Кен Фоллетт - Зима мира

– Он приехал, чтобы встретиться с Солом Старром. Хочет спросить, почему Сол не дает ему хороших фильмов, – Было очевидно, что Льву все об этом известно.

– И что ответит мистер Старр?

– Будет водить его за нос.

Грег восхитился возможностями отца все знать и оставаться на гребне волны в любой ситуации. Он всегда был на ход впереди.

Они вошли в лифт. Грег раньше не был в этом отеле, в постоянном номере отца. И его мать Марга никогда там не бывала.

Лев проводил в Вашингтоне много времени, потому что правительство вечно вставляло палки в колеса киноиндустрии. Людей, считающих себя законодателями морали, очень беспокоило, что показывают на большом экране, и они давили на правительство, чтобы кинокартины проходили правительственную цензуру. Лев смотрел на это как на торг (он вообще смотрел на жизнь как на торг), и его главной целью было избежать формальной цензуры, добровольно придерживаясь определенного свода правил. Эту стратегию поддерживал и Сол Старр, и большинство других голливудских шишек.

Они вошли в гостиную, невероятно пышную, гораздо более, чем просторные апартаменты в Буффало, где жили Грег с матерью, – он всегда считал их роскошными. Здесь была мебель на тонких ножках – наверное, французская, подумал Грег, – дорогие каштаново-коричневые бархатные шторы на окнах и огромный проигрыватель. В центре комнаты, к его изумлению, на желтом шелковом диване сидела кинозвезда Глэдис Энджелус.

Говорили, что она – самая красивая женщина в мире.

Грег понимал почему. Она вся излучала желание, от призывных темно-синих глаз и до скрещенных под облегающей юбкой длинных ног. Когда она протянула руку, здороваясь, алые губы улыбнулись, а круглые груди под мягким свитером соблазнительно качнулись.

Он помедлил долю секунды, прежде чем пожать протянутую руку. Ему казалось, что он предает свою мать, Маргу. Она никогда не произносила имя Глэдис Энджелус – верный знак, что ей были известны сплетни про Глэдис и Льва. Грег понимал, что заводит дружбу с врагом матери. Если бы мама узнала, то заплакала бы, подумал он.

Однако его застали врасплох. Если бы он знал заранее, если бы у него было время подумать, как ответить, он мог бы подготовиться, деликатно избежать рукопожатия. Но он не мог заставить себя ответить неуклюжей грубостью этой непреодолимо очаровательной женщине.

Поэтому он пожал протянутую руку, взглянул в ее изумительные глаза и вымученно улыбнулся.

Она задержала его руку и сказала:

– Я так рада наконец-то с вами познакомиться. Ваш отец мне о вас рассказывал, только не сказал, что вы такой красивый.

Это прозвучало как-то неприятно, по-хозяйски, словно она была членом семьи, а не шлюхой, присвоившей место его матери. И все равно он чувствовал действие ее чар.

– Я обожаю ваши фильмы, – неловко сказал он.

– Ну что вы, не стоит об этом, – сказала она, но Грег подумал, что все равно ей приятно это слышать. – Идите сюда и садитесь рядом со мной, – продолжала она, – я хочу с вами получше познакомиться.

Он послушался. Просто не смог удержаться. Глэдис спросила его, в какую школу он ходит, он начал ей отвечать, и тут зазвонил телефон. Он слышал краем уха, как отец ответил в трубку: «Предполагалось завтра… Но если надо, можно и поскорее. Предоставь это мне, я займусь этим сам».

Лев положил трубку и, перебив Глэдис, сказал:

– Грег, твой номер – дальше по коридору. – Он протянул Грегу ключ. – Найдешь там подарок от меня. Устраивайся, развлекайся. На обед встречаемся в семь.

Это было внезапно, и Глэдис выглядела обескураженно, но Льву иногда случалось вести себя категорично, и лучше было просто слушаться. Грег взял ключ и вышел.

В коридоре он увидел широкоплечего парня в дешевом костюме, напомнившего ему Джо Брехунова, начальника охраны на буффальском металлургическом заводе. Грег кивнул, и парень сказал: «Добрый день, сэр». По-видимому, он был из служащих отеля.

Грег вошел в свой номер. Тут было довольно уютно, хоть и без такого шика, как в номере отца. Подарка, о котором говорил отец, он не увидел, но его чемодан был здесь, и он начал разбирать вещи, думая о Глэдис. Можно ли сказать, что он предал маму, пожимая руку любовнице отца? Конечно, Глэдис делала то же, что и сама Марга, – спала с чужим мужем. Но все равно он чувствовал мучительное беспокойство. Говорить ли маме, что видел Глэдис? Вот уж черта с два.

Вешая в шкаф рубашки, он услышал стук в дверь. Звук шел от двери, которая, похоже, вела в соседнюю комнату. Тут же дверь открылась, и вошла девушка.

Она была старше Грега, но ненамного. Кожа у нее была цвета темного шоколада. На ней было платье в горошек, под мышкой – небольшая сумочка без ручки. Она широко улыбнулась, демонстрируя белые зубы, и сказала:

– Привет! А я живу в соседнем номере.

– Я понял, – сказал он. – А ты кто?

– Джеки Джейкс, – ответила она, протягивая ему руку. – Я актриса.

Грег пожал руку уже второй очаровательной актрисе за один час. У Джеки был озорной вид, и это понравилось Грегу больше, чем подчиняющее обаяние Глэдис. Он взглянул на ее темно-красные, красиво изогнутые губы и сказал:

– Отец сказал, у него для меня подарок. Это ты?

Она хихикнула.

– Я, наверное. Он сказал, что ты мне понравишься. Он будет снимать меня в кино.

Грег понял расклад. Отец догадался, что ему будет неприятно дружески общаться с Глэдис. Джеки была его наградой за покладистость. Он подумал, что должен, наверное, отказаться от этой взятки, но не мог устоять.

– Ты отличный подарок, – сказал он.

– У тебя заботливый отец.

– Он замечательный, – сказал Грег. – И ты тоже.

– Какой ты милый… – Она положила свою сумочку на комод, шагнула к Грегу, встала на цыпочки и поцеловала его. Ее губы были мягкими и теплыми. – Ты мне нравишься, – сказала она. Потом положила руки ему на плечи. – Какой ты сильный.

– Я играю в хоккей с шайбой.

– С таким парнем девушка в безопасности… – Она обхватила его лицо обеими руками и снова его поцеловала – уже более долгим поцелуем. Потом вздохнула и сказала: – Я думаю, мы здорово проведем время.

– Ты думаешь?..

Вашингтон все же был южный город, с сильной сегрегацией. В Буффало белые и черные, как правило, могли есть в одних ресторанах, пить в одних барах, но здесь – совсем другое дело. Грег не знал, какие здесь законы, но был уверен, что в реальной жизни белого мужчину с черной женщиной ждут неприятности. Удивительно было уже то, что Джеки занимала комнату в этом отеле: должно быть, это устроил Лев. Но, конечно, и речи быть не могло, чтобы Грег и Джеки шлялись по городу вчетвером со Львом и Глэдис. Как же, интересно, они здорово проведут время? Ему в голову вдруг пришла поразительная мысль: вдруг она хочет лечь с ним в постель?