Ненад Илич - Дорога на Царьград
- Название:Дорога на Царьград
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Литагент Яуза
- Год:2017
- Город:Москва
- ISBN:978-5-906716-82-8
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Ненад Илич - Дорога на Царьград краткое содержание
Н. Илич – учредитель и первый редактор журнала «Искон», автор ряда сценариев полнометражных документальных фильмов, телевизионных сериалов и крупных музыкально-сценических представлений, нескольких сценариев для комиксов. Художественный редактор и автор текстов для мультимедийных изданий CD-ROM.
Женат на Весне-Анастасии, с которой у него четверо детей. В соавторстве с супругой издал семнадцать книг. Вместе работают в области православного образования и развития духовности в современном мире.
Его бестселлер, роман-синтез 2004 г. «Дорога на Царьград» выдержал в Сербии семь изданий.
В Белграде в разгар ракетных бомбардировок НАТО священник Мики находит древнюю рукопись загадочного путешественника, путь которого, проходя через Сербию, по Цареградской дороге в Константинополь, чудесным образом выходит за временные рамки. За таинственной рукописью, в которой изложена история будущего, начинается захватывающая дух погоня через пространство и время.
В романе искусно переплетены прошлое и будущее, тонкий юмор и горькие переживания, добродушная ирония и глубокое проникновение в вечные вопросы истории и сменяющихся форм бытия.
Дорога на Царьград - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
Пропустив вступление, я наткнулся на часть, в которой говорилось: «Когда заявляется гость, раба своего чрева чревоугодие подвигает на любовь. Он думает, что гостеприимство, которое он должен выказать брату, оправдывает и его готовность наброситься на еду и вино. Под видом сокрытия добродетели он становится рабом страсти…»
Я зашелся беззвучным смехом – таким, который у усталого человека может длиться до тех пор, пока не заболит живот.
Моя единственная глядела на меня со смесью разочарования и смущения.
В дверях неожиданно пролаял черный блохастый пес. А потом, повизгивая, он вдруг засуетился на пороге. Выбежал, но снова вернулся и залаял. А потом опять начал повизгивать. Откашлялся и снова выбежал. И пес тоже меня рассмешил.
– Пошел сплюнуть! Мы должны это увидеть!
Мы двинулись за блохастым. Особо не спешили, а он вел себя довольно нетерпеливо. Возвращался за нами и опять устремлялся вперед. Завел в один двор и забежал за дом. Мы последовали за ним. Миновали кучу сухого хвороста и зашли в кусты и крапиву в глубине двора. Блохастый залаял и снова закашлялся. Он остановился возле чего-то, что мы не могли рассмотреть, пока не раздвинули кусты. И – о, чудо! Из кустов на нас глядел довольно большой пегий поросенок. Скорее даже, маленькая свинья.
Нелегко убить поросенка. И мне неприятно вспоминать, как мы его забивали жердями и камнями, и как потом я ему куском жести пустил кровь и извлек смердящую утробу. Когда мы, наконец, нанизали его на вертел, я был весь в крови. Разведение костра, кипячение воды в расколотом медном котле, ошпаривание поросенка – это уже было более простым делом. Я нашел в одном дворе вилы, камнями вбил их в землю и закрепил вертел. В переднем дворе дома, соседствующего с бакалейной лавкой.
Осталась только философия. И глотание слюнок.
Близился полдень. Поворачивая вертел, я, превозмогая себя, поглядывал на воробьев. Блохастый дремал подле меня, а она сидела чуть подальше. Прислонилась к стене дома и что-то записывала в свою тетрадь. Поросенок еще даже близко не походил на обед. Запекаемый поросенок сначала приобретает нездоровый желтоватый оттенок. И человеку нужно хорошенько запастись терпением, чтобы дождаться, когда животинка на вертеле начнет подрумяниваться. На все требуется терпение.
В какой-то момент блохастый резко вскочил на ноги. Отбежал к плетню и залился истеричным лаем.
Я оставил вертел и подошел к плетню.
По дороге в Колары неспешно въезжали четыре всадника.
Рядом с ними бежал большой пес.
Что-то мне не захотелось им махать. Я немного обрадовался и вместе с тем немного испугался. Но всадники меня все равно увидели. Один из них показал рукой на меня спутникам, и они медленно подъехали ко мне.
