К.-А. Такер - Одна маленькая ложь

– Но ведь ты знала, что утром я буду в бешенстве, – говорю я с тяжким вздохом.

Кейси пожимает плечами.

– Татуировка очаровательна. Уверена, тебе понравится, когда увидишь.

Делаю вид, что рассматриваю пятнышко на потолке, и упрямо сжимаю губы. Если честно, у меня еще не было повода обижаться на сестру. Ни разу. Может, это первый случай.

– Ну, хватит, Ливи! Не злись. И не притворяйся, будто бы ты вчера не оттянулась по полной. Ты сама сказала, что это лучшая ночь в твоей жизни. Тысячу раз сказала. И потом, – она трет плечо, и я точно знаю, что она этого даже не замечает, – неужели мы с тобой в кои-то веки не имеем права как следует расслабиться, после всего, что мы с тобой пережили.

Я смотрю на длинный хирургический шов у нее на предплечье. Этот шрам словно отодвигает все остальное в сторону.

– Ты права, – шепчу я и провожу пальцем по тонкому белому рубцу. – Ничего страшного. – И после длительной паузы спрашиваю: – Говоришь, татуировка красивая?

Кейси просматривает фотки в телефоне, пока не находит конечный результат: между лопатками аккуратная надпись «Крошка Ливи». Не больше десяти сантиметров. Теперь, когда шок прошел, глядя на татуировку, чувствую, как у меня теплеет на душе.

– Красиво, – соглашаюсь я, рассматривая витиеватый шрифт, и думаю, что бы сказал на это отец.

– Папе бы наверняка понравилось, – говорит Кейси. Порой мне кажется, что у моей сестры есть особый канал для входа в мой мозг. Ну откуда она знает, что я собираюсь сказать? И я улыбаюсь. Впервые за этот день.

– Вчера вечером я тебе ее обработала. Первые две недели надо протирать несколько раз в день. Вон там пузырек лубридерма. – Кейси лениво машет рукой в сторону письменного стола. – А еще надо носить одежду из легкой ткани, чтобы не было раздражения.

– Поэтому я проснулась практически голой?

Она хмыкает и кивает.

Я потираю лоб ладонью.

– Теперь я понимаю, что к чему. – Особой радости от этого не испытываю. Снова смотрю на фотографию. – Это нормально, что все покраснело и припухло?

– Да, сначала даже кровь была.

Вздыхаю и кладу ладонь на желудок, который все еще не пришел в норму.

– Кажется, там есть еще один цветочный горшок, – говорит сестра.

– Надо будет купить Риган новый, – говорю я со стоном.

Какое-то время мы лежим молча, а потом Кейси спрашивает:

– Кстати, а как ты оказалась на верхнем ярусе? Хреновая кровать.

В общежитии есть комнаты с обычными кроватями. Но некоторые комнаты настолько тесные, что две кровати туда не поместятся. Именно такая, с двухъярусной кроватью, и досталась нам с Риган.

– Да я сама Риган нижнее место предложила. Она высоты боится. А мне все равно.

– Понятно. Ничего удивительного. Она же коротышка. Почти что карлица.

Я делаю сестре страшные глаза. Ведь Риган прямо под нами. Пусть спит, но прямо под нами !

Еще одна пауза, а потом Кейси продолжает со своей дьявольской улыбочкой:

– Надеюсь, соседка не будет против твоей бурной личной жизни. Если эта конструкция не отличается прочностью, Риган конец.

Снизу раздается хихиканье: она не спит и все слышит!

– Не волнуйтесь. Я знаю правила, – говорит Риган сонным голосом. – У меня есть красный носок, и мы будем его вешать на дверную ручку снаружи, когда Эштон будет навещать Ливи…

Натягиваю простыню на лицо, поскольку точно знаю, чем все это закончится. Щеки у меня горят от стыда. Ну как так вышло, что у меня в соседках маленькая копия моей старшей сестры? К сожалению, звук простыня не изолирует, и я прекрасно слышу издевательский комментарий Кейси:

– В этом нет необходимости. Ливи любит свидетелей.

– А я заметила. Насколько я знаю, Эштон тоже. Ну и я ничего не имею против. У этого парня такая фигура!.. Какой торс! Так и хочется всю ночь напролет ласкать языком его грудь. Ну, Ливи так и делала…

Меня пробивает нервический смешок.

– Ничего я не делала. Прекратите!

– А ты сначала признайся, что вчера всю ночь ловила с ним кайф.

Я отчаянно трясу головой.

– А задница у него какая! Я как-то раз потрогала. Ну, конечно же, мне не так свезло, как вчера Ливи.

– Хватит!!!

Повышенный тон лишь раззадоривает Кейси.

– А я дождаться не могу, когда же она доберется до его.

– Ладно! Да, я получила удовольствие! Огромное! Только прекратите это разговор! Не хочу больше видеть этого типа.

– До тех пор, пока снова не напьешься.

– В жизни больше не стану пить! – заявляю я.

– Ах, Ливи… – Сестра поворачивается и прижимается ко мне.

– Да, я не шучу! Ведь я как выпью, так из меня черти лезут. Ну, прямо вылитый Джекилл и Хайд.

– Помнишь, отец говорил, что даже в самом выдержанном ирландце есть немного безумия. Ты вчера это с блеском доказала.

Ирландка.

– Эштон называл меня Ирландкой. Почему?

– Не знаю, Ливи. Вот напьешься в другой раз, и сама его расспросишь.

Закатываю глаза, но спор не продолжаю. Одна мысль все не дает мне покоя.

Ирландка.

Ирландка.

Распахиваю глаза и стягиваю простыню с лица.

– По-моему, у Эштона на ягодице татуировка «Ирландка». Верно?

Повисает пауза. А потом Кейси садится и с горящим от возбуждения глазами выпаливает:

– Ну, конечно же! А я и забыла! – И они с Риган начинают хохотать. – Как же я могла об этом забыть! – Она грозит мне пальцем. – Ну и сестренка у меня! Сразила наповал такого самца! – И она хлопает в ладоши с безудержной радостью. Веселится, как четырехлетний малыш в предвкушении сладкой ваты. – Молодец! – Она показывает мне большой палец, и немного погодя я хлопаю ладонью о ее ладонь. – Ливи, ты все еще о чем-то сожалеешь? Прикинь, каково будет этому типу, когда он сообразит, отчего у него саднит задница…

Риган хохочет до слез, наверняка уже косметика вся поплыла, и смеется так заразительно. Скоро уже вся двухъярусная кровать сотрясается от дружного хохота над роскошным капитаном команды по гребле и его расписанной ягодицей.

И хотя мне неприятно и трудно признаться даже себе самой, приходится признать, что прошлой ночью я оттянулась.

По полной.

К трем часам мне становится намного лучше. Настолько лучше, что запах кофе и свежей выпечки в уютном местном кафе, куда мы зашли перекусить, уже не вызывает приступа тошноты. Но теперь на смену похмелью приходит грусть.

Сегодня сестра уезжает.

Разумеется, мы будем общаться: есть эсэмэски, телефонные звонки и электронная почта, и даже скайп, и через несколько недель я полечу на свадьбу Шторм и Дэна, но… Но это все не то. Я помню, как скучала по сестре, когда она два месяца была в клинике доктора Штейнера. У меня словно вырезали кусок сердца. Помимо этих двух месяцев, я видела сестру каждый божий день.

Даже когда она была в реанимации после аварии, даже когда у нее были проблемы с алкоголем и наркотиками, даже когда она подрабатывала вечерами в баре, все равно, каждую ночь я заглядывала к ней и видела ее лицо. Чтобы убедиться, что она не умерла и я не одна в этой жизни.