Хелен Брайан - Долина надежды

Сколько бы знаменательным ни было представление, оно оказалось очень кратким и быстро завершилось после того, как принцесса поцеловала Софию в лоб и любезно заметила что-то насчет того, как она рада наконец-то увидеть при дворе дочь лорда Графтона. Но потом, к неописуемому ужасу Софии, король пролаял какой-то вопрос со своим гортанным германским акцентом, сказав нечто вроде:

– Ха! Говорят, что в наши дни дамы все как одна бринялись бисать стихи [1] Король, будучи немцем по рождению, путает звуки «б» и «п». ( Здесь и далее прим. перевод., если не указано иное. ) . А вас интересуют боэты и боэзия, мисс Графтон?

Софии показалось, будто она расслышала обвиняющие нотки в его тоне, и принялась лихорадочно думать над тем, что он имеет в виду под «боэзией».

К королю не подобало обращаться с вопросами «Что?» или «Прошу прощения?».

Ее отец, к счастью, предвидел, что она может столкнуться с непонятным вопросом, и в таком случае посоветовал ей отвечать следующим образом: «Если так будет угодно Вашему Величеству, то да, но ровно в той степени, в коей мой батюшка полагает это позволительным». Король, похоже, вполне удовлетворился ее ответом и кивнул. София с облегчением поднялась с колен, трижды присела в полагающемся реверансе и осторожно попятилась подальше от членов монаршей фамилии, заняв прежнее место между отцом и крестной матерью.

Как только они вышли из зала аудиенций, леди Бернхэм сочла свой долг исполненным. Отправив ливрейного лакея за своим слугой в помещение для прислуги, дабы тот кликнул ее портшез, она поцеловала Софию, пожелала ей доброй ночи и отправилась домой.

София же дернула отца за рукав: ей не терпелось поскорее оказаться в бальной зале. Двери в нее были распахнуты настежь, и оттуда доносились чарующие такты французского танца, а сама комната была переполнена. Ах, как же ей хотелось танцевать! Она внимала каждому слову своего учителя танцев. София снова и снова практиковалась в менуэте, аллеманде и кадрили, а потому буквально загоняла и своих учителей, и гувернантку, и экономку, и служанок, чтобы они помогли ей освоить фигуры контрданса, в результате чего ее домашние вполне сносно научились исполнять его. Она даже пробовала танцевать в вечернем платье.

Впрочем, их продвижение сквозь толпу гостей оказалось мучительно медленным из-за многочисленных знакомых лорда Графтона, поскольку то один, то другой из них останавливал его, чтобы раскланяться, представиться Софии или обменяться мнениями по поводу государственных вопросов, недавнего выхода в отставку лорда Графтона и заметить между делом, как расстроен был король, лишившись своего специального дипломатического посланника и советника. И все они окидывали Софию оценивающим взглядом.

– Значит, это и есть та самая молодая леди, которая исполняет обязанности хозяйки вашего дома, сэр! Да-да, нам говорили, сколь очаровательными бывают ваши приемы. Вы делаете честь своему отцу, дорогая.

София, словно заведенная, приседала в реверансе и благодарила их, в глубине души искренне желая, чтобы отец наконец перестал болтать.

– Папа, прошу тебя, будь краток! Этак и танцы скоро закончатся! – нетерпеливо шептала она.

Когда же они в конце концов добрались до бальной залы, хозяйка приема, сверкая бриллиантами, тут же заприметила виконта и, воскликнув, как давно она в последний раз видела его на балу, протянула ему руку для поцелуя.

После того как лорд Графтон представил их друг другу, София вновь присела в реверансе, чувствуя, как платье становится все тяжелее, когда ей в очередной раз приходится сгибать колени. Хозяйка просияла и незамедлительно предложила взять Софию под свое крыло, дабы предоставить лорду Графтону возможность без помехи пообщаться с друзьями или сыграть в карты. Она также попросила разрешения представить ей своего племянника, высокого молодого майора гвардии. Лорд Графтон соблаговолил дать свое позволение, и офицер тотчас умыкнул счастливую Софию, пригласив ее на танец под любопытствующие взгляды, сопровождавшие пару, которая поспешила занять свое место на танцполе.

