Конни Гранма - Бар одиноких сердец

– А еще во всякое дерьмо, – пробурчал сонный Ли, вставая с дивана, помахал нам рукой и направился в ванную.

– И вот тогда в той комнатке я стал молиться. Я впервые в своей жизни обратился к Богу. Около десяти секунд, без дыхания, и словно Бог дал мне еще шанс, я делаю глубокий вдох…

– Хоть этот шанс не упусти, идиот! – крикнул Ли из ванной.

– Он не всегда меня понимает, – шепнул Дэйв.

– И ты используешь этот шанс?

– Мне тяжело ответить на этот вопрос.

Ли присоединился к завтраку.

– Налить кофе? – предложила я.

– Да, пожалуйста.

Они дали друг другу по шее и сразу сели ровно, когда я взглянула на них.

– Чем сегодня планируешь заняться? – спросил Ли.

– Не знаю. А вы?

Зазвенел телефон Дэвида, и он быстро вышел из квартиры. Не просто из комнаты, а из квартиры.

– Салфеток нет? – спросил Ли.

– Вчера закончились.

– Знаешь, что мне приснилось? – задумчиво произнес он.

– Что?

– Что все хорошо.

– Как это понимать?

– Короче, не помню, что мне снилось. Но там было что-то хорошее.

Я улыбнулась и налила себе еще кофе.

– Любишь кофе?

– Очень люблю.

Дэвид вернулся и воскликнул в дверях:

– Мне нужно идти: срочные дела! Я вам позвоню, когда освобожусь. Конни, спасибо тебе огромное, все было потрясающе, – он поцеловал меня в макушку, ударил Ли по затылку и убежал.

Ли проводил его глазами.

– Он, конечно, засранец. Но знаешь, что меня в нем всегда поражало? То, что он никогда не сдавался и шел до конца. Если бы ты знала, через что этот «деловой» парень прошел.

Я положила Ли горячие панкейки.

– В школе он дрался на каждой перемене. В наказание приемный отец частенько давал ему ремнем по спине. Мы пытались сбежать дважды. Но так получалось, что все было не вовремя. И еще как-то раз Дэйв решил, что это будет очень жестоко по отношению к приемным родителям. Его мучила совесть. Но все-таки совесть сыграла не очень большую роль в моей и в его жизни, – усмехнулся Ли, – мы забыли о совести на пару лет уж точно! Особенно когда начали жить самостоятельно. Дэйв попал в серьезную драку между двумя мужиками. Один из них умер, и Дэвида обвинили в убийстве. Он сидел в тюрьме, пока шло расследование. Конечно же, тогда его приемные родители обо всем узнали. Но уже прошло достаточно времени, и они не настаивали на том, чтобы он вернулся домой. Плюс плохие отношения с приемным отцом из-за его дочери.

– А в суде они защищали его?

– Не совсем. Они присутствовали, давали характеристику о том… вернее, приемная мать говорила о том, какой он спокойный, и все такое… Ненужная суду чушь.

– А как же адвокат?

– Нам повезло: попался адвокат, для которого это дело было первым. Он только закончил учебу и взялся за это дело за небольшие деньги. Тогда и вовсе ничего не было. Приемные родители сначала отказывались платить, но Мэрилин – это приемная мать – дала небольшую сумму. К ней еще я добавил все заработанное на тот момент. В общем, дело закончилось хорошо, Дэвида оправдали и отпустили. Но депрессия, в которую он впал тогда, до сих пор его не покидает. А окончательно он сломался, когда я не смог вытащить его из тюрьмы. Вернее, смог, но спустя два года. Это была страшная тюрьма. Что с ним только ни сделали, пока он там находился… Ты думаешь, он всегда был таким? Думаешь, был тяжелым подростком? Нет. Я-то его помню. И потом, тот переломный момент после тюрьмы… Я уже думал, что однажды открою дверь и увижу тело, подвешенное на петле. Первая передозировка, да и вообще первые наркотики… серьезные наркотики. Все пошло не так. Подсознательно я прощался с ним. Сколько грязи было вокруг! Он еще устроился работать в клубе. Ну, я был рад в душе, что хоть какая-то работа отвлечет его. Но потом его кинули. Я нашел его, полуживого, у мусорного бака, неподалеку от того самого клуба.

– Господи… – шепнула я, внимательно слушая Ли.

– Да, было нелегко. Я удивлен его поведению сейчас: почти нормальный человек. Хоть и взрывной.

Он потянулся к панкейкам и кленовому сиропу.

– Короче говоря, потом мы нашли местечко, где жить. Это было очередное общежитие для бездомных, в котором у Дэвида случился нервный срыв, и он попал в психушку, где пролежал месяц. Параллельно с этим я искал нам жилье и работу. Работал в закусочных, мыл посуду и машины, пару раз травку перепродал, за что гореть мне в аду, – Ли на секунду задумался и продолжил, – Дэвид тоже приехал в Лос-Анджелес. Мы сильно подрались, он послал меня куда подальше и уехал. Когда прошла неделя и я понял, что он не возвращается, вот тогда я испугался: думал, с ним что-то случилось. Обычно через неделю он появлялся. Но тут пропал больше, чем на полгода. Я уже потерял надежду на что-либо. Думал, попаду только на опознание. Признаться честно, из-за его характера я был уверен, что его пристрелили или забили где-нибудь в углу тихой улицы. Пока я был в поисках, я потерял нормальную однокомнатную квартиру и работу. Оказалось, что этот идиот пробыл в баре, в какой-то пустынной части Штатов, где он встретил тебя.

– Да, верно.

– Он рассказывал о тебе очень часто.

В ответ я только улыбнулась своим воспоминаниям о нашей первой с Дэвидом встрече.

После завтрака Ли попросил подвезти его к Северному Хайленд-авеню.

– Спасибо, Конни. Рад был провести с тобой время. На связи!

– Пока!

Радио. Никогда раньше его не слушала, только когда ездила в такси. Как-то мне попался таксист афроамериканец. Вот это была неожиданная поездка! Он включил «Маленькую ночную серенаду» Моцарта на всю громкость, и были моменты, когда его руки не могли удержаться от резких взлетов в воздух, словно дирижируя вымышленным оркестром. Помню, еще тогда я ехала на свое первое собеседование. Это вообще был удачный день.

А теперь снова радио. И я в тупике. Что же пошло не так? Весь день я ездила по городу, просто ездила по Лос-Анджелесу. Под вечер захотела посидеть в «Starbucks» и почитать газету. С того дня я решила, что иногда буду так делать. Именно в этом «Starbucks» на бульваре Робертсон. Или это вроде бульвар Беверли? Ну, в общем, именно в этом «Starbucks», на этом месте, в это же время, раз в неделю или раз в две недели.

В тот вечер, читая различные предложения вакансий с надеждой в сердце, я поняла, что мои знания о том, что прошлое, настоящее и будущее существуют одновременно, ничего не меняют. Я продолжаю вспоминать прошлое, думать о будущем и забывать о настоящем. Никакой философии. Обычное скучное существо эпохи Возрождения и глубокого разочарования. Как долго мы можем рассуждать о жизни, так и не прожив ее… Идут дни, недели… А мы все гонимся за будущим, в конце которого оказываемся у ворот того света. Но, прежде чем войти, Небесный Режиссер устроит просмотр кино, сценарий которого – ваша жизнь. Включится экран с помехами и яркими искрами. И вот начнется показ великой человеческой трагедии.