Бернар Вербер - Рай на заказ (сборник)

« Убийца Мишеля – его мать Иоланда. Если вы мне не верите, спросите у ее брата ».

Письмо было написано корявым почерком. Неуклюжие печатные буквы едва не процарапали бумагу. Но это не был почерк Матильды. За первым письмом последовали другие с тем же сообщением: « Мальчика убила его мать ».

Меня охватил азарт детектива-любителя, и я решил провести собственное расследование. К счастью, свидетелей было предостаточно, и они щедро делились информацией. Я чуть не захлебнулся от обилия улик и свидетельских показаний. Все знали все. И все обвиняли мать.

Кое-кто даже рассказал мне, что она уже пыталась убить сына, однако ее брат чудом сумел его спасти. Я отправился к дяде убитого мальчика; тот подтвердил, что действительно нечто подобное уже имело место, и сожалел, что на этот раз не смог вовремя вмешаться.

– Как продвигается расследование смерти маленького Мишеля? – спросил меня главный редактор.

– Идет своим чередом, идет своим чередом.

Шеф жестом выразил мне свое одобрение и сообщил, что спускается в бар к остальным коллегам. Впрочем, он пригласил меня пропустить кружку восхитительного вишневого пива, которое так ценили в нашей редакции (особенно в сочетании с картофелем фри и знаменитыми сочными сосисками местного приготовления, которые брызжут горячим жиром, стоит их надкусить). Но у меня еще были дела.

Через час я звонил в дверь Иоланды, матери маленького Мишеля. Она жила в скромном домике возле канала, в котором обнаружили тело ребенка. Ей было около сорока лет, и она выглядела довольно красивой в черном платье, надетом в связи с печальными обстоятельствами. Иоланда пригласила меня войти и предложила сесть. Стены были оклеены старомодными обоями в цветочек, кресла обиты бежевым бархатом. Там и тут висели пейзажи с закатами в оранжевых и сиреневых тонах. На полочке была расставлена коллекция забавных кукол в костюмах народов мира.

Испытывая некоторую неловкость, я объяснил, что хотел бы выяснить обстоятельства смерти ее сына.

Она открыто посмотрела на меня и ответила:

– Да, конечно, я понимаю.

Иоланда смотрела прямо на меня. У нее были голубые глаза с сильно накрашенными веками.

– Понимаете, месье, я сделала то, что должна была сделать. У меня двое детей, два мальчика, и совсем нет средств, чтобы содержать обоих. Нужно было сделать выбор, а учитывая то, что никто не мог сделать его вместо меня… я предпочла сохранить другого ребенка. Может быть, потому, что он симпатичнее. Я имею в виду внешность.

Она сказала это так, словно речь шла о выборе автомобиля.

Я же почувствовал себя одновременно ошеломленным и разочарованным. Ведь я ожидал хоть какого-то сопротивления, вранья, попыток толкнуть меня на ложный след. Но подозреваемая сразу созналась во всем, и заранее продуманный план беседы пошел прахом.

Иоланда угостила меня шоколадными пирожными из супермаркета и великолепным кофе – настоящим, а не растворимым – в фарфоровых чашках. Мы продолжили разговор. Она спросила, нравится ли мне город. Я ответил, что работать здесь – совсем не то же самое, что в Париже.

– Журналист здесь, у вас, – это настоящая связь между людьми.

Иоланда стала хлопотать, выясняя, сколько сахара мне положить. Во всем этом было что-то нереальное. В голове у меня зазвучал сигнал тревоги. Неужели она не отдает себе отчета в том, что, признаваясь в убийстве собственного сына, рискует оказаться в тюрьме? Она выглядит совершенно спокойной, даже не пытается изобразить горе или скорбь. Есть лишь немного любопытства к незнакомому человеку, который нанес ей визит и которого она вежливо принимает у себя в гостях.

Иоланду, казалось, очень интересовала моя профессия и то, чем я занимаюсь. И я произнес идиотскую фразу:

– Могу я попросить фотографии для статьи?..

Она с пониманием кивнула. И предложила мне несколько снимков маленького Мишеля:

– Вот здесь он больше улыбается, а вот на этом – он в своем любимом красном свитере. Не знаю, что теперь делать с его игрушками. О, я отдам их другому ребенку.

– А, э-э… Можно вас сфотографировать?

Иоланда согласилась так, как будто всегда мечтала увидеть себя на страницах газет:

– Конечно! Разумеется!

Она попросила дать ей немного времени, чтобы «привести себя в порядок» в ванной комнате.

– Лучше всего я получаюсь вот в этом ракурсе. Если я, конечно, могу вам советовать…

Иоланда повернула голову, улыбнулась и стала принимать разные позы, некоторые из которых выглядели довольно вызывающе. Возможно ли, чтобы это была та самая женщина, мать, которая связала руки собственному ребенку, засунула его в мешок для мусора и выбросила в канал?

Проводив меня до дверей, женщина попрощалась и предложила приходить когда вздумается, чтобы слегка перекусить и поболтать о моей страсти к журналистике.

Я вышел из дома Иоланды с ощущением тошноты и отвращения, и это чувство было гораздо сильнее, чем в тот день, когда я увидел оторванную женскую руку.

Я вернулся в издательство, чтобы написать статью. К вечеру глаза у меня так уставали, что я предпочитал не зажигать ярких ламп дневного света. Размышляя, я обычно расхаживал по полутемным коридорам здания. Во время одной такой прогулки моя нога с чавканьем погрузилась в какую-то мягкую массу, и я едва не упал.

Первое, о чем я подумал, был пакет с помидорами, но тут пакет заговорил:

– А, это ты…

Жан-Поль. Он был настолько пьян, что не держался на ногах. Главный редактор полз по полу, как гигантский слизняк.

« Я только что наступил на человека! Более того, на своего начальника… »

Ощущение было странным. Моя нога еще стояла у него на животе, когда снизу донеслось:

– Ты все статьи отправил?

– Э-э… я как раз занимаюсь этим, – пробормотал я, проворно убирая ногу.

– Что ж, ладно. Ты хорошо работаешь. Тебя здесь, похоже, все ценят. Ну я бы сказал, ценят достаточно для человека не из нашего города.

– Спасибо.

От него сильно разило дешевым пивом. Причем вишней там и не пахло.

– Я бы хотел поговорить с вами о расследовании смерти маленького Мишеля, – заявил я.

Главред приподнялся и попытался встать на четвереньки, но ему это не удалось. Я протянул ему руку, чтобы помочь, однако после еще одной бесплодной попытки он предпочел остаться на ковре. Жан-Поль сумел лишь выговорить следующее:

– Это может подождать до завтра, правда?

Погода не следующий день выдалась на славу. Жан-Поль принял меня в своем большом кабинете. Ничто в облике шеф-редактора не напоминало о том, как пьян он был накануне. Длинными аристократическими пальцами он вытащил сигарету и щелкнул зажигалкой:

– Твоя статья о лилипутке очень удачна. Я, например, до этой заметки и не подозревал о существовании лилипутов. Я путал их с карликами и даже полагал, что все это легенда из книжки Свифта. Ты пишешь, что у нее есть дом, построенный специально для нее. Но ведь это должен быть кукольный домик?