Андрей Курков - Львовская гастроль Джими Хендрикса

– Потом, – оборвала его Оксана и указала взглядом на Тараса. – Сначала тост за именинника!

– Да, да, – Ежи взял бокал в руку. – Поздравляю! По-соседски желаю мира… любви, – при этом слове он покосил взглядом на Оксану, – счастья, и, главное, чтоб были деньги… Вот.

Тост разморозил именинника, пребывавшего во внутреннем замешательстве из-за внезапности наступления собственного дня рождения.

Три бокала нашли общую точку соприкосновения над столиком, покрытым желтой льняной скатертью с неотмывающимися следами былых праздников. Из бокала именинника выплеснулись несколько капель шампанского, и упали они прямо на порезанную салями.

– Спасибо! – Тарас кивнул. – Я очень тронут. – Взгляд именинника, дотронувшийся до глаз соседа, совершенно серьезно подтвердил значение сказанных слов.

Сосед выпил шампанское одним глотком. Наблюдавший за ним именинник сделал то же самое. Только Оксана оказалась скромной – ее бокал был еще почти полным. Тарас потянулся к шампанскому.

Оксана деловито открыла бутылку водки.

– Мой папа, – заговорила она, переведя взгляд с хозяина квартиры на его соседа, – когда был военным, с друзьями всегда коктейль «Северное сияние» делал, и ничего! Ничего не болело.

– А что это за коктейль? – живо заинтересовался Тарас.

– В полстакана шампанского вливается полстакана водки.

Ежи Астровский вздрогнул, услышав рецепт коктейля.

– Я пойду, пожалуй, – негромко проговорил он, остановив взгляд на бутылке водки в руке у Оксаны. Его глаза выражали тоску и нежность.

– Нет, вы не можете так быстро уйти! Это не по-соседски! – Оксана смягчила голос.

Сосед обреченно кивнул. Перевел взгляд на Тараса.

Именинник налил себе и соседу по полбокала шампанского, а Оксана долила в их бокалы водки.

– Вы должны мне кое-что пообещать, – под конец недолгого застолья обратилась Оксана к Ежи.

– Что? – испуганно спросил сосед именинника, сжимая в руке пустой бокал.

– Напоминайте Тарасу, что он теперь живет не один! – попросила Оксана.

Сосед задумчиво и в то же время смятенно осмотрелся по сторонам, потом возвратил взгляд на Оксану.

– Хорошо…

– Напоминайте, что рыбок надо кормить ежедневно. – Она кивнула на подоконник. – И договоритесь с ЖЭКом, чтобы ступеньки на лестнице починили.

– Да я им уже сто раз говорил, а они пятьдесят гривен требуют! – Из соседа вырвалось привычное для него возмущение.

Оксана молча достала кошелек и вытащила оттуда пятьдесят гривен.

– Оксана! Я сам! У меня есть! – Тарас, лицо которого уже отражало сложную сущность выпитого коктейля, поднял над столом руку. Его пальцы крепко сжимали смятые купюры, вытащенные из кармана джинсов.

– Да я… – Ежи побегал глазками от пятидесятки в руке у Оксаны до мятых двадцаток в руке у Тараса. – Я организую. Я сделаю!..

Он осторожно вытащил у Тараса три двадцатки, поднялся на ноги, кивнул на прощанье и ушел.

– Тебе посуду помыть? – спросила Оксана.

– Я сам, оставь!

– Ну, ладно! – кивнула гостья. – Я тоже пойду, есть дела! Про рыбок не забывай!

Оставшись один, Тарас подошел к окну, понаблюдал за рыбками, спокойно плававшими вокруг водорослей.

– Сегодня, похоже, землетрясения не будет, – прошептал сам себе Тарас. – Значит, можно еще немножко поспать.

Перед тем как снова улечься на диван, он бросил взгляд на стол с неубранной посудой и решительно отмахнулся от него рукой.

Алик и Аудрюс проснулись еще перед заходом невидимого в этот день солнца. За окном квартирки Алика в самом конце Замарстиновской улицы пытался еще бодриться день, насупленный низкой облачностью. В голове у обоих немного шумело – видимо, из-за рюмки «Немирова» и нескольких рюмок литовского бальзама «Три девятки», выпитых в память о Джими Хендриксе. Спали они одетыми. Алик на своем вечно разложенном диване поверх одеяла. Аудрюс заснул, не поднимаясь с кресла.

– Ты надолго? – спросил, протирая глаза, Алик.

– Не знаю, – Аудрюс пожал плечами. – Я же переехал. У меня теперь хутор километрах в сорока от Вильнюса. Рядом – никого.

– Это хорошо, – закивал Алик. – Мне тоже иногда хочется, чтобы рядом – никого! Но есть своя прелесть и в обратном… Хотя у меня тут рядом только мачеха да несколько миролюбивых соседей. Что-то у меня в животе скучно…

– Я б тоже съел… и выпил бы…

– Выпить легче. – Алик поднялся с дивана, размял плечевые суставы. – Когда человек пьет, у него только слух работает! А вот чтобы жевать, нужна энергия…

– А у тебя есть что пожевать? – поинтересовался Аудрюс.

Алик отрицательно мотнул головой.

– Был хлеб, было масло, но я каждый год к восемнадцатому сентября пощусь… сбрасываю вес…

– Ну так давай куда-нибудь сходим, – предложил литовец.

Алик задумался.

– Можно было бы в круглую чебуречную возле озера… Но чебуреки без пива нельзя… А я… я еще не готов к обжираловке. Как ты думаешь, наш гэбист правду сказал? Это же при тебе было…

– У меня память на пустую голову и трезвый желудок не работает, – выдохнул Аудрюс.

– Ты ничего не перепутал? – уставился на товарища Алик.

– Что перепутал? – удивился Аудрюс.

– Ну… пустая голова… трезвый желудок…

– А-а! А я что сказал?! Русский забываю потихоньку, на хуторе по-русски говорить не с кем.

– Так ты и так сказал, что вокруг никого и что ты на хуторе один.

– Вот и говорю, что не с кем! – Аудрюс для убедительности своих слов закивал. – Может, у тебя рижские шпроты есть? – спросил он. – Раньше в каждом доме был запас рижских шпрот!

– Откуда у меня рижские шпроты?! Пошли! – Алик призывно махнул рукой.

На улице пахло сырой лесной прелостью. За негустым частоколом сосновых стволов мелькали машины, несшиеся в сторону Брюховичей.

За спиной у довольно стройных для своего возраста хиппи завелась машина. Алик обернулся, увидел за лобовым стеклом желтого «москвича» лицо соседа по двору. Махнул ему рукой – то ли приветственно, то ли вопросительно.

– Подвезти? – вежливо поинтересовался сосед, опустив книзу половину стекла дверцы.

– Угу, – кивнул Алик.

Они уселись на заднее сиденье, жесткое и немного колючее из-за выпирающих снизу пружин.

Машина выехала на дорогу и повернула налево, в сторону города.

– Вам куда? – полуоглянулся водитель.

– Да, думали в Брюховичи… в чебуречную…

– Не, я на Повитряну, – проговорил сосед и нажал на тормоз.

– Поехали, поехали! – ободрил его Алик, не желавший выходить из «москвича» и снова оказаться на улице перед выбором, который начинал раздражать. – Там, кажется, тоже кафешка есть!

– Да, – оживился сосед. – Кафе «Кафе» на Повитряной, 24! Там такие смешные цены! Зэнык с Ткацкой там недавно на пятнадцать гривен так напился, что два дня на работу не ходил… Его там и спать оставили, вот какой сервис! Попробуй в «Макдональдсе» засни! Ни в жизнь! Вышвырнут, как… как… – сосед-водитель то ли потерял нить, то ли просто одно нужное слово и снова полуоглянулся назад, к своим пассажирам.