Том Хэнкс - Уникальный экземпляр: Истории о том о сём

В наши дни знак «ТИШИНА! РАБОТАЮТ РЕПОРТЕРЫ» выглядел бы анахронизмом в редакции «Дейли ньюс/геральд». С восьмидесятых годов мы полностью перешли на компьютеры, хотя поначалу они назывались текстовыми процессорами – так же мы прозвали и самих себя. Вообще говоря, Эл Симмондс не смог бы взять в толк, как это за последние пять лет мы приноровились читать газеты в небывалых количествах, склоняясь над волшебными устройствами величиной с ладонь. Не смог бы он понять и другое: как печатаются газеты в течение последних трех десятилетий. «Где грохот и ярость газеты, идущей в печать?» – кричал он. На меня, естественно.

В память Эла хочу провести эксперимент: если вы читаете это на вашем телефоне, наберу-ка я часть текста на своем. Сперва – мой поток сознания, мною же отредактированный и откорректированный…

«Мне будет не хватать осязаемых, бумажных газет, тех, что семь дней в неделю швыряет мне на лужайку из окна автомобиля, почти не притормаживая, почтальон по имени Карл, а также другой газеты, которую пару раз в неделю читаю в кафе „Перл-авеню“ (на Перл-авеню). Мне будет не хватать ликования от материала, помещенного на первой полосе, и стыда от материала, задвинутого на страницу Б6. Не скрою, меня греет, когда я вижу свое фото и подпись – свою колонку – на последней полосе ее легко найти, а известно ли вам, что колонка читается от начала до конца за то же время, что варится яйцо всмятку? Если/когда „Три-Сити дейли ньюс/геральд“ перейдет целиком в электронный формат/откажется от печати, ваш корреспондент будет долго оплакивать/переваривать явление, именуемое реальностью. А Симмондс в своем редакторском раю будет недоуменно чесать в затылке, навсегда откинув свою машинку…» Так, теперь другая версия, набитая на моем телефоне без отключения режима автозамены.

Мне будет не хватать осязаемых, бумажных газет, тех, что СЕ дней в небе швыряет мне на лужайку из окна автомобиля почти не притон моя талон по имени Карл, а также пожру на зете Котор пару раз в небе Чита ж Каф не АВ (на ее АВ). Мне будет не хватать Ликока от материк, попе щеки на первоцветом, ее полосе, и стыда от сатериада, задатгутого на страриук б6. Не серо меня грек кто я в да свое ФО и моде Св. Колон на последней полоска ее легковушек, а пизанская дивам, что кошка смотается о. Начала до клнцыза. Ожесточенно варится яйцо всмятку? Если/когда три см идти дейли ньюсмейкер/геральдик целиком перейдет в электронный флот/откроется отпечатки, ваш Корре спондеет будет долго оплакивать/переваливая явление неминуемое реально. Б. А Си морда в своем редакторском раб будет нежоумегно чп в затылке, нас откинув. Вою аги нуу…

Всё, бегу сдавать материал в набор…

Керк Уллен все еще спал у себя в каморке, закутавшись в стеганое одеяло и укрывшись сверху еще и старым шерстяным, армейским. Как повелось с 2003 года, когда ему исполнилось пять лет, свою спальню, устроенную в заднем чулане родительского дома, он делил со стиральной машиной и сушилкой фирмы «Мэйтаг», с ободранным, расстроенным древним спинетом, с ненужной швейной машинкой (мать не садилась за шитье со времен второго президентского срока Буша-старшего), а также с электрической пишущей машинкой «Оливетти-Ундервуд», которую признали неоперабельной после того, как Керк ненароком залил ей в нутро шипучий коктейль. Каморка не отапливалась и вечно дышала холодом, даже в это раннее утро на исходе июня. Глаза у Керка аж закатились в затылок: ему снилось, будто он, еще школяром, не может открыть кодовый замок своего шкафчика в раздевалке спортзала. В седьмой раз он поворачивал замок на один шаг вправо, затем на два влево и опять на один вправо, как вдруг белая вспышка молнии залила раздевалку ослепительным светом. Вслед за этим, так же внезапно, его мирок полностью окутала тьма.

Вспышки не прекращались: все вокруг то загоралось белизной, то утопало в непроглядной мгле, снова и снова. Однако при всем при этом громовержец Тор почему-то не рокотал в своих гулких далеких ущельях.

– Керк? Керквуд?

Отец. Фрэнк Уллен резко щелкал выключателем верхнего света – именно такой ему виделась развеселая побудка.

– Ты же вчера не шутил, сын? – начал Фрэнк и запел: – «Керквуд, Керквуд, дай же мне свой ответ».

– По поводу? – прохрипел Керк.

– По поводу сборов на Марс. Откажешься от своих слов – я отвалю. Подтвердишь – и мы начнем твой день рождения так, как подобает бесстрашным и свободным мужам из рода Улленов.

Какой, к черту, Марс? В голове у Керка замерцало сознание, и он вспомнил. Сегодня ему девятнадцать. Вчера после ужина он спросил отца, смогут ли они завтра поутру заняться серфингом, как в тот день, когда ему стукнуло десять, и потом еще раз, на его тринадцатилетие.

– Не вопрос! – ответил отец.

Прогноз погоды обещал подходящие условия. На Марс-Бич с юго-запада надвигался свелл {28} 28 Свелл ( букв . волнение, зыбь) – группа волн примерно одного размера и одной мощности. Такие волны образуются далеко в океане при шторме с сильными ветрами и распространяются по направлению ветра. Свелл может пройти тысячи километров, прежде чем достигнет береговой линии, и за время пути приобретает гармоничную организованность, малые волны поглощаются большими, медленные – более быстрыми, – таким образом волны приходят к берегу с определенными промежутками времени слаженными сетами. .

Фрэнка Уллена несколько удивила просьба сына. Керк давненько не составлял ему компанию на воде. Превратившись из школяра в студента, этот Мистер Колледж больше не стремился бросать вызов стихиям. Фрэнк попытался вспомнить, когда они в последний раз вместе седлали волны. Два? Три года назад?

Вызвать в памяти распорядок сегодняшнего дня Керк сумел не сразу, потому как только-только высвободился из дымки снов. День рождения – не день рождения, но в десять утра, как штык, нужно приступать к работе: на лето Керк устроился администратором в гольф-клуб. Который час? Шесть пятнадцать? Ладно, пойдет. Насколько он знал, у отца оставался только один бизнес – новый мини-маркет на бульваре Блафф. Да, успеть вполне реально. Можно попрыгать на волнах пару часов с лишком. Ну или до тех пор, пока плечи не повыбивает.

Славно было бы вдвоем вернуться на воду: Непотопляемые Уллен и Сын, Властители Морей. На воде отец Керка был в родной стихии, по утрам его серф не высыхал. Проблемы в бизнесе, домашние склоки, абсолютно все рутинные заморочки, которые вспыхивали непредсказуемо, как мелкие низовые пожары, – все оставалось на берегу. Керк горячо любил маму и сестер – не меньше, чем саму жизнь, – но давным-давно смирился с тем, что женская половина семьи подобна скрипучему колесу на ухабистой дороге. Отец, вожак прайда, исполнял две обязанности – кормильца и миротворца, причем без выходных. Неудивительно, что серфинг служил ему не только для поддержания физической формы, но и для ментально-астральной терапии. Для Керка этот выезд с отцом обещал стать объединяющим знаком доверия, чисто мужским сговором, именинным объятием с классическими похлопываниями по спине: мол, в курсе только мы двое, ты и я. Назовите хотя бы одну семью, где отцу и сыну не нужны такие моменты.