Керстин Гир - Сапфировая книга

– «Аметистовый снег»? – повторил Гидеон. Теперь он действительно улыбался вовсю. – Ах да, мне он тоже показался слишком перегруженным. Но вот «Янтарная лавина» мне очень понравилась.

Мне не оставалось ничего другого, кроме как улыбнуться в ответ:

– Да, «Янтарная лавина» вполне заслуженно получила Австрийскую Литературную Премию. А как тебе книги Такоши Махуро?

– Ранний период творчества очень даже любопытный, но меня немного утомляет его постоянная проработка пережитых в детстве травм, – сказал Гидеон. – Из японской литературы мне ближе Ямамото Кавасаки и Харуки Мураками.

Я беззвучно хихикнула.

– Но Мураками действительно существует!

– Я знаю, – сказал Гидеон. – Шарлотта подарила мне один из его романов. Когда мы в следующий раз будем общаться на тему современной литературы, я обязательно посоветую ей почитать «Аметистовый снег» этого… как его там?

– Рудольфа Питта.

Шарлота подарила ему книгу? Как… э-э-э… как мило с её стороны. До такого не сразу додумаешься.

А что они, интересно, ещё такого делали вместе, когда не были заняты чтением? Моё смешливое настроение как ветром сдуло.

Как я вообще могла позволить себе вот так просто сидеть тут и трепаться с Гидеоном, будто между нами абсолютно ничего не произошло?

Сначала было бы неплохо прояснить некоторые важные моменты. Я уставилась на него, сама точно не зная, что именно хочу спросить.

Почему ты меня поцеловал?

– Скоро уже будем на месте, – сказал Гидеон.

Сбитая с мысли, я выглянула в окошко.

Действительно, пока мы с Гидеоном играли в умников, наш водитель отложил книгу и нажал на газ. Скоро мы должны были уже повернуть на Краун-Офис-Роу, что в районе Темпла, а именно там находилась штаб-квартира хранителей. Через несколько минут он припарковался на одной из частных площадок, рядом стоял ослепительно блестящий бентли.

– Вы уверены, что нас здесь не оштрафуют?

– Всё в порядке, – заверил его Гидеон и вышел из машины. – Нет, Гвендолин, ты оставайся здесь, а я принесу деньги, – сказал он, когда я попыталась тоже выбраться наружу. – И заруби себе на носу: что бы они не спросили – ты молчишь, я говорю. А пока посиди здесь, сейчас я вернусь.

– Время идёт, – мрачно напомнил водитель. Мы с ним наблюдали, как Гидеон скрылся между старинными домами Темпла. Только сейчас до меня дошло, что я осталась тут в качестве залога за проезд.

– Вы из театра? – спросил водитель.

– Что, простите? – какая-то тень проскользнула над нами. Или, может, мне показалось?

– Ну, костюмы у вас такие необычные, вот я и подумал..

– Нет, мы из музея, – сверху раздались странные звуки, как будто кто-то царапал металл. Словно на машину слетела птица. Какая-то очень большая птица. – Что это такое?

– Что именно? – спросил таксист.

– Кажется, на машине ворона или какая-то другая птица, – сказала я голосом, полным надежды. Но это, конечно же, была никакая не ворона, а маленькое привидение из Белгравии.

Когда оно увидело моё озадаченное лицо, кошачья мордочка озарилась победной улыбкой, и привидение выпустило струйку воды прямо на ветровое стекло машины.

– Чё, удивилась? – выкрикнуло привидение. С того момента, как я вышла из такси, оно не отставало от меня ни на шаг и болтало без умолку. – Так просто нашего брата не проведёшь. От меня не избавишься…

– Да ладно. Послушай… – я поспешно оглянулась в сторону такси.

Водителю я сказала, что меня укачало, и мне срочно нужен глоток свежего воздуха. Сейчас он недоверчиво поглядывал в мою сторону и удивлялся, почему это я разговариваю со стеной дома напротив. Гидеона пока не было видно.

– Глянь-ка, я ещё и летать умею! – в доказательство своих слов привидение расправило крылья. – Совсем как летучая мышь. Передвигаюсь быстрее любого такси.

– Так, послушай меня, если я тебя вижу, это ещё вовсе не значит, что…

– Видишь и слышишь! – перебила фигурка. – Знаешь, как мне этого не хватает? Последний человек, которому удавалось меня видеть и слышать – это мадам Тюссо. Но ей моё общество было, к сожалению, совершенно безразлично. Чаще всего она поливала меня святой водой и молилась. Бедняжка, такая мнительная была особа, – привидение повело глазами вправо, а затем влево. – Сама понимаешь, столько голов отрубили…

Привидение снова выплюнуло струйку воды прямо мне под ноги.

– Ну перестань же ты, наконец!

– Прости, пожалуйста! Это от волнения. Я ведь когда-то украшал сточный жёлоб на крыше, не забывай.

Я уже мысленно попрощалась с надеждой избавиться от него, но всё же решила попытать счастье в последний раз. По-хорошему.

Я наклонилась прямо к его мордочке, наши глаза теперь были на одном уровне.

– Ты очень милый, правда. Но всё же, ты не можешь остаться со мной. Жизнь у меня довольно непростая, и, честно говоря, привидений, которых я знала до тебя, мне хватило с головой. Так что, пожалуйста, исчезни и больше не приходи ко мне.

– Никакое я не привидение, – обиженно сказала фигурка, – я демон. Или, скорее, всё, что от него осталось.

– Какая разница? – растерянно выкрикнула я. – Мне нельзя видеть ни привидений, ни демонов, пойми же ты наконец! Тебе нужно вернуться обратно в свою церковь.

– «Какая разница»? Неужели не понимаешь? Привидения – то, что остаётся от умерших людей, которые по какой-либо причине не хотят покидать этот мир. А я при жизни был демоном! Так что не ровняй меня под одну гребёнку с какими-то там привидениями. К тому же, вовсе это не моя церковь. Просто я туда частенько захаживаю.

Водитель уставился на меня, широко разинув рот от удивления. Через открытые окошки машины ему, наверное, было слышно каждое слово – каждое моё слово.

Я отмахнулась.

– Не важно. Со мной ты всё равно не останешься.

– Чего ты боишься? – фигурка подошла ближе и приподняла голову. – В теперешние времена ведь никого больше не сжигают на кострах и не обзывают ведьмами, если кто-то знает и видит чуть больше обыкновенных людей.

– Да, но в теперешние времена если человек разговаривает с привидениями – ой, то есть, с демонами – его держат в психушке, – сказала я. – Ну пойми же ты, что… – я запнулась. От моих увещеваний всё равно было мало толку. По-хорошему от него не избавиться. Поэтому я нахмурилась и произнесла так твёрдо, как только смогла:

– Неужели ты думаешь, что у тебя есть право на общение со мной только потому, что я имела несчастье тебя увидеть?

Моя тирада не произвела на фигурку ни малейшего впечатления.