Уинстон Грэм - Демельза

Росс распорядился, чтобы всем гостям подали по стаканчику бренди с патокой, после чего сказал:

– Я благодарен вам за ваши добрые пожелания и очень хотел бы, чтобы Джулия, когда вырастет, стала хорошей дочерью и добрым другом для всех вас. А еще хочу, чтобы она стала наследницей этой земли и продолжила наши добрые традиции. Счастья и здоровья всем вам и вашим детям. Даст бог, мы вместе доживем до лучших времен и увидим, как процветает наше графство.

Ответная речь Росса была встречена одобрительными возгласами.

Гости разошлись, миссис Мартин осталась, чтобы помочь Джинни прибраться, так что Дэниэлы отправились домой без них. Впереди – бабуля Дэниэл и миссис Пол, которые держали под руки старшего брата Марка, а за ними, как фрегаты в кильватере линкора, – трое детишек Пола. Чуть левее шли, склонившись друг к другу головами и перешептываясь, две сестры Марка – Мэри и Эна. Замыкали строй старый Дэниэл, который, прихрамывая, что-то бормотал себе под нос, и долговязый Марк: этот после вечера в Нампаре не мог вымолвить ни слова.

Ночь выдалась просто чудесная. Небо отражало свет ушедшего за горизонт солнца, майские жуки трещали чуть ли не над ухом, а летучие мыши хлопали крыльями прямо над головой.

Когда процессия перешла через ручей, тишину ночи нарушало только бурчание бабули Дэниэл, желчной старухи лет восьмидесяти.

Размытые в полумраке силуэты несколько секунд двигались на вершине холма и постепенно исчезли, спустившись в долину к домишкам Меллина. Теперь одни лишь тихие звезды сияли в летнем небе.

Марк Дэниэл, не шевелясь, лежал на постели. Их дом стоял между домами Мартинов и Вайгусов, и в нем было всего две спальни. В меньшей спали старый Дэниэл, его мать и старший из трех сыновей Пола. Во второй – Пол, его жена Бет и двое их детишек. Мэри и Эна, сестры Марка, ночевали в задней пристройке, а он сам – на соломенном матрасе в кухне.

Все очень долго укладывались, а когда в доме наконец стало тихо, Марк встал и снова натянул штаны и сюртук. Ботинки он надел, только выйдя на улицу. После тишины закрытого наглухо дома тишина снаружи была полна самых разных, едва слышных звуков. Марк двинулся в сторону Нампары. Он и сам толком не знал, что будет там делать, но просто не мог заснуть, когда в душе у него творилось такое.

Теперь уже на горизонте не было никакого движения, только на секунду возник черный ствол дерева, и за развалинами подъемника Уил-Грейс мелькнула какая-то тень.

А в Нампара-Хаусе свет еще не погасили: за шторами в спальне капитана Полдарка и на первом этаже горели свечи. Но не это влекло Марка из дома. Чуть выше, в долине у ручья, стояли два фургона бродячих артистов. Туда-то он и направился.

Подойдя ближе к цели, Марк увидел, что и в фургонах, хотя они и находились в тени боярышника и орешника, тоже горели свечи. Для своих весьма внушительных габаритов молодой шахтер передвигался очень тихо и смог незаметно подойти к большому фургону.

Никто из труппы и не думал укладываться спать. Члены труппы при свечах играли в карты за длинным столом. Марк слышал их голоса, смех и звяканье монет. Он подобрался ближе, но держал ухо востро, на случай, если у актеров есть собака.

Окно фургона находилось высоковато от земли, но рост Марка позволил ему заглянуть внутрь. Там были все: толстяк со стеклянным глазом; краснощекая прима; худой блондин, исполнявший роли героев; сморщенный маленький комик и… и Керен.

Они играли во что-то старыми засаленными картами. Керен как раз банковала и всякий раз, выкладывая карту напротив блондина, говорила нечто такое, что всех очень смешило. На Керен было надето какое-то подобие кимоно, а черные волосы растрепаны, будто она их пятерней расчесала. Девушка сидела, облокотившись голым локтем на стол, и хмурилась, явно от нетерпения.

Но ведь всем известно, что маленький изъян лишь усиливает желание. Марк даже был благодарен своему божеству за это мелкое несовершенство. Он стоял, ухватившись за колючую ветку боярышника, и неровный свет из окна фургона то и дело менял выражение его лица.

Вдруг в фургоне расхохотались, и в ту же секунду комик сгреб со стола все монеты. Керен была в гневе – она отбросила карты и резко встала. Блондин ехидно на нее посмотрел и что-то спросил. Керен в ответ пожала плечами и тряхнула головой. А потом у нее, видно, вдруг изменилось настроение, и она, гибкая, как молодое деревце, обошла стол, чмокнула в лысину комика и в ту же секунду стянула у него из-под пальцев пару монет.

Комик зазевался, и, когда попытался схватить Керен за руку, она, сверкая улыбкой, увильнула за спину блондина, а тому пришлось отмахиваться от нападок приятеля.

Марк чуть не прозевал момент, когда Керен выскочила из фургона. Девушка захлопнула за собой дверь и торжествующе рассмеялась. Она была слишком возбуждена, чтобы заметить Марка, и сразу побежала по долине к своему фургону, который стоял в пятидесяти ярдах выше.

Марк нырнул обратно в тень, и вовремя, потому что как раз в этот момент на улицу выскочил комик и принялся сыпать проклятиями, адресованными девушке. Но преследовать Керен он не стал – из фургона появилась краснощекая прима и примирительно сказала:

– Остынь, Таппер. Она же совсем еще ребенок. А дети не умеют проигрывать.

– Да этот ребенок украл у меня сумму, которой хватит на стакан джина! Я видал, как секли и за меньшее! Кем, интересно, она себя возомнила? Царицей Савской? Чертовы бабы! Ну погоди, Керенхаппут, утром я тебе задам!

В ответ на его крики хлопнула дверь фургона, директор труппы отпихнул женщину локтем и вышел вперед:

– Хватит шуметь! Друзья мои, не забывайте: мы все еще на земле капитана Полдарка. Он хорошо с нами обращался, но, если будете ему досаждать, зуб даю – по головке вас за это не погладят! Таппер, оставь малышку в покое.

Мужчины еще немного попрепирались и вернулись за стол, а прима направилась ко второму фургону.

Марк присел, спрятавшись за кустом. Смотреть больше было не на что, оставалось только ждать, когда все угомонятся. Дома он бы все равно не уснул, а утром в шесть надо быть на шахте.

Во втором фургоне зажегся свет. Марк встал и по дуге направился к цели. Тем временем из фургона кто-то вышел. Брякнуло ведро. Марк увидел, что в его сторону движется какая-то фигура, и поскорее нырнул в кусты.

Это была Керен.

Девушка прошла совсем рядом. Она тихо насвистывала простенький мотивчик. Сквозь мягкий шелест деревьев отчетливо слышалось бряканье ведра.

Марк двинулся следом.

Дойдя до ручья, Керен опустилась на колени, чтобы зачерпнуть воды. Они отошли уже довольно далеко от первого фургона. Некоторое время Марк наблюдал за тем, как девушка, чертыхаясь, пытается набрать воды: ручей был мелким, и ведро всякий раз наполнялось не больше чем на треть.