Корнелиус Райан - Последняя битва. Штурм Берлина глазами очевидцев

Приблизительное число выживших евреев взято из данных берлинского сената, подготовленных доктором Вольфгангом Шеффлером из Берлинского свободного университета. Эта цифра оспаривается некоторыми еврейскими экспертами, в частности, Зигмундом Велтлингером, который был председателем комиссии по делам евреев в послевоенном правительстве. Он считает, что выжило всего 1400 евреев. Доктор Шеффлер утверждает, что по меньшей мере еще 5100 евреев, состоявших в браке с христианами, жили в городе на так называемых «законных основаниях». Но в лучшем случае это была кошмарная неопределенность, ибо эти евреи все время ожидали ареста. В настоящее время в Берлине живет 6000 евреев – ничтожная цифра по сравнению со 160 564 евреями, проживавшими в Берлине в 1933 году, в том году, когда Гитлер пришел к власти. Никто не знает точно, сколько берлинцев-евреев покинули город, эмигрировали из Германии или были депортированы и уничтожены в концентрационных лагерях.

Была еще одна категория – добровольные иностранные рабочие. Тысячи европейцев – некоторые из которых были ревностными поклонниками нацизма, другие верили, что помогают бороться с большевизмом, но в подавляющем большинстве циничные авантюристы – откликались на объявления в немецких газетах, где предлагалась высокооплачиваемая работа в рейхе. Эти могли жить вполне свободно рядом с местами своей работы.

«Unser Giftzwerg» в дословном переводе означает «наш маленький ядовитый карлик», и в этом смысле так часто называли Хейнрици те, кто его не любил.

Американцы серьезно бомбили Цоссен всего семью днями ранее, 15 марта, по просьбе русских. Послание маршала Сергея Худякова из штаба Красной армии генералу Джону Дину, главе военной миссии США в Москве, теперь хранится в Вашингтоне и Москве и публикуется здесь впервые. Этот удивительный документ свидетельствует о масштабах действия русской разведки в Германии: «Уважаемый генерал Дин. Согласно имеющейся у нас информации, генеральный штаб немецкой армии расположен в 38 километрах к югу от Берлина в особо укрепленном подземном убежище, которое немцы называют «Цитадель». Он расположен… от 5,5 до 6 км на юго-юго-восток от Цоссена и от 1 до 1,5 км к востоку от широкой автострады… (имперского шоссе 96), которое тянется параллельно железной дороге Берлин – Дрезден. Территория, занимаемая этими подземными укреплениями… покрывает от 5 до 6 квадратных километров. Вся территория окружена заграждениями из колючей проволоки в несколько рядов и очень хорошо охраняется полком СС. Согласно тому же источнику, строительство подземных сооружений было начато в 1936 году. В 1938 и 1939 годах немцы испытали, могут ли эти укрепления выдержать бомбардировки и артиллерийские обстрелы. Я прошу вас, уважаемый генерал, не отказать в любезности как можно скорее передать координаты военно-воздушным силам союзников, чтобы разбомбить «Цитадель» тяжелыми бомбами. Я уверен, что в результате… немецкий генеральный штаб, если он еще находится там, понесет серьезный материальный урон и потери в живой силе, что прекратит его нормальную работу… и (возможно) будет переведен в другое место. Таким образом, немцы потеряют хорошо организованный коммуникационный центр и штаб. Прилагаю карту с точными координатами немецкого генерального штаба (ставки)».

На совещании 27 января 1945 года Гитлер спросил Геринга и Йодля: «Думаете ли вы, что энтузиазм англичан по поводу успехов русских искреннен?» – «Безусловно, нет, – без колебаний ответил Йодль. – У них совершенно другие планы… позднее… они полностью это осознают». Геринг испытывал не меньшую уверенность: «Наверняка они не рассчитывали, что мы… будем, как сумасшедшие, драться с ними на западе, пока русские все дальше проникают в Германию». И с этим Йодль был полностью согласен и заметил, что «британцы всегда поглядывали на русских с подозрением». Геринг был уверен в том, что британцы скорее попытаются прийти к какому-нибудь компромиссу с рейхом, чем позволят сердцу Европы попасть в коммунистическую орбиту. «Если так будет продолжаться, – сказал он, – мы получим телеграмму (от британцев) через несколько дней».

Следует отметить, что между оригиналом и переводом документа могут быть небольшие различия. Когда план «Иклипс» был захвачен, он был переведен на немецкий и затем сфотографирован. Версия, приведенная выше, – перевод захваченного документа обратно на английский.

На суде над Йодлем в Нюрнберге в 1946 году его спросили, почему он не посоветовал Гитлеру капитулировать в начале 1945 года. Йодль ответил: «Аргументом против такого решения было, главным образом… требование безоговорочной капитуляции… и даже если бы у нас было хоть какое-то сомнение в отношении будущего, оно было полностью отметено тем фактом, что мы захватили английский вариант плана «Иклипс». В этом месте своих показаний Йодль взглянул на присутствующих британских офицеров и, криво улыбнувшись, сказал: «Господа из британской делегации наверняка знают, о чем я говорю». На самом деле на суде британцы пропустили это замечание мимо ушей: план «Иклипс» держался в таком секрете, что они ничего о нем не знали. Именно это таинственное замечание и несколько интервью с фрау Йодль привели автора к плану операции «Иклипс», и его содержание публикуется здесь впервые.

Фактически, вначале, в 1943 году, существовало три части операции «Рэнкин»: «Кейз А» рассматривал ситуацию, в которой Германия может настолько ослабнуть, что будет необходимо лишь вторжение «миниатюрный «Оверлорд»; «Кейз Би» учитывал стратегическое отступление немцев из некоторых областей оккупированных стран и сохранение основной части их войск вдоль европейского побережья для отражения вторжения; «Кейз Си» учитывал внезапный крах Германии до, во время или после самого вторжения. «Кейз А» и «Кейз Би» были отвергнуты почти сразу же и, как вспоминает Морган, удостоились лишь мимолетного рассмотрения.

Черчилль получил предложения Сталина, когда пересекал Атлантику на борту британского линкора «Дьюк ов Йорк», направляясь на встречу с Рузвельтом. США только что вступили в войну, и Черчилль сомневался, уместно ли сейчас поднимать этот вопрос перед новым могущественным союзником. Он телеграфировал Идену: «Естественно, будьте вежливы со Сталиным. Мы направляемся в Соединенные Штаты не для того, чтобы вступать в тайные и особые соглашения. Ознакомление президента Рузвельта с этими предложениями может вызвать резкий отказ и длительные осложнения… Даже неофициально поднять этот вопрос… было бы, по моему мнению, неблагоразумно». Государственный департамент (внешнеполитическое ведомство США. – Пер.) был проинформирован о разговоре Идена со Сталиным, но нет никаких доказательств того, что кто-то потрудился в то время доложить о нем президенту Соединенных Штатов. Однако к марту 1943 года Рузвельт был полностью осведомлен, и, согласно Идену, который обсуждал с ним этот вопрос, президент не предвидел особых трудностей с Советским Союзом. «Главный вопрос, занимавший Рузвельта, – сказал Иден, – возможно ли работать с Россией сейчас и после войны».