Уолтер Тевис - Человек, упавший на Землю

Ньютон посмотрел на него в упор и ответил:

– Я знаю, что тут у меня такое.

Поездка к загородному дому Фарнсуорта заняла шесть часов. Поначалу Ньютон, забившись в угол заднего сиденья лимузина, пытался хоть как-то поддерживать разговор, но рывки автомобиля слишком болезненно отдавались в теле, и без того уже перегруженном силой тяжести, к которой, он прекрасно понимал, потребуется привыкать долгие годы. Поэтому он с неохотой сказал юристу, что очень устал и должен отдохнуть. Потом закрыл глаза, вжался в мягкое сиденье, чтобы оно приняло как можно больше его веса, и стал перемогать боль. Воздух в салоне тоже был для него слишком горяч: температура самых жарких дней на родной планете.

За городом шофер уже не так резко тормозил и трогался с места; болезненные толчки пошли на убыль. Несколько раз Ньютон открывал глаза, чтобы посмотреть на Фарнсуорта. Юрист сидел, упершись локтями в колени, и перебирал бумаги Ньютона; маленькие глазки внимательно скользили по строчкам.

Огромный дом одиноко стоял в лесу. И здание, и окружавшие его деревья казались влажными; они тускло поблескивали в сером утреннем свете, так походившем на антейский полдень. Приятный отдых для чувствительных глаз Ньютона. Ему нравились деревья, неспешное течение их жизни, пропитанный водою мох у корней, – нравилось чувство влаги и плодородия, которым была исполнена вся эта планета, вплоть до нескончаемого гула и стрекота ее насекомых. Неисчерпаемый источник восторга в сравнении с его собственным миром, сушью и запустением, мертвой тишью пустынь, раскинувшихся меж почти опустевших городов, где единственный звук – плач нескончаемого холодного ветра, в чьих стонах слышна боль умирающего народа…

Заспанный слуга в халате встретил их у дверей. Фарнсуорт велел ему сварить кофе и крикнул вдогонку, что надо приготовить комнату для гостя и что он, Фарнсуорт, не будет принимать телефонные звонки по меньшей мере ближайшие три дня. Затем провел Ньютона в библиотеку.

Она превосходила кабинет в нью-йоркской квартире не только размерами, но и роскошью обстановки: очевидно, Фарнсуорт читал лучшие журналы для богатых. Посредине стояла белая статуя нагой женщины с замысловатой лирой в руках. Две стены были заставлены книжными шкафами, на третьей висела большая картина: религиозный персонаж (Ньютон уже знал, что это Иисус), пригвожденный к деревянному кресту. Лицо на картине на мгновение изумило Ньютона: такие тонкие черты и пронзительные большие глаза могли бы принадлежать антейцу.

Ньютон перевел взгляд на Фарнсуорта. Тот, хотя и немного осоловевший после бессонной ночи, уже успокоился и с удобством расселся в кресле, сцепив пальцы на объемистом брюшке. Фарнсуорт наблюдал за гостем, и на одно неловкое мгновение глаза их встретились, потом юрист отвел взгляд в сторону.

Затем он вновь посмотрел на Ньютона:

– Хорошо, мистер Ньютон. Каковы ваши планы?

Тот улыбнулся:

– Они очень простые. Я хочу заработать как можно больше денег. Как можно скорее.

На лице юриста не отразилось никаких чувств, но голос зазвучал суше:

– В простоте ваших планов есть свое изящество, мистер Ньютон. На какую сумму вы рассчитываете?

Ньютон рассеянно оглядывал коллекцию дорогих предметов искусства, расставленных по библиотеке.

– Сколько мы могли бы получить, скажем, за пять лет?

Какое-то время Фарнсуорт смотрел на него без всякого выражения, потом встал с кресла. Устало переваливаясь, он подошел к шкафу и принялся поворачивать какие-то маленькие ручки, пока из спрятанных колонок не зазвучал скрипичный концерт. Ньютон не узнал мелодии, но она была тихая и сложная. Все еще подкручивая настройку, Фарнсуорт сказал:

– Это зависит от двух обстоятельств.

– Да?

– Во-первых, насколько честно вы хотите играть, мистер Ньютон?

Ньютон вновь сосредоточил внимание на Фарнсуорте.

– Абсолютно честно, – ответил он. – Легально.

– Понимаю. – Фарнсуорт никак не мог совладать с регулятором высоких частот; ему все что-то не нравилось. – Тогда второй вопрос: какова будет моя доля?

– Десять процентов от чистой прибыли. Пять процентов всех активов корпорации.

Фарнсуорт резко отдернул пальцы от ручек настройки и медленно вернулся в кресло. Затем слабо улыбнулся:

– Хорошо, мистер Ньютон. Полагаю, что за пять лет смогу получить для вас капитал в размере… трехсот миллионов долларов.

Ньютон подумал. Затем поднял глаза:

– Этого недостаточно.

Вскинув брови, Фарнсуорт долго не сводил глаз со своего гостя. Потом спросил:

– Недостаточно для чего , мистер Ньютон?

Взгляд Ньютона сделался твердым.

– Для… исследовательского проекта. Очень дорогостоящего.

– Да уж.

– Допустим, – сказал худощавый гость, – я предложу вам процесс нефтепереработки, примерно на пятнадцать процентов эффективнее любого современного? Поднимет ли это сумму до пятисот миллионов?

– Можете ли вы… можно ли запустить ваш процесс в течение года?

Ньютон кивнул:

– За год он превзойдет по объему производство «Стандард ойл», которой, я полагаю, его можно отдать в аренду.

Фарнсуорт снова уставился на него. Потом проговорил:

– Бумаги начнем составлять завтра.

– Прекрасно. – Ньютон не без труда поднялся с кресла. – Тогда и обсудим наши планы подробнее. На самом деле есть только два существенных условия: вы зарабатываете деньги честно, а я не обязан встречаться с кем-либо лично. Кроме вас, разумеется.

Спальня располагалась наверху, и Ньютон на миг испугался, что не сумеет одолеть ступени. Все-таки сумел; осторожно, шаг за шагом, пока Фарнсуорт молча поднимался рядом. Проводив гостя до спальни, юрист поглядел на него и сказал:

– Вы весьма необычный человек, мистер Ньютон. Могу я осведомиться, откуда вы?

Вопрос застал Ньютона врасплох, но он сумел не растеряться.

– Конечно можете. Я из Кентукки, мистер Фарнсуорт.

Юрист лишь чуть-чуть поднял брови.

– Понимаю, – сказал он и, повернувшись, тяжело пошел по вымощенному мрамором коридору, где его шаги отзывались гулким эхом…

Комната оказалась просторная, с высоким потолком, роскошно обставленная. Ньютон заметил встроенный в стену телевизор, который можно было смотреть, лежа на постели, и устало улыбнулся. Надо будет как-нибудь включить, сравнить качество приема здесь и на Антее. Занятно вновь увидеть какие-нибудь знакомые передачи. Он всегда любил вестерны, хотя сведения, которые ему пришлось заучивать при подготовке к полету, черпались аналитиками главным образом из шоу-викторин и субботних «образовательных» программ. Он не видел ни единой передачи уже… сколько продолжался полет?.. четыре месяца. Плюс еще два на Земле: когда добывал деньги, изучал болезнетворные микроорганизмы, исследовал пищу и воду, совершенствовал произношение, читал газеты, готовился к самому ответственному этапу всего плана – разговору с Фарнсуортом.