Лора Хилленбранд - Фаворит. Американская легенда

. В состязании с лучшими скаковыми лошадьми Америки Сухарь демонстрировал удивительную волю к победе и поставил более дюжины рекордов на разных беговых дорожках страны. Кульминацией его полного противоречий противостояния с победителем Тройной Короны Адмиралом стало зрелищное состязание, которое до сих пор считается величайшим забегом в мире. Его нелегкий путь к покорению самых престижных скачек стал одним из наиболее известных примеров борьбы в спорте. А в 1940 году, после того как Сухарь перенес серьезные травмы, казалось, поставившие крест на его карьере, стареющий конь и его жокей вернулись на ипподром, чтобы попытаться завоевать тот единственный приз, который им не удалось выиграть в начале пути.

Долгий путь небольшого жеребца и группы людей, которые помогли ему добиться вершин славы, захватил воображение американцев. И дело было даже не в его высоких достижениях, а в самой истории.

А началась эта история с одного молодого человека, который сидел на поезде, мчавшемся на запад.

Ховард за рулем своего «бьюика», Сан-Франциско, 1906 (Коллекция Майкла С. Ховарда)

Чарльз Ховард был похож на огромную, несущуюся на всех парах машину. И ты должен либо заскочить на нее, либо убраться с ее пути. Ховард, бывало, стремительно входил в комнату, разминая сигарету в пальцах, – и люди сразу готовы были следовать за ним, как рыба-лоцман за акулой. И ничего не могли с собой поделать. Тогда, в 1935 году, Ховарду было 58 лет. Высокий, видный мужчина, он носил солидные костюмы и ездил на огромном «бьюике». Но дело было вовсе не в его внешности. Он жил на своем ранчо в Калифорнии, таком большом, что человек, свернув не в ту сторону, мог затеряться на его просторах навсегда. Однако материальное положение тут тоже было ни при чем. Разговаривал он негромко и особым красноречием не отличался. Секрет этого человека был в удивительной сдержанности, в спокойном добродушии, с которым он относился к окружающим. Людей привлекал в нем какой-то неуловимый флер. Чарльз Ховард излучал непоколебимую уверенность, которая и других заставляла поверить, что этот мир всегда будет покоряться его воле.

Настоящая зрелость пришла к Ховарду задолго до того, как у него появились и большие автомобили, и большое ранчо, и большие деньги, когда у него за душой была только вера в свою судьбу, а в кармане – всего 21 цент {9} 9 21 цент в кармане: «Чарльз Ховард», Сан-Франциско Кроникл , 7 июня 1950, с. 1. . Он сидел в раскачивающемся вагоне, в чреве трансконтинентального поезда, который увозил его из Нью-Йорка на запад. Ему было 26 лет. Он обладал пылким воображением, был красив, высок и выглядел истинным джентльменом. Люди, встречавшие его позднее, и представить не могли, что прежде у него была роскошная шевелюра. Благодаря годам, проведенным в седле во время учебы в военном училище, он приобрел отменную выправку.

Ховард родился и вырос на востоке страны, но в его крови была неугомонность, свойственная уроженцам запада. Именно из-за нее он записался в кавалерию во время испано-американской войны. И хотя Ховард стал искусным наездником, по стечению обстоятельств, из-за свирепствовавшей в войсках дизентерии, он так и не попал никуда дальше военного лагеря Уилера в Алабаме {10} 10 Кавалерия: Майкл С. Ховард, телефонное интервью, 18 января 1997. . После увольнения из армии он работал в Нью-Йорке, ремонтировал велосипеды и участвовал в велогонках, женился, в браке родились двое сыновей {11} 11 Гоночные велосипеды: Терри Данхем. «Автомобильная компания Ховарда», рукопись из архива Марселы Ховард, июль 1975. . Похоже, жизнь удалась, но на востоке Ховарду было тесно. Он, казалось, не находил себе покоя. Все его чаяния, его амбиции и устремления были нацелены на бескрайние просторы запада по ту сторону Скалистых гор. В тот самый день в 1903 году он больше не мог сдерживать этот порыв. Он бросил все и сел в поезд, пообещав Фанни Мэй, своей жене, что скоро пришлет за ней. И сошел с поезда уже в Сан-Франциско. На 21 цент особо не развернешься. Но Ховарду каким-то образом удалось взять в долг и собрать достаточно денег, чтобы открыть небольшую мастерскую по ремонту велосипедов в центре города на Ван-Несс-авеню. Там он возился с велосипедами – и ждал, когда в его жизни появится что-нибудь действительно интересное.

И оно появилось. Вереница расстроенных мужчин обивали порог его мастерской. У этих чудаков было слишком много денег в карманах и слишком много свободного времени. Они тратили огромные суммы на нелепые машины, именуемые автомобилями, о чем потом очень жалели.

Самодвижущиеся экипажи только-только появились в Сан-Франциско и превратились в одно из тех стихийных бедствий, которые приносят несчастье и напасти всем, кроме историков. Большинство потребителей старались держаться подальше от этих «дьявольских устройств» {12} 12 «Дьявольские устройства»: «Мои тридцать лет в ложе для прессы», Сан-Франциско Кроникл , 6 февраля 1937. . Люди, которые их покупали, становились притчей во языцех, героями анекдотов и в некоторой степени объектами всеобщего порицания. В Сан-Франциско 1903 года конные экипажи отнюдь не считались допотопным и отжившим свое средством передвижения.

И это неудивительно. Автомобиль, столь эффективный в теории, на практике оказывался довольно опасным механизмом. Он извергал клубы выхлопных газов, вздымал тучи пыли и беспомощно увязал в самых безобидных на вид лужах, блокируя гужевой транспорт и устраивая пронзительную какофонию, заставлявшую шарахаться испуганных лошадей. Возмущенные местные законодатели принимали ответные меры, некоторые из них могли бы послужить памятником законодательному творчеству {13} 13 послужить памятником законодательному творчеству : Флойд Клайсер. «Эти чудесные старые автомобили» (Нью-Йорк: Мак-Гроу Хилл , 1953), с. 30. . В одном из городков, например, автомобилисты были обязаны останавливаться, выходить из машины и зажигать сигнальную ракету каждый раз, когда в поле зрения появлялся конный экипаж. Законодатели Массачусетса пытались – к счастью, безуспешно – провести закон, согласно которому каждый автомобиль надлежало оснастить колоколом, трезвонившим с каждым поворотом колес. В некоторых городах полиция имела право останавливать проезжающие автомобили с помощью веревок, цепей и проволоки. Полицейским даже разрешалось стрелять – при условии, что они проявят разумную осторожность и не пристрелят водителя. Сан-Франциско тоже не удалось избежать этой волны законотворчества. Озлобленные городские власти провели закон, запрещавший автомобилям выезжать за пределы Стэнфордского университетского городка и туристических районов, тем самым лишая их права въезда в город {14} 14 лишая их права въезда в город : «Чарльз С. Ховард», Сан-Франциско Кроникл , 7 июня 1950, с. 2. .

Читать дальше