Аньес Мартен-Люган - Извини, меня ждут…

– Оставляю тебя, – сухо объявила я.

Он шагнул ко мне и протянул руку:

– Нет… Подожди… Ты не можешь вот так взять и уйти! Я хочу знать, как у тебя дела… И как там все остальные.

Он что, издевается?! Забыл о том, что сделал? Я сжала кулаки, чтобы сдержать злость.

– Немного поздно интересоваться, тебе не кажется? Кто вдруг взял и исчез из нашей жизни, чтобы никогда больше не объявиться? Кто заставил нас предполагать худшее? Худшее, Марк! Слышишь меня?

Мне была необходима разрядка, и он очень вовремя попался под руку. Он смотрел на меня не отрываясь и с каждой секундой выглядел все более сконфуженным.

– Пожалуйста… позволь мне объяснить… а ты сама решишь, рассказывать мне обо всех вас или нет.

Его светло-коричневые глаза сохранили печальное выражение побитого пса, но несколько глубоких морщин превратили то лицо, которое я помнила, в лицо зрелого мужчины. Я отвернулась, мне не хотелось гадать, был ли он счастлив или несчастен в прошедшие десять лет. Однако вместо того, чтобы предаваться мрачным мыслям, бродя по мокрым улицам, или, хуже того, сидеть в одиночестве в своей квартире, лучше уж ненадолго остаться здесь, пришло мне в голову. Тем более что в глубине души мне хотелось знать, почему он исчез, не сказав ни слова, ничего не объяснив. Как долго я хотела рассчитаться с ним, наказать за то, что он сотворил! Скрестив руки на груди, я выпрямилась, готовая к нападению.

– Слушаю тебя.

– Не стой посреди магазина, пойдем сядем.

Лавируя между столиками, шкафами и креслами, он направился в глубь помещения, и я последовала за ним, тщательно избегая к чему-либо прикасаться. Мы зашли за ширму в шашечку, и тут мне открылось, что такое настоящий хаос. В центре стоял секретер со шторкой, которому мешала закрыться внушительных размеров стопка бумаг с калькулятором Texas Instrument наверху – ровно таким же я пользовалась в старших классах. Марк убрал журналы 80-х годов с двух клубных кресел Le Corbusier , чья кожа кое-где растрескалась, – они стояли возле овального столика и напольной пепельницы, не слишком чистой и не очень устойчивой.

– Устраивайся.

Я собралась сесть, когда объявился новый персонаж:

– Марк, ты где?

– Я здесь, Абуэло!

Я сразу узнала дедушку Марка, стоило ему появиться. За десять лет он постарел и передвигался, опираясь на трость. Но сохранил свой лукавый нрав и умение пронизывать взглядом насквозь, это сразу бросалось в глаза. Встретившись с Абуэло в последний раз, я в отчаянии сбежала из его квартиры в семнадцатом округе.

– Ого, внучек, ты не теряешь времени зря! – игриво подмигнул он Марку с кривоватой ухмылкой.

Он подошел и задрал голову, чтобы рассмотреть меня. Благодаря высоким шпилькам я глядела на него сверху вниз, и это меня устраивало.

– Мадемуазель… ваше лицо мне знакомо…

– Это Яэль, – вмешался Марк. – Помнишь ее?

– Яэль! Крошка Яэль! Ты превратилась в шикарную женщину, – выдал он комплимент, слегка кланяясь мне.

Потом он заговорил чуть тише, словно мы были старыми друзьями, которые плели заговор.

– Ну вот, ты его в конце концов нашла, – осмелился он подмигнуть мне.

– Только я и не думала его искать, – резко возразила я.

Он еще острит! Похоже, все в этой семейке витают в облаках!

– А она к тому же с характером, ух ты! Будь я лет на двадцать помоложе…

– Хватит, Абуэло! – выдохнул Марк, положив ему руку на плечо. – Мы собирались поговорить.

Они понимающе переглянулись, что было предсказуемо, но я чувствовала, что все не так просто.

– Хорошо-хорошо… но ты же не можешь принимать ее здесь! Извини его, он разучился себя вести. Давайте идите отсюда! Я закрываю лавку! Пригласи ее к Луи, там вам будет удобно.

Марк послал мне вопросительный взгляд, я кивнула и направилась к выходу. Похоже, я угодила в настоящую западню. Я вышла на улицу, поджидая Марка. По-прежнему шел дождь. Появился Марк, раскрыл зонтик, протянул мне. Он надел потертый вельветовый пиджак бежевого цвета и поднял воротник, чтобы защититься от дождевых капель.

– Не сердись на Абуэло, он не умеет себя вести…

А мне-то что за дело?

– Все нормально.

– Не возражаешь, если мы немного пройдемся?

Знал бы ты… я уже два часа хожу, так что чуть больше, чуть меньше…

– Пошли, – нехотя согласилась я.

Он долго смотрел на меня, затем двинулся вперед. Я шла рядом молча, в метре от него. Марк тоже не раскрывал рта и на ходу скрутил себе сигарету. У него сохранились старые, эпохи нашего студенчества, привычки: такой же пиджак, вечные самокрутки, по-прежнему бурная жестикуляция и низкий значительный голос, звучащий так, словно он вот-вот возвестит о какой-то катастрофе, даже когда на самом деле он шутит. Все это совершенно не трогало меня.

По дороге я проверяла на телефоне почту: только текущие дела, ни слова от Бертрана. А уже перевалило за восемь вечера. Минут через пятнадцать Марк открыл дверь маленького ресторанчика, больше похожего на кафе, со стандартным меню, старомодного и абсолютно пустого. От запаха кухни – смесь чеснока, старого сала и томящегося на огне рагу – меня замутило. Некоторым такая обстановка нравится: скатерти в красную клетку, небрежно оформленный интерьер. Я не из их числа. Могла бы вспомнить, каким отличным аппетитом всегда отличался Марк. Он явно был завсегдатаем: войдя, сразу постучал в дверь кухни, откуда появился плотный мужчина и радостно хлопнул его по плечу:

– Привет, Луи!

– Привет, Марк! Ты без деда?

– Без деда, но не один.

Персонаж по имени Луи наклонил голову и заметил меня. Он вытер ладони о фартук и пожал мне руку. Когда он ее отпустил, я еле удержалась, чтобы не достать из сумки дезинфицирующий гель.

– Приготовишь нам что-нибудь? Не спеши, мы не торопимся.

Говори за себя, Марк .

– Я приготовлю вам вкусное блюдо, мадемуазель, вам точно понравится!

Какой ужас! Ни за что не буду есть ничего, что сделано на его мерзкой кухне его мерзкими руками!

– Мне ничего не надо! Я не голодная!

– Со мной это не проходит! Вас же того гляди ветром унесет! Просто скажите, чего вам хочется?

Продолжать отнекиваться невежливо.

– Если у вас есть зеленые овощи… или салат, но без всего…

– Вы оцените! Марк, будь как дома. Возьми графин и налей вина.

Он исчез на кухне, оставив нас наедине. Марк зашел за стойку и сделал приглашающий жест: «Выбери нам столик». Выбор был неограниченным. Я предпочла столик у витрины. Ножки старого деревянного стула заскрипели по плитке, напомнив о головной боли. Устроившись за столом, я не решалась положить на него руки, опасаясь, что скатерть грязная и липкая. Я осторожно дотронулась до нее и испытала облегчение: ткань казалась чистой, и тогда я положила на стол телефон. Марк сел напротив и налил нам красного вина в большие бокалы. Он поднял свой бокал и проницательно предположил: