Клэр Гест - Бесценный дар собаки. История лабрадора Дейзи, собаки-детектора, которая спасла мне жизнь

Менестрель был, как я и ожидала, очень сложной собакой с точки зрения дрессировки. Мне пришлось бесконечно повторять ему каждую команду, и я даже начала опасаться, что он никогда ничему не научится. Он бросал на меня странный вопрошающий взгляд, как бы говоря: « И что, я должен это делать ?» Затем он снова отворачивался, и мне приходилось умолять его слушать меня.

Один раз он чуть не утонул, когда должен был принимать участие в соревновании охотничьих собак. Раффлз был вне конкуренции, и все им восхищались, и Менестрель либо решил выступить ничуть ни хуже, либо задумал выставить меня полной идиоткой. Не знаю. И конечно, именно в этот день женщина, которая интересовалась гладкошерстными собаками, попросилась прийти и понаблюдать, как он работает на соревновании. Менестрель должен был взглянуть на меня, чтобы понять, что ему следует сделать, но он обожал воду, и потому плюхнулся в озеро, не имея представления, где находится манекен, который ему требовалось найти. Его так возбуждала возможность поплескаться в воде, что он хаотично плавал, не реагируя на мои свистки и команды. В итоге до его покрытого мокрой шерстью мозга дошло, что я устала свистеть, и он повернулся, чтобы посмотреть на меня с выражением на морде: « Тебе разве что-то от меня нужно ?»

Он был очень дружелюбной собакой и ничего не боялся. Я думаю, он остался бы невозмутимым, даже если рядом с ним взорвалась бы бомба. Большинство собак инстинктивно боятся всего неизвестного, но Менестрель, наоборот, сразу же направлялся к новому предмету. Его привлекали люди, которые выглядели необычно: когда мы гуляли, он упорно шел к тем, от кого здравый смысл советовал мне отойти подальше.

Менестрель любил напрыгивать на прохожих, а поскольку он был достаточно большой собакой, нескольких человек его радушие чуть было не довело до инфаркта.

В конце концов, мне удалось добиться хороших результатов в его обучении, но это была очень тяжелая работа. Когда мне звонят и просят помочь с дрессировкой плохо себя ведущих домашних животных, я стараюсь не критиковать хозяев, потому что знаю, насколько сложно бывает с собаками. Я просто призываю их проявить настойчивость и затратить необходимое количество времени на их обучение.

Раффлз и Менестрель отлично ладили. Они стали неразлучными друзьями. Раффлз был мозгом этой компании – я видела, как он смотрит на меня, пытаясь оценить мою реакцию на очередную проказу своего четвероногого друга. « Ах, Менестрель снова в беде », – словно было написано у него на мордочке.

В их характерах не было ничего неприятного или чреватого вредными последствиями, но Менестрель не упускал ни одной возможности устроить настоящий разгром, натыкаясь на вещи и давя все вокруг себя. Его энтузиазм и жизненная энергия никогда не иссякали.

Спустя некоторое время, когда мы уже жили в маленькой деревне, за одну ночь взломали несколько домов. Наш дом стоял самым последним в конце деревни, и мы были разбужены Раффлзом, который, толкая меня носом, явно пытался что-то мне сообщить. Было видно, что он очень расстроен. Он начал лаять и бегать около окна спальни, время от времени вспрыгивая на кровать, так что я окончательно проснулась и пошла посмотреть, что происходит.

Внизу, на дороге, я смогла увидеть две фигуры, которые пытались влезть в мою машину. Я закричала на них, а затем бросилась вниз по лестнице и открыла дверь, чтобы Раффлз и Менестрель могли выбежать наружу.

– Хватай их, Раффлз! – закричала я. Он выскочил и схватил за штанину одного из воров. Тот попытался его стряхнуть, но мой пес знал свое дело. В этот момент Менестрель, большой, неуклюжий ретривер, лихо набросился на врага, сбивая его с ног. Он был просто в восторге, убежденный, что это какая-то новая игра. Он был очень рад познакомиться с парой неожиданно появившихся среди ночи новых незнакомых людей и со всем энтузиазмом решил поприветствовать их. При этом он сбил подножкой одного из этих мужчин, когда они пытались сбежать, и продолжал напрыгивать на них. Они явно были в ужасе, не подозревая, что он просто старался обеспечить им веселое времяпрепровождение и считал все происходящее невероятно увлекательным развлечением. Им стоило больше бояться Раффлза, маленького спаниеля, но размер Менестреля и его неуклюжесть пугали их намного сильнее.

Полицию вызвали еще до того, как жители других домов в деревне успели добежать до нашего дома, и вскоре я услышала звук приближающихся автомобилей. Поскольку все происходило темной ночью, воры успели сбежать, но собаки преследовали их по пятам, и в попытке спрятаться им пришлось нырнуть в кювет. Я позвала Раффлза и Менестреля обратно, боясь, что полицейские машины могут задавить их. Воры затаились и лежали, не двигаясь, явно опасаясь, что собаки их обнаружат. Я слышала, как один из них произнес:

– Псы еще не ушли!

В итоге полицейским не составило труда арестовать воров. Раффлз и Менестрель стали героями дня. Менестрель был так взволнован, что, подпрыгнув, чуть не выбил полицейскому глаз.

Раффлз и Менестрель дожили до четырнадцати с половиной лет. Раффлз умер на пять лет раньше Менестреля. Ко времени смерти он был уже глубоким стариком. Его сердце оставалось в полном порядке, но имелись проблемы с лапами, и он потерял контроль над мочевым пузырем и кишечником. К нам в дом приехал приятный молодой ветеринар и усыпил его у нас в гостиной.

Из-за проблем с желудком Раффлз никогда не жевал собачьи лакомства и всегда завидовал другим собакам, так что я дала ему большую жевательную игрушку, и он умер с ней во рту, совершенно довольный.

Мы похоронили его под вишневым деревом в саду. Я так горевала по нему, что по ночам просто выла от тоски, и мне очень хотелось выкопать его тело, чтобы обнять его еще раз. Это чувство было настолько сильным, я не могла думать ни о чем другом. Я не ожидала, что его смерть вызовет у меня такую бурю эмоций. Когда мы берем собак, мы знаем, что они, скорее всего, умрут раньше нас. Это естественно. Но как же это трудно пережить!

Раффлз был моей первой, совершенно особенной собакой, ему я обязана обретением работы, он стал смыслом моей жизни. Наша связь была настолько велика, что я страдала из-за его ухода так, как будто мне оторвали важную часть тела. Когда умер Менестрель, я кремировала его и похоронила прах рядом с могилой его близкого друга Раффлза.

Примерно через год после того, как я поступила на работу в организацию «Слышащие собаки для глухих людей», моя личная жизнь также претерпела изменения. К тому времени я была назначена тренером, и мы взяли другого помощника тренера собак – Энди. Его отношение к собакам и их обучению совпадало с моим, и вскоре нам обоим стало очевидно, что мы не просто коллеги. Я сразу сообщила об этом Дэйву. Расставание с ним было печальным, но неизбежным событием, однако я понимала, как важно быть честной в отношениях. Наши отношения были больше товарищескими, чем страстными, – мы походили на старую супружескую пару, а не на двух молодых людей, которым чуть больше двадцати лет. Разрыв был достаточно мирным, насколько это вообще возможно. Мы с Дэйвом остались друзьями, но я очень переживала из-за него, меня мучило беспокойство и чувство вины. Он принял ситуацию как неизбежность, и, нужно отдать ему должное, сказал мне: