Луис Ривера - Matador (сборник)

Рафи потянул на себя дверь и шагнул в полумрак сарая. Тайник был открыт, вещи валялись разбросанными на земляном полу, а на его постели сидел дядя, держа в руках мешочек с накопленными за год деньгами, и ухмылялся от уха до уха. Рафи замер. Сердце резко скакнуло вверх и провалилось куда-то в низ живота, да там и осталось.

– Ну что, решил сбежать с этими бездельниками? – приторным голосом спросил дядя. – Захотел бродягой стать? Так-то ты собрался меня отблагодарить за то, что не дал тебе с голоду помереть? Я тебя к себе в дом взял, кормил, поил, заботился о тебе, паршивец, а ты вот так мне «спасибо» говоришь.

Дядя кивнул на валявшиеся вещи Рафи. Мальчик молчал. Он понял, что схватка с быком по сравнению с тем, что его сейчас ожидает, – легкая прогулка.

– Что же ты молчишь? – все еще ласково спросил дядя, но Рафи знал, что скоро этот тон сменится. – Что же ты молчишь? Язык проглотил? Или возомнил себя великим матадором? Теперь, мол, можно со старшими и не разговаривать, а? Так? – вдруг заорал он, вскакивая на ноги.

Лицо его покраснело, глаза были мутными, резко пахнуло вином. Рафи неосознанно сделал шаг назад.

– Что, страшно? Это тебе не перед быками скакать. Откуда у тебя деньги, щенок? У меня воровал? А ну признавайся, иначе выдеру так, что неделю будешь в своем хлеву валяться!

Мужчина навис над побледневшим мальчиком.

– Я ничего не украл, – сказал Рафи, стараясь подавить дрожь в голосе. – Я все заработал. Сам.

– Заработал? Где это, интересно, ты заработал?

– Много где. Я подрабатывал у разных мастеров.

– Значит, вместо того, чтобы трудиться на благо дома, где тебя приняли как родного, ты занимался черт знает чем? – дядя коротко, без размаха ударил мальчика по лицу.

Голова Рафи мотнулась, в ушах зазвенело, из разбитой губы брызнула кровь. Рафи вытер ее тыльной стороной ладони.

– Молчишь? Нечего сказать? Так вот, деньги эти я забираю себе. И все это – он показал на вещи мальчика – тоже. Ни к чему они тебе. Никуда ты не уйдешь отсюда. А сейчас марш скотину кормить!

Рафи не шелохнулся. Он стоял, опустив голову, как бык на арене, чувствуя, как закипает в груди злость.

– Ты что, оглох? – взревел дядя. – Я сказал, иди кормить скотину!

– Нет. Я ухожу. – Тихо, но твердо проговорил мальчик.

– Э, нет, никуда ты не пойдешь.

За этими словами последовал новый удар. Пока еще не сильный, но Рафи видел, что дядя зол по-настоящему и вскоре ему придется несладко. Тем не менее он повторил:

– Я ухожу. Оставь деньги себе. Оставь все, что хочешь. Мне ничего не нужно. Я просто хочу уйти.

– А кто будет работать?

– У тебя хватает рук.

– Я тебе сказал, никуда ты не уйдешь. И лучше прекрати со мной спорить.

Еще один удар… Рафи почувствовал себя как тогда, на арене, перед быком. Он должен идти вперед, во что бы то ни стало. Сдаваться нельзя. Нужно загнать поглубже этот липкий страх и сражаться. Терять сейчас нечего. Если бы был другой способ решить дело, он, не задумываясь, прибегнул бы к нему. Но выход был только один – идти напролом, надеясь, что дядя, учинив расправу, оставит его в покое. Пусть даже запрет его в этом чертовом сарае. Он знает, как из него выбраться. Главное – успеть это сделать до захода солнца.

– Я все равно уйду, – сказал он, дерзко глядя в пьяные глаза дяди. – Уйду сегодня. Лучше отпусти меня по-хорошему.

