Аньес Мартен-Люган - Извини, меня ждут…

– Яэль, – ласково позвала сестра, – пойдем с нами, ты простудишься.

У меня все болело, я заледенела, но мне было наплевать.

– Нет… я хочу остаться… он придет… он должен прийти…

– Это бессмысленно, уже поздно… мы сделали все, что могли…

– Нет! – заорала я, вскакивая. – Мы не можем его бросить!

Я стала отталкивать их с криком:

– Я хочу Марка, я хочу его увидеть!

Алиса и Жанна рыдали, прижавшись друг к другу. Седрик и Адриан обняли меня с двух сторон, я отбивалась несколько минут, молотя их кулаками и не переставая вопить, но они меня не отпускали. В конце концов я сдалась и продолжала всхлипывать, вцепившись в их куртки. Вечер мы провели все вместе в квартире Алисы и Седрика. Консьержка согласилась оставить у себя на ночь Жаннину дочку. Мальчики вдрызг напились, и я впервые увидела их плачущими. Я заснула тоже в слезах, положив голову на колени сестре. Два дня спустя, как только я открыла дверь офиса, Бертран вызвал меня в кабинет. Накануне я предприняла последнюю попытку найти Марка и пропустила встречу, самую первую, которую должна была провести одна. Я рухнула на один из стульев напротив письменного стола; мои грязные волосы были сколоты кое-как, я натянула поношенные джинсы, одолженный у Седрика свитер и старые кроссовки.

– Вы ничего не хотите сказать мне, Яэль? – поинтересовался он ледяным голосом.

– Нет, – ответила я, продолжая грызть ногти.

– Из-за вас я потерял клиента, но вам на это наплевать.

У меня в глазах стояли слезы, я пыталась выдержать его холодный взгляд. Он сидел в кресле, сурово смотрел на меня, и мое горе было ему по барабану. Какая же он сволочь!

– Вы умная девушка. Можете сколько угодно вредить себе, я все равно не изменю свое мнение. Вы способная, я в этом уверен, и поэтому не уволю вас. После той выходки я поверил, что вы можете много дать агентству. Но лишь при условии, что будете проявлять уважение к своей работе и к самой себе. Единственный совет: не калечьте свое будущее из-за ерунды.

Я пыталась что-то бормотать, но он не дал мне вставить ни слова.

– Не хочу ничего знать, меня это не интересует. А сейчас возвращайтесь домой, вымойтесь и приходите завтра.

Удивительно, но я не разозлилась на него, а на следующий день впервые явилась в агентство вовремя.

Я встала с дивана, останавливая погружение в болезненные воспоминания, пошла на кухню за стаканом холодной минеральной воды, а потом в спальню. За десять лет содержимое моего стенного шкафа полностью изменилось, хотя где-то в дальнем углу все еще валялись старые кроссовки, которые я, непонятно почему, не решалась выбросить. Первые грошовые лодочки сменились десятком пар лубутенов, я получала зарплату министра, не считая щедрых премиальных. Должна признать, что я распробовала и полюбила адреналин успеха, напряженной работы, вращения в кругу людей, обладающих властью. Мне безумно нравилась моя работа. Бертран давным-давно не называл меня стажеркой и вот теперь собирался сделать компаньоном, своей правой рукой.

Через полчаса, устроившись в постели, я не стала, как обычно, принимать снотворное, потому что было уже поздно и я побоялась, что завтра буду не в форме. Кроме того, после Бертранова предложения я была слишком взвинчена и хотела о нем поразмышлять. Одну из фраз я вспоминала все время: «Яэль, ты такая же, как я, амбициозная, готовая на все». Я так восхищалась им и тем, каких высот он достиг! И вот теперь он поднял меня до своего уровня – я была на седьмом небе от счастья. Бертран пожертвовал всем, чтобы добиться успеха, даже своей семьей. Когда-то он был женат, у него двое взрослых, лет по двадцать, детей, которых он видит один или два раза в году за ужином. Насколько я поняла, когда-то у него возникла возможность поехать поработать в Соединенные Штаты, но жена отказалась сопровождать его, и он принял радикальное решение развестись, лишившись тем самым общения с детьми. Его амбиции были несовместимы с семейной жизнью, и он не стал играть комедию дальше. «Я попытался поступать, как все, но ничего хорошего из этого не вышло». Я разделяла его позицию целиком и полностью: работа – единственный стоящий способ самореализации, успех приносит удовлетворение, тогда как от всего остального одни хлопоты и огорчения. Я любила постоянное напряжение, и когда он поманил меня предложением стать его партнером, я была уверена, что это как раз то, что мне нужно. Я буду еще больше выкладываться на работе, такая перспектива меня восхищала. Преступно упустить подобный шанс в тридцать пять лет – он выпадает раз в жизни.

В следующем месяце я повысила градус требовательности и к себе, и к своим сотрудникам. Моя вовлеченность в конкурентную борьбу достигла невиданных высот! Маленькая акулка, которой я была до сих пор, превратилась во взрослую ненасытную акулу со стальными зубами. Я добывала контракт за контрактом, продолжая вести текущие дела. Стала представительницей семейства самых опасных, самых жестоких хищниц. Меня боялись, и я наслаждалась этим страхом. Я удивила всех, сумев заключить необыкновенно выгодный договор на обслуживание десятка участников трех коллоквиумов, организованных фармацевтической компанией. Мы будем сопровождать представителей крупного бизнеса, а заодно и профессоров-медиков из самых престижных американских университетов. Сферы их интересов диаметрально противоположны, обстановка обещает быть напряженной. Я пользовалась малейшей оплошностью коллег, чтобы отобрать у них досье. У меня не было друзей, и это к лучшему, плевать мне на них, я здесь не для того. Я хотела всего и сразу. И в особенности доказать Бертрану, что я в состоянии сражаться на всех фронтах: переводить, добывать клиентов, управлять процессами, задерживаться на совещаниях так поздно, как нужно. Наушник телефона прилип к моему уху, я совала нос в дела всех сотрудников, кроме самого шефа. Всякий раз, когда он мне что-то поручал, я ликовала в душе. Единственные перерывы, которые я себе позволяла, были заняты встречами в банках: приоритетной для меня являлась готовность действовать «в надлежащий момент», как он сказал. Сколько я в состоянии выложить, чтобы получить долю в агентстве? Не так уж мало: учитывая размер моей зарплаты и наличие у меня в собственности квартиры, банкиры демонстрировали благосклонность и не требовали дополнительных доказательств.

Я заставляла себя грызть энергетические батончики и есть белковые супы, чтобы продержаться. Вообще-то еда мало интересовала меня, я только злилась на то, что наше тело так плохо устроено и его эволюция слишком медленна! Моей домработнице поручалось поддерживать запасы правильной пищи. Я купила несколько тюбиков гуронсана [4] Гуронсан – препарат-энергетик, помогающий восстановлению организма при физической и умственной усталости. . Пришлось отказаться от снотворного, так как я ложилась слишком поздно, вставала слишком рано, а заряжалась энергией, как и раньше, плавая в семь утра в бассейне. В результате мне удавалось поспать не дольше четырех часов. Да и то если не вмешивалась бессонница. Впрочем, этих четырех часов вполне хватало, усталость не справлялась с моим телом, я была его полновластной хозяйкой. По моим венам струился адреналин, и это было гораздо лучше, сильнее, мощнее наркотика или секса.