Чарльз Мартин - Дороги, которым нет конца

Ее голос смягчился: меньше гравия, больше золота. Это была моя вторая любимая песня Элвиса, «В гетто». Любой, кто берется за исполнение Элвиса, должен иметь определенную наглость. Но не такую запредельную, как тот, кто подступается к Майклу Джексону. Я едва успел поравняться с ней, когда она снова пересекла стратосферу и сбросила окалину. На этот раз не осталось никаких посторонних примесей. Простые смертные не поют «Я буду там»: это все равно, что выйти на ринг против Годзиллы. И глазом не успеешь моргнуть, как тебя подадут на ланч.

Судя по всему, никто не потрудился сообщить об этом Делии. Со всей тщательностью и сосредоточенностью человека, обхаживающего свои ногти наждачной пилкой, она открыла рот, и, – Господи, помилуй, – мне показалось, что король поп-музыки собственной персоной вскочил на капот джипа. Как только она закончила припев, то перенеслась в прошлое, возможно, в 1930-е годы, и выдала «Чикаго, мой милый дом» Роберта Джонсона [13] Роберт Лерой Джонсон (1911–1938) – американский певец, гитарист, один из самых известных блюзменов XX века. . К тому времени, когда я подхватил, она устала от этой песни и перепрыгнула на встречный поезд к Хэнку Уильямсу [14] Хэнк Кинг Уильямс (1923–1953) – американский певец, которого называли «отцом музыки кантри». с песней «Я так одинок, что хочется плакать». И пока звучал ее одинокий голос, я усомнился в том, могла ли ночная песнь козодоя звучать с такой же тревожной чистотой.

Люди, проходившие по тротуару, останавливались послушать, пока мы путешествовали от «Полуночной реки» братьев Оллмэнов [15] The Allman Brothers – американская рок-группа, созданная в 1969 году братьями Дуэйном и Грегом Оллмэнами. В меняющемся составе просуществовала до 2015 года. до южного гимна «Линэрд Скинэрд» [16] Имеется в виду песня «Sweet Home Alabama» культовой группы Lynyrd Skynyrd. Интересно, что другая их знаменитая песня «Free Bird» была написана в память о Дуэйне Оллмэне из The Allman Brothers. и «Нет, женщина, не плачь» Боба Марли. К тому времени, когда она завела «Нет такой высокой горы» Марвина Гэя [17] Марвин Гэй (1939–1984) – американский певец, музыкант и продюсер, вместе со Стиви Уандером стоявший у истоков современного ритм-энд-блюза. , уже собралась приличная толпа. Какая разница? Если я думал, что ее радует, что она поет для меня, присутствие слушателей лишь придало ее исполнению новую глубину. После «Высоко в Скалистых горах» Джона Денвера [18] Джон Денвер (1943–1997) – считается самым коммерчески успешным исполнителем в истории фолк-музыки. и «С мыслями о Джорджии» Рэя Чарльза она победно финишировала с «Удачливым сыном» от CCR [19] CCR (Creedence Clearwater Revival) – культовая рок-группа, существовавшая с 1968 по 1972 год. .

Сказать, что она сохранила свой вокальный диапазон, было бы преуменьшением библейских пропорций. Мелодичность и разнообразие потрясали воображение. Единственное, что казалось еще более волшебным, – это ее способность непринужденно сливаться с каждой композицией и делать ее своей. Вы понимаете это в обществе необыкновенно одаренного человека, когда кавер-версия, которую он исполняет, может сравниться с оригиналом. Когда она закончила, то просто закрыла рот и положила здоровую руку на бандаж. Она даже не запыхалась, а ведь Буэна Виста расположена на высоте восьми тысяч футов.

В течение двадцати минут игры «Исполни эту мелодию» моя задача заключалась в том, чтобы выглядеть хорошо, но не слишком хорошо. Я хотел, чтобы она думала, что я смогу подыгрывать ей в баре. Не более того. Я держался на заднем плане, не привлекая к себе внимания. И ни разу не выступил в роли ведущего.

Она минуту помедлила, постукивая указательным пальцем по верхней губе и прищурив один глаз. Я знал, что она подбирает следующую песню, и подумал: «Это будет хорошо».

На ее лице появилась озорная улыбка, когда она села, скрестила руки и начала «Я распадаюсь на части» Пэтси Клайн [20] Пэтси Клайн (1932–1963) – американская певица, одна из величайших вокалисток в истории музыки кантри. с такой же легкостью, как ребенок, поющий «Я копаюсь в грязи».

В этот момент мужчина в ковбойской шляпе подошел поближе и опустил двадцать долларов в футляр моей гитары. Делия встала и обняла его, – в ответ он добавил к деньгам свою шляпу, – и при этом не пропустила ни одной ноты или интонации.

Пока она стояла, привлекая внимание большинства людей на главной улице, я думал о двух вещах. Ее голос, хотя и не такой, как раньше, по-прежнему был очень хорош, а вокальные возможности и кураж стали даже еще лучше. Но проблема, над которой я ломал голову, не имела никакого отношения к ее таланту, зато имела прямое отношение к ее выбору песен. Все песни, которые она спела, стали знаменитыми благодаря уже умершим исполнителям. Среди них не осталось ни одного живого артиста. А еще бросалось в глаза, что она не исполнила ни одной собственной песни.

Ни одной.

Пока я об этом размышлял, она повернулась ко мне:

– Есть какое-нибудь место, куда я могу пойти, и чтобы ты не последовал за мной?

– Наверное. Но нам потребуется много времени, чтобы найти его.

Она посмотрела на мою руку, потом на меня.

– Когда ты снова начал играть?

– Через несколько лет после возвращения.

– Но я думала, что твоя рука…

– Так и было.

– Что ты сделал?

– Девять или десять тысяч повторений пяти или шести разных упражнений.

– Сейчас ты играешь лучше, чем тогда. – Теперь она повернулась спиной к улице; народ решил, что шоу закончилось, и стал расходиться.

– Не знаю. – Я внимательно посмотрел на свою руку, выпрямил пальцы, потом сжал кулак. – Тогда мне казалось, что я играю замечательно.

Она коротко кивнула:

– Так и было.

– Кстати, о гитарах, – сказал я. – Что случилось с тем «Макферсоном»?

Ее подбородок опустился, глаза забегали. На смену уверенному трубадуру моментально пришел недотрога или, хуже того, неудачница. Она коротко пожала плечами:

– Нужны были деньги за аренду.

– Жаль. Мне нравилось, как она звучит.

Мы тыкали щупами по краям давно сложившейся истории. Если бы этот разговор зашел глубже, то мы бы содрали коросту, нараставшую в течение двадцати лет, и я был совершенно уверен, что мое сердце этого не выдержит.

Она сменила тему.

– Знаешь, твои длинные волосы, корявая рука и механический голос на самом деле маскируют тот факт, что ты так же хорош, как раньше. В этом городе ничего не знают, верно?

– Время от времени я где-то играю.

Она посмотрела в направлении «Лэриэта», расположенного в нескольких кварталах от нас, потом снова взглянула на меня. Вид у нее был немного смущенный.

– Пятьдесят на пятьдесят, ладно? Но этот, как-его-там, берет себе десять процентов.