Он провоцировал, вызывал дядю на бой, как несколько часов назад вызывал на бой быка, дразня его плащом. В какой-то миг мелькнула озорная мысль крикнуть: «Торо! Торо! Ю-ю!», но он сдержал себя. Дядя мог и убить, если довести его до бешенства.

– Что? – мужчина задохнулся от негодования. – По-хорошему? Да кем ты себя возомнил, маленький негодяй?

Рафи сжался в ожидании нового удара. Но его не последовало. Лицо дяди расплылось в улыбке.

– Хочешь уйти? – опять чуть ли не ласково проговорил он. – Что ж, я не тиран. Уходи. Я тебя не держу. Только, – он сделал паузу, – ты должен заплатить.

– За что?

– Как это за что? Я тебя кормил, поил, одевал… Кров тебе дал, – дядя обвел рукой сарай. – Что же ты думаешь, все это бесплатно?

– Но ведь я работал для тебя.

– Ну уж нет. Так дело не пойдет. Или гони монету, или пожалеешь, что вообще задумал бежать от меня.

– Сколько ты хочешь?

– Сто монет. Золотом.

– Сколько? – Рафи не поверил своим ушам. На эти деньги можно было купить весь этот городок.

– Сотню. – Повторил дядя, с усмешкой глядя на мальчика.

– Но это же…

– Что, много? – с деланным сочувствием спросил дядя. Ему доставляла удовольствие эта игра в кошки-мышки.

– Ты сам знаешь, что мне и за всю жизнь таких денег не заработать.

– А вот это уже твое дело. Или плати, или пшел скотину кормить! – рявкнул мужчина.

– Сейчас у меня нет таких денег. Но если я стану матадором, я смогу все отдать тебе сполна. Отпусти меня. Поверь в долг. Я дам тебе расписку. – Перед мальчиком забрезжила надежда. Он знал жадность дяди, тот вполне мог согласиться на такое предложение.

– В долг? Нашел дурака! Плати сейчас. Или забудь о своих бреднях.

– У меня нет денег.

– Тогда марш работать, – дядя пнул мальчика так, что тот растянулся на грязном полу.

Рафи медленно поднялся, как поднимался там, на арене. Преодолевая страх, преодолевая предательскую слабость и желание бежать. Но новый удар заставил его задохнуться и опять ткнуться лицом в пол. Тогда дядя рывком поднял его и несколько раз с силой ударил по лицу. Мальчик отлетел в противоположный конец сарая. Избиение началось. Теперь удары сыпались непрерывно. Дядя все больше входил в раж. Рафи мог лишь закрыть голову руками и подтянуть колени к животу. Ему было не впервой сносить побои, но сегодня дядя разошелся не на шутку. Мальчику стало страшно по-настоящему. Если его сейчас покалечат, с мечтой придется проститься.

«Только бы не озверел окончательно, – думал Рафи, принимая удар за ударом. – Только бы не озверел… Если взбесится, мне конец». Несколько раз он попытался встать, но каждый раз точно нацеленный удар сбивал его с ног. Тогда Рафи прекратил эти бесполезные попытки. Он просто лежал, закрываясь, как мог, стискивал зубы и молился. Молился, пока сознание не покинуло его и он погрузился в спасительную черноту, в которой нет боли, нет страха, нет надежды…

Рафи не знал, сколько он пробыл без сознания. Когда он с трудом разлепил глаза, его окружала темнота. Ни малейшего просвета. Голова гудела, все тело ломило, словно он побывал в мельничных жерновах. Лицо было покрыто коркой запекшейся крови. Сильно мутило и отчаянно хотелось пить.

Рафи со стоном сел и привалился спиной к стене. О том, чтобы встать на ноги, не могло быть и речи. Так ему еще ни разу не доставалось. Дядя, наверное, сошел с ума. Рафи провел ладонью по лицу. Оно все было каким-то бугристым, шишковатым, распухшим и неимоверно болело. Мальчик снова закрыл глаза. Нужно было немного посидеть так. Не шевелясь и ни о чем не думая. Это была его последняя мысль, потом он снова потерял сознание.