Луиза Эрдрич - Лароуз

– Я замерзла, – проговорила Нола. – Терпеть не могу, когда ты начинаешь нести бред.

Он промолчал. Через некоторое время она опустила голову на его грудь, и вскоре ее дыхание стало медленным и размеренным. Когда она уснула, он оставил ее наверху. Спустившись, Питер нежно подтянул одеяльца к подбородкам спящих детей. Что-то заставило его поднять взгляд. Рыжий пес стоял на крыльце, наблюдая за ним через застекленную дверь. Впустить собаку было так просто – тем более в эту ночь ночей [61] «Ночь ночей» – черно-белый фильм-драма 1939 года режиссера Льюиса Майлстоуна, помимо того, эта фраза употребляется в связи с церемонией вручения премий «Оскар», а также является названием альбома группы The Seekers и песни группы Touhou Project. . Питер открыл дверь. Пес вошел, дрожа от настороженности. Его розовые прямые уши были немного прижаты и напряжены.

– Ты… – начал Питер и замялся. Он не мог говорить с этим псом как с обычной собакой. – Ты ведь не обычный пес, правда? – все-таки продолжил он. – И ты, должно быть, голоден. У нас была курица, но кости от нее я тебе не дам.

Он посмотрел на пса. Тот выжидательно сел, как это сделала бы дрессированная собака.

– В них могут попасться острые осколки, – пояснил Питер, и пес понимающе приподнял голову. Движение показалось Питеру тревожным.

– Ты можешь подавиться, – закончил мужчина.

Взгляд карих собачих глаз был прикован к рукам Питера, когда тот выковыривал мясо из не до конца съеденной куриной тушки. Когда Питер поставил на пол миску с объедками, пес бросился вперед, заурчав от радости, и проглотил еду в один присест. После этого пес направился прямо к детям. Он постоял над Мэгги, затем над Лароузом, – совсем неподвижно, только постоянно водя носом, – получая кажущуюся нам сверхъестественной информацию о том, что дети делали, ели или трогали в последние несколько недель. Затем, удовлетворенный, виляя хвостом, пес беспокойно прошелся по комнате, обнюхивая каждый предмет, – словно для того, чтобы запомнить его суть. Когда он покончил с этой инвентаризацией, то потоптался и нашел себе лежбище в ногах у детей. Казалось, он был составлен сразу из нескольких собак – рыжевато-коричневая голова, тонкие лапы, сероватый с рыжими подпалинами мех туловища, темные пятна там, где у человека находятся брови. Питер почесал ему спину. Пес просиял, издал необычный кудахтающий звук, наполненный непередаваемым удовольствием, и заснул, источая легкий запах, свойственный всем собакам. Питер еще раз поправил спальные мешки детей и отвернулся. Затем, как голодный человек, ждущий, когда ему дадут поесть, налил стакан виски и сел перед компьютером. Близилась полночь. Потом она миновала. В течение нескольких часов после нее он совершал прогулки в киберпространстве. Несколько цифровых часов во Франции показали 1900 год. Цепи в некоторых местах вышли из строя и заискрили. Но паники не было. В какой-то момент он опустил голову и, должно быть, вырубился. Рассвет, грустный и спокойный, напомнил, что Питер по уши в долгах.

Дочь Минк грустно размышляла, сидя на снегу: «Я сама разведу костер, раз этот вонючий чимукоман [62] Белый человек (оджибве). не пускает меня ночью к огню. Тогда я смогу выбрать вшей из моего платья и одеяла. Правда, его вши переползут на меня, если он опять займется своими прежними вонючими чимукоманскими делами». Она представила себе, как снимает нож с его пояса и вонзает ему между ребер.

Другой, молодой, тот добр, но не имеет никакой власти. Он не понимает, что делает хитрый старый чимукоман. Ее борьба, казалось, только придавала сил этому слюнявому псу, и насильник точно знал, как побыстрей пригвоздить ее к полу, чтобы сделать беспомощной.

Птицы молчали. Снег в тот день падал с деревьев. Она докрасна натерла тело снегом. Сбросив одежду, она лежала обнаженной и желала умереть. Девочка старалась не двигаться, но холод колол ее сердце ледяными иглами, и она невыносимо страдала. Но вот пришел кто-то из иного мира. Это было нежно-голубое существо без определенной формы. Оно утешило ее, одело, завязало ее маказинан [63] Мокасины (оджибве). , сдуло вшей, завернуло в новое одеяло и произнесло:

– Позови меня, когда это произойдет, и ты будешь жива.

– От этого пса воняет, – заявила Нола.

– Ничего, я собираюсь отмыть его хорошенько, – успокаивающе произнес Питер. – И потом, это его естественный запах.

Пес посмотрел на Нолу обожающими глазами, поклонился два раза, потом потянулся носом к ее колену.

– Не вздумай, – сказала Нола, обращаясь к псу.

Она вглядывалась в его ищущие сочувствия глаза, и пес изумленно присел.

– Ты вонючий, – снова сказала Нола.

Казалось, пес усмехнулся в ответ на ее слова и задышал чаще.

Он бродил по лесу и дрался с другими собаками. Питер слышал, как они там лают и воют. В некоторые годы собаки из резервации зимой сбивались в стаи и преследовали какого-нибудь оленя, пока тот не падал от изнеможения. Когда они забредали на его землю, он их пристреливал. Этот пес явился к нему с шрамом на носу, с драным хвостом и раненым глазом.

– У него один глаз всегда будет красным, словно налитым кровью, – заметила Нола.

– Этот пес любит жизнь, – ответил Питер. – Однако я буду держать его на привязи. Он поселится во дворе.

– Собираешься его кастрировать?

Питер промолчал.

– Похоже, он пытался съесть зажженную петарду, видишь? С одной стороны у него распухла губа!

– Ну у него есть история. Он явился не из ниоткуда, – сказал Питер, поглаживая пса так, что тот заурчал от удовольствия и в блаженстве закрыл глаза. Его рваные губы приоткрывали острые зубы. Питер рассмеялся. – Этот пес любит порычать, но глаза у него радостные, – проговорил он. – Даже тот, что налит кровью.

– Мы не оставим его, – возразила Нола.

– Придется оставить, – произнес Питер.

Нола внутренне напряглась и покинула комнату. Пес посмотрел ей вслед: он словно сожалел о ее уходе.

Массируя псу уши и шею, Питер прошептал:

– Эй, да ты что-то знаешь! Уверен, что-то знаешь. Что ты собирался мне рассказать?

Пока Питер гладил собаку, его мысли уплыли куда-то вдаль. Его ум стал рассеянным, и поэтому он не расстроился, когда в нем прозвучали слова, словно навеянные потоком сознания.

В тот день я видел Дасти, – раздался в голове Питера голос пса. – И теперь во мне живет часть его души.

Питер приставил свой большой обветренный лоб ко лбу пса:

– Я ведь не сумасшедший, да?

Нет, – сказала собака. – Такие мысли запросто могут прийти в голову нормальному человеку.

В середине февраля подул южный ветер, растапливая снег и стуча в двери и окна. Ландро вышел из своей «короллы» в одной рубашке и, заправляя ее, не заметил, что машина Питера припаркована у магазина Уайти. Когда Питер вышел на улицу, неся пару упаковок с запотевшими банками пива, по шести в каждой, они столкнулись – едва ли не нос к носу. Ландро отвернулся, хмурясь на быстро растущие цифры на табло бензоколонки.