– Бог в помощь, хозяин! – поприветствовал меня, спешившись, самый старый из всадников. Я что-то сконфуженно пробормотал о том, что Бог помогает, но я тут – не истинный хозяин.
Четверка всадников была довольно колоритной. Первое, что бросалось в глаза, – их высокие, необычные головные уборы, с загнутым широким ободом из которого выступал более узкий высокий цилиндр. К цилиндру пожилого всадника, представившегося гайдуцким капралом Стойко Шашией, было прикреплено довольно большое, но обтрепанное перо. На мундирах всадников красовались такие пуговицы, что я не смог удержаться и начал их пересчитывать. Все не пересчитал, но про себя отметил, что на мундире высокого худощавого всадника не хватало трех пуговиц, а на мундире резвого и пылкого всадника на вороном коне отсутствовало две пуговицы.
– О, да тут запекают поросенка! Какой-то праздник, хозяин? – Стойко Шашия просунул в плетень свое округлое лицо с тонкими седыми усиками. И как старый кавалер приподнял шляпу, приветствуя хозяйку.
Я опять начал что-то мямлить. Мне никогда не доставляло удовольствия общество вооруженных людей в униформе. Что уж говорить, когда униформа такая необычная или, точнее сказать, импровизированная. Из-под расстегнутых австрийских мундиров проглядывали атрибуты встречи разных цивилизаций. Турецкие или немецкие штаны, рубашки, вязаные или нет, но в основном грязные, на ногах сапоги или опанки [19] Сербская национальная обувь из мягкой кожи с характерным заостренным и загнутым к небу мыском.
– как у кого. Оружие разное и множественное – холодное и огнестрельное, висящее на ремнях и заткнутое за пояс. Я даже задался вопросом, как им вообще удается скакать верхом со всей этой поклажей.
Несомненно, лучше всего было предложить им присоединиться к нам, что я и сделал. Извинился, что кроме мяса у нас больше ничего нет – ни хлеба, ни питья, на что они, смеясь, переглянулись.
– У нас нет даже соли, – добавил я. Взбудоражило меня то, что тот резвый и пылкий всадник, которого звали Атанацко, бросал взгляды на мою драгоценную. Что, если сразу достать из бакалейной лавки книгу – может, и сейчас она поможет?
Слова о соли приподняли всадникам настроение. Они здорово посмеялись. Даже худощавый, у которого с лица не сходило брезгливое выражение и который постоянно покашливал и вытирал свои свисающие, черные как смоль усики.
– Э, вот что значит не закупить все вовремя, – капрал Стойко лукаво обернулся к спутникам. – «А умеете сетовать, что три оки [20] Ока – старая мера веса, 280 кг.
слишком много. Умеете…» Он погрозил мне пальцем и, приказав худощавому отвести коней в прохладное место, вошел во двор. Животом вперед, как маленький толстый павлин. Павлин с одним пером.
Я ничего не понял насчет соли. Худощавый завел коней во двор. В большие ворота, если так можно назвать две длинные жердины, которые он сбросил, чтобы кони прошли. Всадники ни о чем у меня не спрашивали, а называли «хозяином». Неудобно.
Они расселись рядом с поросенком, на травке, в прохладе.
Их пес – похоже, отпрыск графини борзой и обычного дворового пса – прошмыгнул раньше всех и суетливо обнюхивал двор, разыскивая блохастого, который между делом куда-то исчез.
Хотя я о доме, во дворе которого мы запекали поросенка, знал не больше гостей, мне все-таки пришлось разыгрывать роль хозяина. Я лебезил перед ними и извинялся за то, что мне нечем их угостить.
– Сгорит твой поросенок, – Атанацко переключил свое внимание с моей невесты на поросенка. Запаниковав, я подбежал к вертелу и начал его крутить.
– Не спеши, хозяину не пристало бегать! – У Стойко с его выпендрежным юмором не было шансов оказаться в числе дорогих мне образов, хотя я сомневаюсь, чтобы это имело для него какое-то значение.
Когда мы расселись, гайдуки достали флягу с ракией – немного взбодриться, пока готовится поросенок. Как меня проняла ракия на голодный желудок! Я закрутился вместе с вертелом и радостно согласился, когда Атанацко предложил меня заменить. По его словам, он был мастак на любое жаркое.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: