Джоанна Кэннон - Среди овец и козлищ

– К сожалению, заварного крема у нас не оказалось, – заявила она.

Я взяла три куска рулета с инжиром и одно шоколадное печенье.

– Ничего страшного, миссис Форбс. Как-нибудь и без него обойдемся.

Из соседней комнаты доносились звуки телевизора и выкрики мистера Форбса. Очевидно, показывали футбольный матч. И хотя телевизор явно находился прямо за стеной, звуки доносились как бы издалека, точно весь остальной мир остался за пределами этого розового интерьера. А мы с Тилли оказались в плену акрилового волокна и подушек, и охраняли нас фарфоровые собачки, и сами мы были обернуты в целлофановую тишину цвета клубничного мороженого.

– У вас очень красивый дом, миссис Форбс, – сообщила Тилли.

– Спасибо, дорогая.

Я вонзила зубы в печенье, и она тут же сунула мне на колено бумажную салфетку.

– Ключ к красивому чистому дому – это прогнозирование. И списки. Много списков.

– Списки? – спросила я.

– О, да, именно списки. Только тогда ничего не забываешь.

Она достала из кармана кардигана листок бумаги.

– Вот список дел на сегодня, – пояснила она. – Я должна заняться мусорными ведрами и корзинами.

То был длиннющий список. Целых две страницы, исписанные петельками букв синими чернилами, немного размазанными в тех местах, где линии уплотнялись и немного расплывались, – видно, там ручка замирала, чтобы хозяйка могла обдумать дальнейшее. Помимо того, что надо было пропылесосить холл и привести в порядок все мусорные контейнеры, были и такие записи: «почистить зубы», «позавтракать».

– Так вы вносите в список абсолютно все, миссис Форбс? – спросила я и принялась за рулет с инжиром.

– О, да, чтоб ничего не упустить из виду. Это была идея Гарольда. Он говорит, только это может отучить меня от небрежности.

– Так вы не можете запомнить, если не запишете? – спросила Тилли.

– Господи, нет, конечно. – Миссис Форбс откинулась на спинку кресла и словно растворилась на фоне розового пейзажа. – Иначе просто никак. Гарольд говорит, что тогда все хозяйство развалится.

Она аккуратно сложила листок бумаги и убрала в карман.

– И как давно вы, девочки, в отряде гёрлскаутов?

– Целую вечность, – ответила я. – Скажите, а кто эта девушка на снимке?

Миссис Форбс нахмурилась, потом покосилась на камин, затем снова повернулась ко мне.

– О, да это я, – ответила она несколько удивленным голосом, словно только сейчас вспомнила, что когда-то была молоденькой девушкой.

Я смотрела то на миссис Форбс, то на снимок и пыталась уловить хотя бы малейшее сходство. Не получалось.

– Нечему тут удивляться, – заметила она. – Я ведь не старухой родилась.

Моя мама часто произносила эти слова. По опыту я знала, что в таких случаях лучше промолчать, и, вместо того чтоб как-то откликнуться, шумно отпила глоток лимонада через соломинку.

Она подошла к камину. Миссис Форбс всегда производила на меня впечатление женщины жесткой и собранной, но при ближайшем рассмотрении все оказалось не так. Эта словно извиняющаяся поза, эти складки платья, словно определяющие границы истории. Даже ее руки, загрубевшие от работы и искривленные артритом, казались хрупкими и маленькими.

Она провела пальцем по рамочке снимка.

– Незадолго до того, как я встретила Гарольда, – сказала она.

– Вы выглядите здесь такой счастливой. – Я взяла еще один кусок рулета. – Интересно, о чем вы в тот момент думали?

– Думала? Разве я думала? – Миссис Форбс достала из-за пояса клочок ткани и начала отряхиваться. – Хотелось бы вспомнить.

Футбольный матч за стеной неожиданно закончился. Раздался скрип кресла и ворчание, затем – щелчок дверного замка и звуки тяжелых шагов по ковру цвета сиропа. Я обернулась и увидела: в дверях стоит мистер Форбс и смотрит на нас. На нем были шорты. Ноги бледные, безволосые – почему-то казалось, что они принадлежат другому человеку.

– Что здесь происходит? – спросил он.

Миссис Форбс ухватилась за каминную доску, затем развернулась к мужу лицом.

– Просто Грейс и Тилли, гёрлскауты. – Глаза у нее были яркие, словно эмалевые. – Ну, вот, они и зашли одолжить… – Тут она запнулась.

Он насупился и положил руки на бедра.

– Что одолжить? Книжку? Денег? Чашку сахарного песка?

Миссис Форбс, словно загипнотизированная его взглядом, вертела в пальцах тряпку до тех пор, пока они не побелели от пыли.

– Одолжить… – беспомощно повторила миссис Форбс.

Мистер Форбс по-прежнему не сводил с нее глаз. И я слышала, как он прищелкивает языком.

– Предложить, – подсказала Тилли. – Руку.

– Да, верно. Руку. Они пришли предложить руку помощи.

Миссис Форбс развернула пыльную тряпку, и я услышала, как она потихонечку выдыхает.

Мистер Форбс забурчал себе под нос нечто вроде: «А, ну раз так, тогда оно конечно», а затем: «А Сильвия знает, что она здесь?» И миссис Форбс так энергично закивала головой, что крестик на цепочке вокруг шеи затанцевал на ее ключицах.

– Иду отправить письмо, – заявил мистер Форбс. – Некогда мне тут возиться с вами, иначе пропущу вторую выемку. И очень бы хотелось узнать, куда ты дела мои туфли.

Миссис Форбс снова закивала, крестик запрыгал по ключицам, и продолжала кивать, хотя мистер Форбс уже давно скрылся за дверью.

– Учителя всю дорогу вытворяют со мной такое, – заметила Тилли.

– О чем ты, дорогая?

– Швыряются в меня словами до тех пор, пока окончательно не запутают. – Тилли наклонилась, подобрала с ковра крошки от печенья, положила их на тарелку. – От этого всегда чувствуешь себя такой глупой.

– Разве? – спросила миссис Форбс.

– Хотя на самом деле это не так, – заметила Тилли.

Миссис Форбс улыбнулась:

– А тебе нравится ходить в школу, Тилли?

– Да нет. Другие девочки, они не очень-то нас любят. Иногда даже унижают.

– Они вас бьют? – Миссис Форбс прижала ладонь к губам.

– О, нет, они нас не бьют, миссис Форбс.

– Не обязательно бить людей, чтобы унизить их, – добавила я.

Миссис Форбс ухватилась за спинку ближайшего стула и уселась на него.

– Думаю, тут ты права, – сказала она.

Мы уже собирались сказать ей, зачем пришли, но тут в комнату вошел хозяин дома. На нем все еще были шорты, только на этот раз к ним добавилась плоская шапочка и солнечные очки, а в руках он держал письмо. В этот момент он напомнил мне отца. Тот тоже в жару менял брюки на шорты, но в остальном выглядел как всегда.

Мистер Форбс положил письмо на буфет и не сел, а прямо-таки рухнул на диван, отчего легонькую Тилли подбросило вверх. А затем он принялся завязывать шнурки, нервно дергая их, – они так и порхали над пальцами. Я встала, чтобы дать его ногам больше пространства.

– Для начала ты можешь вычеркнуть это из списка, Дороти, – пробурчал он. – В доме и без того есть чем заняться, дел полно.