Лара Вапняр - Пока еще здесь

Вика еще и поэтому завидовала Вадику. Он мог позволить себе ошибаться с выбором. Мог что-то сделать и тут же вернуть все назад. Она же была обречена на то, что есть. Навсегда. Она так рвалась броситься в это “навсегда”, когда Сергей позвал ее замуж. А теперь от этого слова в голове мутилось от ужаса.

– Как Эрик? – спросил Вадик.

– Нормально, хорошо, – ответила Вика. – Он в Поконосе, с мамой Сергея.

Ее всегда поражало, когда Вадик спрашивал про сына. По большей части он не помнил о его существовании. Как и Регина. У Вадика в России был биологический ребенок. Он отдал сперму одной паре, у которой были проблемы с зачатием, и знал, что женщина забеременела, но ему даже в голову не приходило поинтересоваться, кто родился, мальчик или девочка.

– Да не стойте же там, пройдитесь, осмотритесь! – пригласил Вадик, подталкивая Вику в спину.

Гостиная была не слишком выразительной – большая и темная. Почти без мебели. Ни обеденного стола, ни стульев. Только журнальный столик у тощего кожаного дивана, два кожаных пуфа и здоровый плоский телевизор на голой стене.

– Симпатично! Есть что-то такое от футуристической лаборатории, – заметил Сергей.

– Две спальни? – спросила Вика.

– Одна, – ответил Вадик, – но огромная. С террасой! И тут два туалета. Один прямо рядом с кухней. Кухня здесь – это нечто! Пойдемте, покажу.

– Ух ты! – воскликнул Сергей.

Кухня была узкой и пугающей, с хромированной техникой, вся в серых шкафчиках от пола до потолка. Из центра огромного мраморного рабочего стола прямо на них выпирала плита.

– А это все зачем? – поинтересовался Сергей, дернув Вадика за передник и указывая на сияющую коллекцию кастрюль и сковородок.

– Осваиваю молекулярную кухню, – ответил Вадик.

– Ого, – произнес Сергей.

– Я купил су-вид и потрясающее приложение к нему, называется “Чувак на кухне”. Оно мне говорит, что делать. Загружаю продукты и получаю сообщения о том, как движется дело. Вот сейчас, например, у меня там оссо-буко, и мне напишут, когда оно будет готово.

Вика вздохнула. Очередное умопомрачительно простецкое приложение.

– Как ты это назвал? Босса-нова? – переспросил Сергей.

– Оссо-буко, – поправила Вика. – Ну как ты не знаешь?! Его в каждом американском сериале поминают.

Раздалось пугающе настойчивое жужжание.

– Тебе звонит босса-нова? – уточнил Сергей.

– Оссо-буко! – прошипела Вика.

– Нет, наши друзья звонят, – Вадик помчался открывать дверь.

Регина подняла руки обнять Вадика, в каждой по бутылке ледяного шампанского. В России Регина была знаменитым переводчиком североамериканской литературы. Она даже получила несколько важных премий, как и ее еще более знаменитая мать. И Сергей, и Вадик говорили о присущем обеим женщинам “даровании”. Вика не слишком им поверила. Она взяла Регинин перевод “Рассказа служанки”, и он ее совершенно не впечатлил. Потом прочитала “Говардс-Энд” в переводе матери, он тоже не понравился. Книжки были скучные, но, справедливости ради, может, дело в Этвуд и Форстере, а вовсе не в Регине или ее матери.

В молодости Регине часто говорили, что она вылитая Джулия Робертс. Вику это забавляло. У Регины действительно был длинный нос и большой рот, но красоткой ее никак не назвать. Она всегда была нескладной, неопрятной и не очень чистоплотной. Теперь, став женой богатого мужчины, она, конечно, слегка привела себя в порядок, но, казалось, ее новообретенное благополучие – только тонкий слой поверх прежней неказистой себя. Безобразно скрюченные пальцы торчали из босоножек Manolo , а длинное платье Nicole Miller обтягивало весьма не безупречную фигуру. Скверная осанка, лишний жирок. При таких деньгах и свободном времени, считала Вика, Регина была просто обязана заняться своей фигурой.

Другое дело Боб. Одежда сидела на нем как влитая, казалось даже, что она на нем нарисована. У него было крепкое тело бывшего регбиста и бритая наголо голова, блестевшая в свете Вадиковых флюоресцентных ламп. Лицо непроницаемое, как мраморное яйцо. Он был на десять лет старше Регины, это значит, ему сколько? Пятьдесят? Регина говорила, что Боб “не по-настоящему” богат. Совсем нет. Он умеренно успешен, но никогда ему не стать миллиардером. Он слишком стар, а это поле деятельности принадлежит молодым. Да Боб рассмеялся бы, узнай он, что Вика считает его богатым. Да-а, да, да, думала про себя Вика.

И все же Регина ее привлекала. Ей хотелось, чтобы они стали ближе. В Москве именно Вика отвергла все попытки Регины подружиться. С тех пор как Сергей бросил Регину ради нее, Вика всегда была настороже, ждала, что Регина захочет отомстить, как-то навредить ей. На ее месте Вика не приняла бы поражение так спокойно. “Но она не как ты, – говорил ей Сергей, – Регина совсем не такая”. Потом, когда Регина осталась пожить у них после смерти матери, Вике было так жаль ее, что она окружила Регину всем возможным теплом, на какое была способна. Но Регине, казалось, было совершенно все равно. А когда она вышла за Боба и перебралась в Штаты, с Викой вела себя холодно и отчужденно. Вика начала думать, что Регина считает дружбу с ней ниже своего достоинства. Наверняка так. Вика работала узистом и из последних сил старалась держать семью на плаву, а Регина была доктором философии, знала кучу языков и жила в Трайбеке.

Боб медленно прошел мимо Вики и уселся на диван. Она ничего не могла определить по его лицу. Сколько уже здесь живет, но по-прежнему не понимает американцев. Особенно американских мужчин. Женщин еще хоть как-то, потому что раза три от и до пересмотрела “Секс в большом городе”. Но вот такой мужчина, как Боб, – что его волнует?

– Молодые ребята, – как-то сказала ей Регина, – Он страшно злится, что мир технологий сейчас за ними.

– А еще?

– Еще? Смерть. Смерть его волнует. Он ее боится.

– Так ведь про всех можно сказать? – заметила Вика.

– Нет. Когда я думаю о смерти, мне просто становится плохо, и все. А Боб готовится с ней сразиться.

– Как?

– Ну, перво-наперво он помешан на превентивных мерах.

Вика поставила себе на ум запомнить это.

– Вика! – проворковала Регина, вроде нехотя пытаясь обнять ее, но как бы так и не обняв.

Последнее время у Регины стал странный, чуть остекленевший взгляд, как будто ей было трудно сфокусироваться. Знакомые думали, что она вечно обкуренная, но Вика знала, что виной тому просмотр телесериалов по восемь-двенадцать часов на дню. У Регины не было детей, ей не надо зарабатывать на жизнь. Она просыпалась в своем огромном лофте в Трайбеке, заваривала кофе и проводила дни на диване, заново прокручивая “Фрейзера”, “Сайнфелда” и “Веселую компанию”, а заодно смотря и все только вышедшие сериалы. У них был один из лучших видов из окна в городе, но Регина предпочитала не раздвигать шторы, чтобы экран не отсвечивал.