Руби Джексон - Три Рождества, которые мы провели вдали от дома

– Она была так счастлива на своем огороде, мама!

– Тогда представь, как ей будет хорошо на большом цветущем поле! Кстати, работы хватает и здесь, ты сможешь заглянуть к Бруэрам, когда закроется лавка. Дни становятся длиннее, не найдешь Салли дома – успеешь сбегать к ней в театр.

Дейзи послушно кивнула:

– Отлично. Что мне сделать?

– Будь умницей, принеси коробку печенья «Бонн». Оно хорошо расходится, в лавке осталось только две упаковки. А еще поищи рулон желтой ланкастерской клеенки. Твой отец прав: надо, чтобы наши полки выглядели повеселее, поднимали настроение.

Два этих поручения, а также обслуживание покупателей, всегда наведывавшихся в лавку ближе к закрытию в надежде, что на что-нибудь скоропортящееся упадет цена, не дали Дейзи заскучать. Двое мальчишек вызывали у нее особенное сочувствие. Старший изображал суровость, но она чувствовала, что он прикидывается. Она всегда старалась сунуть им побольше, за что удостаивалась презрительной усмешки от старшего, зато младший благодарно улыбался.

Лишь только отец запер дверь лавки, она повесила фартук на крючок, сбегала наверх умыться и переоделась из рабочего комбинезона в синюю шерстяную юбку с узкой талией и в полосатый бело-голубой джемпер с круглым воротником и с короткими рукавами.

– Я ненадолго! – крикнула она родителям и выбежала на улицу.

Она ждала, что в окнах дома Салли будет темно, потому что ее родители большую часть времени проводили в кинотеатре. Но Дейзи ждал приятный сюрприз: окно гостиной Бруэров светилось.

Дверь открыла сама Салли, одетая как для особого случая. Ее обрадовало появление подруги.

– Вот здорово, Дейз! Мать с отцом на работе, а мне надо учить роль. Сейчас мы попьем чаю, а потом ты меня послушаешь. Все как раньше! Помнишь, как мы в младших классах вместе делали уроки?

Дейзи кивнула:

– А как же, Салли! Я бы с радостью тебя послушала, но сейчас не до того. Тут у меня письмо, я должна тебе его показать.

– Ты меня пугаешь, Дейз! От кого письмо? – Она отвела подругу в кухню. – Садись, рассказывай.

Но Дейзи молча отдала подруге письмо. Салли прочла его, стоя у стола. Когда эта великая звезда сцены и экрана расплакалась, Дейзи не удивилась.

– Бедная, бедная Грейс! Ей, наверное, было совсем худо, а мы ничего не замечали.

Салли – любимая и, честно говоря, избалованная дочь, единственный ребенок своих родителей – не отличалась склонностью к самоедству. Она взяла на себя часть ответственности за Грейс, как и ее подруги-близнецы, они ведь все всегда делали вместе, но ее никогда не посещали мысли о том, каково это – жить непрошеной гостьей в доме, где не получаешь ни крупицы любви.

Дейзи, воспитанная в большой дружной семье, чье кредо, существуй оно, звучало бы как «мы в ответе за тех, кому живется хуже, чем нам», знала, что чувствует Салли, и крепко ее обняла.

– Ты права, мы не понимали ее состояния, но мы ведь знали, что у нее несчастливая жизнь. Каково это, жить с такой ужасной эгоисткой сестрой? Погляди, как она любит наших с тобой мам, да и пап, наверное, тоже. Так что выше голову, если мы и проштрафились, то это дело поправимое. Когда еще раз нам напишет, ответим, что она у нас всегда желанная гостья.

– Как же ей ответить? – спросила Салли, театральным жестом указывая на письмо. – Где обратный адрес?

– Не ищи неприятностей, – ответила ей Дейзи словами своего отца. – Они запросто найдут нас сами.

– Мне пора, – сказала Дейзи со вздохом спустя некоторое время. Девушки уже обсудили проблему во всех подробностях. – Она напишет еще, и мы будем знать ее почтовый адрес. Надо только набраться терпения и подождать. Иди учи свою роль. Мы все придем посмотреть на тебя в пьесе. Ждем не дождемся этого события!

Спустя несколько дней Дейзи сидела с развернутой газетой «Дартфорд Кроникл», где сообщалось о германской агрессии во всей Европе. Дверной колокольчик заставил ее оторваться от газеты. Высокий светловолосый мужчина в летной форме смотрел на нее с озадаченным выражением лица.

«Сигареты», – решила Дейзи и встала с любезной улыбкой.

– Я могу вам помочь?

– Да, если действительно умеете разбирать, чистить и снова собирать моторы.

– Вам самому это, выходит, не потянуть? – Насмешливая фраза сорвалась у нее с языка непроизвольно, и ей сразу захотелось провалиться сквозь землю от своей неотесанности. Она знала, что раньше никто с ним так не разговаривал: девушки его сословия не позволяют себе грубостей.

Но он удивил ее, рассмеявшись.

– Так говорила моя бабушка. – Он протянул руку. – Эдейр Максвелл.

Дейзи подала ему руку, и по всему ее телу пробежала приятная дрожь. Ну почему она решила не надевать сегодня то темно-синее льняное платье с голубеньким воротничком фасона «Питер Пэн», найденное ее матерью на рыночном развале? Она густо покраснела, но молодой человек, в отличие от нее, не дрожал.

– Дейзи Петри… – выдавила она, лязгая зубами.

– Это вы появились на свет с молотком в руке? Или с гаечным ключом?

Будь на его месте кто-то из ее братьев или мальчишек и молодых людей, вечно толпившихся в их доме, она бы не полезла за словом в карман, не застыла бы, как бессловесная дурочка, с разинутым ртом, перед настоящим летчиком.

Он сам положил конец ее переживаниям.

– У меня двадцатичасовое увольнение. Я был на ферме, где Альф сообщил о вашем чрезвычайно заманчивом предложении.

Она вытаращила глаза. Это что, шутка? Как ей отвечать: «Конечно, я к вашим услугам» или «Еще чего!»? От растерянности она опять промолчала.

– Мисс Петри, – начал он и со смехом осекся. – Вы меня смущаете: хлопаете глазами, как эти куклы – забыл их название… Начну сначала. Мисс Петри, Дейзи, я чрезвычайно благодарен вам за предложение помочь с… моим самолетом. Большое спасибо.

На это Дейзи, уставившейся в пол, было проще ответить.

– Пожалуйста. – Она не узнала собственного голоса.

Эдейр посмотрел на свои часы:

– У меня осталось девять часов двадцать три минуты. Двадцать две, двадцать одна…

– Хватит надо мной смеяться!

– Что вы, дорогая мисс Петри, я вовсе не смеюсь над вами, просто весьма затруднительно беседовать с человеком, так увлеченно разглядывающим пол. Вы это серьезно? Вы поедете со мной, чтобы на него взглянуть? Черт возьми, опять вы подражаете той кукле – а глаза-то как хороши!

У Дейзи пробежал холодок по спине. Все-таки надо было нарядиться в новое платье… Он хвалит ее глаза? Вот у Салли действительно красивые глазки – все это твердят. Она сделала над собой усилие и спросила:

– Прямо сейчас? Хотите, чтобы я прямо сейчас поехала к самолету?

– Будьте так добры, моя машина ждет. – Он опять покосился на часы.

– Сначала мне придется сбегать к отцу.