Подавив улыбку, лорд Графтон потихоньку отошел в сторонку, ибо знал, что ничто не вызывает такого интереса на балу, как новое симпатичное личико. Он заметил, как хозяйка что-то шепчет на ухо своей подруге, показывая на Софию. Уже через несколько танцев его дочь займет полагающееся ей место среди гостей, что устраивало лорда как нельзя лучше. София официально достигла брачного возраста, и лорд ничуть не сомневался, что в самом скором времени дом Графтонов вернет себе былое величие, на что он надеялся и о чем мечтал.

Вскоре по бальной зале распространилось известие о том, что девушка в голубом переливающемся платье – дочь виконта Графтона, и София моментально превратилась в объект самого пристального интереса. Семья была старинной и известной, а лорд Графтон обладал и внушительным состоянием, и большим влиянием, в течение многих лет оставаясь доверенным советником короля по иностранным делам. Острый ум, энциклопедические знания и дипломатическое искусство сделали лорда неоценимым посланником и переговорщиком, вследствие чего, несмотря на свою недавнюю отставку, люди продолжали искать его совета и покровительства.

Привлекательный мужчина шестидесяти лет, лорд Графтон оставался вежливым и обходительным со всеми, проявляя особенную галантность по отношению к женщинам, хотя и сохранял при этом некоторую отстраненность в общении с представительницами слабого пола. Незримая аура трагедии выделяла его среди прочих, поскольку всем было хорошо известно, что сердце его умерло в тот день, когда он похоронил свою прекрасную молодую супругу, леди Кэтрин, скончавшуюся при родах через несколько лет после свадьбы.

София была единственным ребенком в их браке и наследницей всего состояния Графтона, так что слухи о размере ее приданого с каждым часом придавали ей все большее очарование. Она не испытывала недостатка в партнерах: в дальнем конце залы молодые люди осаждали хозяйку бала, умоляя ее представить их девушке.

И лишь зрелые дамы постарше, играющие в вист в игорной зале за стратегически расположенным столом, откуда они могли наблюдать за танцующими, подслушивать разговоры мужчин и обмениваться воспоминаниями о том, насколько живее и веселее бывали приемы во времена неожиданно скончавшейся королевы Каролины, с удивлением восприняли известие о том, кем является первая красавица вечера. Выразительно приподняв брови, они принялись вытягивать шеи, дабы собственными глазами удостовериться, стала ли она с возрастом походить на свою мать.

Эти пожилые аристократки были близкими подругами леди Бернхэм и теперь крайне сожалели о том, что оказались лишены ее общества на вечерних приемах, поскольку евангелисты полагали танцы, музыку и карты дьявольским искушением. Но в молодости, когда леди Бернхэм еще принадлежала к англиканской церкви, она любила посещать салоны и вечерние приемы вместе со своим супругом. В те времена женщины часто виделись и подруги леди Бернхэм были свидетелями того, как она пыталась исполнить свой долг крестной перед дочерью лорда Графтона, оставшейся без матери. Она не жалела сил, но маленькая София была ужасным ребенком – неуправляемым, грязным, дерзким и избалованным. Не успела она научиться ходить, как заработала у слуг прозвище «дьяволенок». Дамы припомнили, что о ее выходках за границей ходили самые невероятные слухи. Они дурно отразились на лорде Графтоне, но его репутация в глазах короля не пострадала. Его Величество, не особенно жаловавший собственного отпрыска, ограничился тем, что заметил, что от всех детей без исключения следует ждать одних лишь неприятностей и потому они заслуживают нещадной порки.