем мы занимаемся. А с точки зрения работы над сериями – да, все начинается с ясного, безоблачного неба, а потом мы его постепенно заполняем. И, к сожалению, иногда на нем сгущаются тучи.