Кэтрин Веббер - Лишь любовь разобьет тебе сердце

Мы с Сетом снова возвращаемся к нашим тетрадкам.

– Причина возникновения миражей – это: а) неравномерное нагревание разных слоев атмосферы, – спрашивает Сет, – б) магнитные помехи в атмосфере или в) истощение озонового слоя в атмосфере?

Я задумываюсь.

– Вариант А, – отвечаю. – Я точно знаю.

– Верно, – с улыбкой говорит Сет. – Ты когда-нибудь видела мираж?

– Конечно, – говорю я. – А ты разве нет?

– А как ты понимаешь, что это был настоящий мираж, а не просто шутки твоего зрения и воображения?

– Ну я же знаю, как выглядит мираж, – говорю я.

– А ты никогда не задумывалась, что то, что ты видишь и считаешь миражом, для кого-то другого может выглядеть совершенно иначе?

– Когда в следующий раз увижу мираж, я сразу покажу его тебе и мы сверим свои ощущения, – говорю я.

Сет улыбается во весь рот.

– А откуда ты знаешь, что я окажусь рядом в следующий раз, когда ты увидишь мираж?

Я закатываю глаза.

– Это же будет в пустыне. Так что с этим проблем не будет.

Сет постоянно задевает ногой мои икры. Тогда я прячу ноги под стул. Возможно, ему казалось, что он стучит по ножке стола. Не хочу его смущать. Не понимаю, почему меня это беспокоит, это же всего-навсего Сет Роджерс.

– Я принесу воды, – сообщает он и встает. – Ты чего-нибудь хочешь?

– Нет, спасибо, – говорю я, переписывая еще один вопрос из учебника на карточку.

Сет останавливается у гигантской керамической скульптуры орла, висящей у нас в кухне. Едва мы вошли в дом, как эта птица завладела его вниманием. Не могу его в этом винить: мимо такой махины не пройдешь. Размах крыльев этой птицы достигает полутора метров, и создается впечатление, что она вот-вот вылетит из окна. Орел сидит на специальном подиуме и наблюдает за всем вокруг.

– Какой классный, – говорит Сет и пробегает пальцами по крылу. – Прикинь, как круто, наверное, быть птицей? Я поэтому скалолазанием и занялся. Это для меня самое близкое к полету ощущение.

Я удивлена тому, как печально звучат его слова.

– Хм-м… Ну да. Когда я была маленькой, эта штука меня страшно пугала. Родители, бывало, оставляли нас с няней, так я просила ее закрывать голову птицы кухонным полотенцем – настолько страшно мне было. Мама любит этого орла, потому что он достался ей от ее матери и моей бабушки Глории. Я ее никогда не видела, но многие говорят, что мы с ней очень похожи. Эта скульптура – свадебный подарок бабушке от живущей в пустыне художницы Рут Сетмайр. Сейчас она довольно известна. Она даже была знакома с Джорджией О'Киф [10] Джорджия Тотто О'Киф (1887–1986) – известная американская художница, работавшая в жанре пейзажа и натюрморта, член Американской академии искусств. .

Понятно, что Сет не в курсе, кто это.

– Он выглядит таким величественным. И так натуралистичен.

– А ты когда-нибудь видел орла на таком близком расстоянии?

– Нет, – отвечает Сет.

– Тогда откуда тебе знать, что скульптура натуралистична?

– Я видел фотографии. И смотрел фильмы на «Энимал плэнет», – говорит он таким голосом, будто я задела его гордость. – Я даже знаю, какие звуки они издают.

Сет начинает размахивать руками, как крыльями в полете, и издает что-то наподобие карканья.

– Это больше похоже на ворону, – хмыкаю я.

– Я царственный орел! – кричит он, все еще размахивая руками и каркая.

Это так смешно, что я чувствую, как в моей груди рождается настоящий взрыв смеха.

Сет видит, что я смеюсь, и это еще сильнее его раззадоривает. Он начинает еще сильнее скакать, каркать и махать крыльями, как настоящий сумасшедший. И вот он теряет равновесие, его заносит в сторону дорогого маминому сердцу орла Рут Сетмайр, я вскакиваю, чтобы помочь ему остановиться, но он врезается прямо в скульптуру. Она переворачивается, и на какое-то мгновение мне кажется, что она сейчас полетит, но вместо этого орел падает на пол и – ой, ой, ой… Скульптура разлетается на части. Больше всего досталось голове, да и крылья все в трещинах.

Я вспоминаю, сколько раз я, Мика и Коджи пробегали мимо этого орла. Сколько раз мы подныривали под него и обегали его по кругу и родители бранили нас. Орел казался вечным и нерушимым. Но сейчас стало очевидно, что это не так. Сет остолбенел, как будто сам обратился в статую: рот открыт, глаза широко раскрыты.

В кухню вбегает Коджи. Такое, разумеется, не могло не отвлечь его от гитары.

– Вы убили орла! – говорит он, как сущее дитя.

– Мы его не убивали, – отвечаю я, вовсе не собираясь брать на себя вину, говоря «мы». – На самом деле он и не был живым. Он просто разбился.

Сама не понимаю уж почему, но почему-то мне хочется четко разграничить эти понятия.

– Мама с ума сойдет, – говорит Коджи деловым тоном. – Это же был орел бабушки Глории.

– Мне очень жаль, – произносит Сет, проводя рукой по волосам. – Какой же я идиот!

Он не предлагает заплатить за скульптуру. Но это ничего. Он все равно бы не смог.

– Коджи, помоги Сету убрать пол, – говорю я. – Я сейчас вернусь.

Мне нужно побыть одной, успокоиться. Я поднимаюсь по лестнице, захожу к себе в комнату и падаю на кровать. Через минуту дверь в комнату скрипит и заходит Мика. Она садится на край кровати.

– Вы что, разбили маминого орла? – Мика округляет глаза. – Того, который достался ей в наследство от бабушки Глории? И что ты будешь делать?

– Не знаю. Мама меня убьет.

– Ой, да не убьет, – говорит Мика, – но очень расстроится.

Это еще хуже.

– Блин, блин, блин, – бормочу я.

Мика наклоняет голову.

– А разве их не две?

– Чего две?

– Скульптуры орла. Разве не поэтому наш орел был такой особенный? Не из-за того, что это парная скульптура?

Я фыркаю:

– Думаешь, мне надо забрать второго у Рут Сетмайр? Как? Она же даже из дома не выходит.

– Но ты же знаешь, где она живет. Помнишь, мы однажды к ней ездили?

Мы правда ездили. Много лет назад. Хотя и позже мы встречались со скульпторшей. А в последний раз это было… Не хочу даже вспоминать. Это было на похоронах Мики.

– У мамы точно есть адрес Рут в адресной книжке, – говорит Мика.

Я улыбаюсь ей:

– Ты маленький гений. Что бы я без тебя делала?

Сестра улыбается мне в ответ. Она знает, что я нуждаюсь в ней. Я беру ее за руку и быстро сжимаю ее ладонь: один, два, три раза. Это наше рукопожатие.

– Ботанша, – говорит Мика и сжимает мою руку в ответ.

– Смотрите, что я нашла, – говорю я, стоя на верхней ступеньке лестницы и держа в руке адрес Рут, как трофей.

Если Сет и удивлен, что мне удалось найти личный адрес уединенного жилища известной художницы, он этого не показывает. Он на самом деле удивлен тому, что мы просто поедем к ней без предварительного звонка или другой попытки убедиться, что она вообще живет по этому адресу.